Олаф Бьорн Локнит - Алая печать
– Едешь прямо по Драконьей, отсчитаешь три перекрестка, – скороговоркой пробормотал немедиец. – На четвертом свернешь направо. Вот и улица Гвоздик.
Он быстро развернулся и зашагал прочь, даже не подобрав серебряный орт, который я щедро швырнул в награду за столь обстоятельный рассказ. Монетка досталась пробегавшему мимо мальчишке.
Вот он, четвертый поворот. Точно, на стенах каменных темных домов висит символ улицы – выкованная из черного железа гвоздика. Здесь не как в Тарантии, улицы обозначаются не надписями, а знаками. На Драконьей, соответственно, размещаются фигурки драконов, на Волчьей, разумеется, волки…
Я заметил требующуюся вывеску: «Меняла Реймен Венс». Под надписью значок гильдии – весы и кошель. Направил лошадей к дому, спешился, привязал поводья к коновязи и вошел внутрь.
Обычная лавка менялы, какие встречаются в любом городе Закатного Материка. Стойка хозяина, шкафы для хранения свитков и расписок, ящички с монетами, грубоватые подсвечники и закопченный потолок. Окна здесь не протирали, наверное, лет пятьдесят. Мрачно. И хозяин в точности подходит к обстановке – эдакий поседевший лис с клинообразной бородкой, всю жизнь чахнувший над денежными сундуками. Взгляд, однако, острый и оценивающий.
– Чем могу служить, ваша милость? – месьор Реймен поднялся с резного стула. – Желаете обменять абердары Кофа на немедийское золото? Или заложить что-нибудь? В этом случае я советую навестить лавку ростовщика Остара, она напротив.
– Да, обменять, – согласился я, вытаскивая из потайного кармашка опознавательный знак – древний стигийский тилль в форме звездочки с пробитым посредине отверстием. Положил на стойку. Сказал надлежащие слова: – Говорят, будто такие монеты довольно редки.
Меняла двумя пальцами взял старинную денежку, поднес поближе к глазам, посмотрел на меня, затем снова на монету. Ответил, словно нехотя:
– Ничего подобного, у меня хранится полтора десятка тиллей стигийской чеканки.
«Ага, – подумал я, – значит, все в порядке. Если бы наш конфидент, коим и является месьор Реймен, хотел предупредить об опасности, то заявил бы, что подобных монет прежде не встречал и согласен обменять редкость на десять ауреев».
– Жить будешь здесь, – без лишних предисловий объявил меняла, усаживаясь обратно на стул и пряча монету в пояс. – Я иногда сдаю второй этаж дома постояльцам, подозрения это не вызовет. Могу я узнать твое очередное имя?
– Э… Влад, сын герцога Зимбора. Незаконный. Приехал в Немедию искать счастья и службы.
– Замечательно, Влад, – наконец соизволил улыбнуться меняла. – Прислуги можешь не опасаться – люди верные.
– Возьми, почтенный, – я вынул из-за пазухи пропахший потом конверт с печатью одного из аквилонских торговых домов и шифрованной надписью. Если бы меня кто-нибудь обыскал, в сей депеше тоже не заметили бы ничего необычного. Секреты купеческие хранятся не хуже секретов государственных, а в переписке между деловыми людьми тайнопись употребляется едва ли не чаще, чем в обмене посланиями меж посольствами и королевскими дворами.
Реймен немедленно вскрыл пакет, едва заметно шевеля губами, прочел криптограмму и тотчас сжег пергамент. Стряхнул жирные хлопья на пол. Кивнул:
– Понятно. Все приказы господина барона будут исполнены незамедлительно. Теперь я познакомлю тебя с моей служанкой и домоправительницей. Гарна! Гарна, пойди сюда!
В дверном проеме за стойкой появилась толстая женщина лет пятидесяти, в переднике и черном чепце.
– Гарна, покажи этому месьору покои на втором этаже. Он временно поживет у нас. Скажи конюху, чтобы разобрался с лошадьми благородного господина Зимбора. Иди, Влад. После долгого путешествия следует отдохнуть и отоспаться. О делах поговорим вечером.
То, что месьор Венс называл словом «покои», оказалось четырьмя комнатами – маленькой спальней, рабочим кабинетом, столовой и приемной. Недурно. Обстановка несколько архаичная, мебель слегка поедена жучком, балдахин над постелью пропылен, но зато окна чисто вымыты и выводят прямиком на улицу.
– Здесь, извольте видеть, запасной выход, – толстая Гарна подвела меня к стене в кабинете и коснулась пальцами украшавшей панель резной головы льва. – Жмете на глазки животному – дверь открывается.
Точно. Едва служанка выполнила это действо, часть стены бесшумно отошла в сторону, обнаружив темный провал с уводящей вниз лестницей.
– Выводит в соседний двор, – продолжала втолковывать Гарна. – И на совсем другую улицу. Если дело совсем плохо – выбивай вон то окно, рама нарочно ослаблена. Под окном всегда стоит телега с сеном. Потребуется срочно вызвать меня – дергай за шнур, услышу колокольчик. Остальному, думаю, тебя учить не нужно. Надо что-нибудь прямо сейчас?
– Надо, – согласился я, попутно размышляя о том, насколько хорошо барон Гленнор выдрессировал своих конфидентов. Главное для работника тайной службы – подготовить пути к отступлению. – Обед поскромнее и кувшин вина. Вечером приготовь бочку с горячей водой, хочу отмыться.
Гарна молча кивнула и ушла.
Я плюхнулся в мягкое кресло, стоявшее рядом с потайным ходом, вздохнул и сказал сам себе:
– Добро пожаловать в Бельверус, граф. Чем бы мне здесь заняться?
* * *
– …Конечно, мы наблюдаем за жизнью королевского двора, благо именно в замке короны всегда происходят самые интересные дела. Впрочем, завтра ты самолично взглянешь на немедийский зверинец.
Давно отбило полночь. Я и месьор Реймен Венс восседали в креслах возле камина, потягивали вино и беседовали. Проснулся я лишь поздно вечером, отмылся, снова покушал (хорошая еда является моей маленькой слабостью со времен юности), а вскоре меня навестил хозяин, жаждущий поделиться самыми свежими новостями.
Если вкратце, то сплетни звучали примерно так: в Немедии неспокойно. Точнее, указанное беспокойство охватило не страну целиком, а королевский двор и столицу без особых на то причин. Да, увы, прошлой осенью случилась эпидемия кровавой лихорадки, умерло много людей, однако Трон Дракона оказал помощь всем пострадавшим, нанял самых знающих магов-лекарей и сумел остановить болезнь. Да, в прошлом году был неурожай и цены на хлеб подскочили. Да, король Нимед ведет себя странно. Сие вполне можно объяснить весьма почтенным возрастом Его величества. Стрясались и худшие эпидемии, бывало, что урожай погибал на корню целиком и полностью, а короли сходили с ума, но страна жила – если государство разумно устроено, то пошатнуть его величие не смогут ни безумные монархи, ни призрак голода. В конце концов, хлеб всегда можно приобрести у соседей на средства казны.
