Елена Лобанова - Предел
— Ти-ть…
— Молчи, Нэрьо, только молчи!!!
— Ти-ть-ма!
Тьма откликнулась на призыв, сознание смиловалось и покинуло страдальца.
После того как Даэрос споткнулся и чуть не вывихнул ногу на осколках кувшина, побежали быстрее. В поворот к Нижнепортовой еле вписались. Успели как раз вовремя. Тачка мягко пошла по доскам. Стражники, вышедшие с другого конца Предельной улицы застали только тишину и пустоту. Источник грохота исчез сам собой. Но отряд стражи не остановился, даже наоборот прибавил ход. Им предводительствовала сама Малерна фар Бриск, и она не собиралась ждать, пока стража обыщет переулки.
Даэрос остановился отдохнуть, но топот множества ног, доносившийся с дальнего конца Предельной улицы настораживал.
— Пелли! Я не могу отпустить эту тачку. Выгляни за угол, посмотри осторожно, кто это там?
Пелли метнулась к углу дома, выглянула и тут же отпрянула, прижимаясь к стене.
— Ну?
— Малерна! Со стражей! Я бою-у-у-усь!!! — Писклявые интонации предвещали такое малоприятное дело как сопли, слезы, общую вялость и бесславную сдачу в плен. А это было совсем не кстати.
— Бежим! Бежим, или ты Его больше никогда не увидишь! — Даэрос выложил этот козырь в надежде, что такое малоприятное создание, как пьяный Нэрнис, еще кому-то нужно. Кроме него. Но угроза сработала.
Они неслись вниз по улице, к спасительному переулку. Если Малерна и повернула голову, посмотреть на тех, кто шумел на Нижнепортовой, то, может быть, и увидела край развевающейся юбки, исчезнувший за поворотом на Рыбную улицу. Но кто же может опознать служанку по части юбки?
На углу пришлось остановиться. Пелли, помучившись, все-таки смогла засунуть ноги Нэрниса в тачку. Когда-то Ледяной, а теперь изрядно Подтаявший Аль Арвиль мирно спал. Если бы кто видел, приподняв плащи и тюки, что везут эти двое, и главное, как упакованное, то пришел бы в восторг. Ноги Нэрниса пришлось сложить, калачиком, так, чтобы над углами тачки торчали только коленки. На случай, если он проснется и станет взбрыкивать, в месте скрещивания — связали, на что Пелли пожертвовала свой платок. Голова и так не очень высовывалась, но сильно болталась. Поэтому её наклонили в бок и прижали тюком. Руки целомудренно сложили на… нижней части живота и прижали сверху вторым самым большим узлом. Туда же сунули сумку Нэрниса и прикрыли плащами. Со стороны выглядела эта конструкция неплохо. По крайней мере, создавалось впечатление, что основной груз располагается горой в центре тачки.
Рыбную миновали быстро, но шагом. Эта часть города уже была охвачена утренней суетой, и бегать здесь — означало привлекать к себе внимание. Спокойно свернули к торговым рядам. А тут Даэрос уже стал покрикивать на прохожих, совсем как развозчик:
— Поберегись! Дорогу! Дорогу, кому сказал! Куда прешь!? Пелли, держись сзади, не отставай, скоро будем на месте!
Картина была довольно привычная для этого места и в это время. Правда, у развозчика на голове была намотана какая-то тряпка вроде тех, что носят кочевники. И, несмотря, на явно подаренную ему кем-то очень добрым, рубаху, латаную и грязную, сапоги у парня были хоть куда. Но в портовом городе не принято останавливать утром каждого встречного в хороших сапогах и спрашивать «где украл?» Ну, повезло парню!
— А скажите, а куда мы идем? А?
— В доки. Не отставай! К старой пристани. У меня там… Там есть такое место, где нас никто искать не будет.
Пройдя часть пути по пристани, пришлось все-таки свернуть еще раз. Выкатываться с тачкой к старым лодочным докам на глазах у всех, было неразумно.
На гнилых досках, из-под которых местами ушел песок, тачка стала скорее обузой, чем подмогой. Даэрос все-таки развернул её и потащил за собой. Провалится — вытянуть будет легче, чем вытолкать. То ли удача любила тех, кто быстро бегал, то ли терпеть не могла Малерну Фар Бриск, но ни одна гнилая доска не подломилась.
Старый лодочный сарай был совсем не тем местом, где Пелли привыкла бывать. Она, конечно, — служанка, но на помойке никогда не жила. А её Прекрасный Принц, связанный тючком в тачке — совсем не та картина, которую она хотела бы видеть. Море было великолепным и манящим, как всегда. Оно сверкало под утренними лучами сквозь многочисленные щели и дыры ветхой хибары. Как укрытие, это место казалось Пелли самым сомнительным. Пнёшь — развалится…
— Всё! Сидите здесь. И лучше не вставать и не ходить из угла в угол. Тем более, что одного угла здесь почти нет. Если Нэрнис очнется до моего прихода, дашь ему воды. Я постараюсь не задерживаться. Но… если я не вернусь к ночи, утром выходите через восточную окраину. В сторону Запретного леса.
Вот так! И ускользнул. «Сидите здесь!» Кто-то и сидит, а кто-то до сих пор в тачке спит. Головой вниз, коленками вверх. И не просто кто-то, а Великолепный и Несравненный. И, несмотря на внешнюю хрупкость, — очень тяжёлый.
Пелли было безумно жаль обращаться с Прекрасным Возлюбленным, как с последним пропойцей. Но пришлось. Конечно, вываливать драгоценное тело из тачки методом простого опрокидывания — не слишком церемонно. А таскание за подмышки никак не походило на объятия. Но награда ждала впереди.
Любая женщина, возводя на пьедестал несравненности и недосягаемости свой идеал, прилагает все усилия, чтобы Идеал случайно с этого пьедестала не упал. Или не убежал. Если Идеал пьян, облит вином и помоями, грязен и связан, чтобы не буянил, то его следует переодеть, причесать, положить на пьедестал, (если он пока стоять не может), и связать покрепче. Чистый и несвязанный Идеал обычно сопротивляется.
Разобрав узлы, и тщательно пересмотрев гардероб Нэрниса, Пелли приступила к делу. Расстелила в углу плащ Даэроса, отдельной стопкой сложила чистое белье, а свою накидку решила использовать на тряпки. Конечно, Даэрос не велел бегать из угла в угол. Но тихо ползать не запрещал. Рискуя упустить блюдо в воду, или бултыхнуться вместе с ним, отважная дева все-таки совершила четыре «поползновения» за водой. Она бы и дальше ползала, с целью отмыть этого Дивного как можно лучше. Но вода была слишком холодная, чтобы продолжать протирать и мыть, мыть и протирать… Прекрасный Нэрнис уже мычал во сне и пытался нащупать несуществующее одеяло. Следовало немедленно одеть его сверху, чтобы приступить, наконец, к нижней части тела.
Одевать оказалось сложнее, чем раздевать. И плащ не стоило подкладывать так рано. Рука еще не показалась из рукава рубашки, а он уже норовит завернуться в него как в кокон! Наконец, ворот был зашнурован, рубашка утянута в талии. Талия замечательная, и хорошо, что Пелли в процессе раздевания обратила внимание на то, что к чему привязывается и зачем это надо. Нижние штаны… а они были совершенно чистые. И снимать их совсем не следовало.
