Юлия Федотова - Чисто семейное дело
— С ума сошел?! — возмутился Орвуд. — У гномов-то какой может быть интерес в человечьем Кнуссе?!
— Откуда мне знать? Может, разведали в его недрах залежи руды и решили наложить лапу путем получения наследства? — Хельги оказался очень скор на предположения и версии.
— Во-первых, ни один добропорядочный гном никогда не возьмет в жены самку человека. Во-вторых, мы, как всегда, прекрасно обошлись бы и без наследства. Подобрались бы к месторождению под землей, тайно. Кнуссцы даже не заметили бы!
— Самку! Поди ж ты! — обиделась Ильза. — Тебя бы так обозвали! Что ли, мы скотина?!
А Рагнар нахмурился:
— Ага! Тайно, значит? Как всегда? Так-то вы, гномы, ведете дела! Так-то чтите территориальные права соседей!
Тут Орвуд заметно побледнел. Он понял, что в запале выдал важнейшую государственную тайну.
— Смотри, никому не проговорись об этом! — велел он рыцарю строго. — Не то, если в Даан-Азаре узнают, меня казнят за измену родине!
Тот изменился в лице. Праведное негодование сменилось искренней тревогой.
— Ты серьезно?! Неужто казнят?!
— Непременно казнят! Путем замуровывания заживо! — мрачно подтвердил гном.
— Ох! Вот страсти! Ладно, я буду молчать как орк, не сомневайся! — Ради жизни дорогого друга Рагнар был готов пожертвовать хоть всеми богатствами оттонских недр.
Тут и дочь сенатора Валериания решила вступиться за честь родины.
— Не знаю, как насчет Даан-Азара, а уж Сильфхейм точно можешь вычеркнуть, — сказала она. — Он абсолютно вне подозрений. Ни одного мотива невозможно измыслить!
— Еще чего! — завопил гном. — Оставляй Сильфхейм! Чем он лучше других?! Ты, Энка, сто лет дома не бывала, а судишь! Мало ли что! Вдруг у ваших берегов вся рыба перевелась, и сильфы захотели в Кнуссе поживиться?!
— Дурак! — пожала плечами сильфида, но вопреки обыкновению спорить не стала. Не так уж она любила Сильфхейм, чтобы ради него надрываться. Вместо этого она взяла из рук Хельги список, пробежала глазами…
— Эх! А ведь мы с вами совершенно забыли про колдовство!
— Оно-то тут при чем? — удивился демон.
— Ну как же! Кровь девственницы, особенно королевского рода, очень ценится в качестве ингредиента для составления зелий. Дороже золота идет!
— А ты откуда знаешь? — не поверила диса.
— Лекции слушала! Иногда! А ты только меня горазда попрекать, а сама тоже хороша!
Орвуд был потрясен. Он даже представить не мог, что подобная дрянь может так цениться.
— Неужели дороже золота?! И насколько?
— Намного. Один к пяти по довоенному курсу. А теперь уж и не знаю как.
— Надо же! Кто бы мог подумать… Между прочим, — тут он нехорошо покосился на Эдуарда, — это только к принцессам относится? А принцы-девственники не котируются? — И добавил в качестве оправдания своих кровожадных интересов: — Это я так… На всякий случай полюбопытствовал. Про черный день. Мало ли как обстоятельства сложатся…
— И думать забудь! — отчеканил наследник ольдонского престола. — Не то прямо сейчас пойду на село и сниму первую встречную шлюху!
— Да ладно, — хихикнула Энка. — Ни к чему такие жертвы. Профессор Перегрин говорил только о принцессах. О принцах даже не упоминал.
— Ах, трагедия какая! Если бедняжку Мальвию пустили на кровь, значит, ее и в живых уж нету! Вот горе! — принялся причитать Рагнар, но в тоне его явственно проскальзывало облегчение.
— Не обольщайся! — еще сильнее развеселилась девица. — Похитителю невыгодно сцедить всю кровь зараз. Свернется, да и новую взять негде будет. Разумнее держать принцессу в заточении и брать понемногу, по мере надобности, чтобы источник не иссякал.
— Короче, я не буду отводить для колдовства отдельную графу. Отнесу его к «Меркантильным мотивам», — решил Хельги.
Итак, версий уже на самом раннем этапе расследования имелось хоть отбавляй. И каждую из них предстояло проверить. Но как осуществить это на практике — никто из доморощенных детективов представления не имел. Пришлось взять на вооружение очередную народную мудрость: война план покажет.
Лекарь в председательском доме объявился только под вечер. Приковылял, донельзя утомленный — ему в тот день досталась-таки работенка! Шутка ли, столько покалеченных разом! Немудрено, что треть не выжила.
Но важных иноземных господ он, невзирая на усталость, пользовал старательно. Тех, кто сам не отказался от помощи. Потому что один красивый зеленоглазый парень, к примеру, шарахнулся, как упырь от осины, и заявил, что здоровее пещерного тролля. Хотя внешний вид его свидетельствовал обратное. А светлая широкоплечая девица неразборчиво пробормотала что-то вроде: «И я, пожалуй, обойдусь».
Зато Ильза помощь приняла охотно и спустя несколько часов уже бодро помахивала зажившей рукой.
— Ну вот! — радовалась она. — А эти шарлатаны говорили: три месяца! Тьма сехальская! Ничего не смыслят в своем деле!
На следующий день председатель лично проводил героических иноземцев к Драконьему Кряжу. От окраин Гавеции до назначенного места было около получаса ходьбы в восточном направлении. Узкая извилистая тропа вела через неглубокий перевал. Участками она исчезала, перекрытая языками осыпей, потом возникала вновь и опять пряталась под грудами камня. Очевидно, что пользовались ею редко — немного находилось желающих посетить места боевой славы кнусского рыцарства.
Монумент в честь драконоборца Леварта представлял собой прямоугольную, не слишком гладко обтесанную глыбу черного камня, высотой примерно в два человечьих роста. Издали он здорово смахивал на надгробие. На одной из сторон его, обращенной к Океану, простыми рунами и буквами языка латен была выбита памятная надпись — витиеватая, длинная и не вполне грамотная. Разобрать ее нижнюю часть было невозможно — символы поистерлись, заросли густым мхом. Сам обелиск стоял, покосившись, — того и гляди завалится.
— Ай! Ай! — принялся долго и нудно сокрушаться председатель. — Непорядок! Подправить бы надо! Да денег в казне кот наплакал… Разве татей из темницы пригнать? Так ведь не ровен час разбегутся… Эх, как же быть, как же быть…
Трудно сказать, были это просто размышления вслух, или он ждал от иноземцев сочувствия. В любом случае получил он много больше, чем рассчитывал. Рагнар повздыхал из вежливости, дескать, и впрямь незадача. А потом полез в карман и протянул председателю несколько крупных золотых монет. Как-никак, а своему брату-рыцарю памятник, надо уважить.
Растроганный такой невиданной щедростью председатель истово поблагодарил благодетеля, даже попытался приложиться к руке. А когда он, наконец, удалился, Орвуд долго отчитывал Рагнара, упрекая в расточительстве:
