Далин Андреевич - Зеленая кровь
Лось покосился на фотообои, изображающие лето и берег лесного озера, и неловко сел в кресло, с трудом разместив свои длинные ноги. Его долговязая фигура казалась неуклюжей и неестественной в небольшой комнатушке с нарисованным лесом – он был создан для настоящего леса, для простора и воли, а не для того, чтобы ютиться в городской каморке.
– Неудобно тебе? – спросил Тео.
– Нет, я привык… я же гостил у Хольвина, у него в доме тоже был, – рассеянно сказал лось, прислушиваясь. – У Хольвина тоже есть такие… мебель. У него камин. Я огонь люблю. А тут тоже очень тепло. Спасибо.
В комнату впорхнула темноволосая девчушка из диспетчерской службы с пластиковым пакетом в руках. Как-то ее зовут так нежненько… Лобелия? Лилия?
– Ой, солнышко! – пискнула в восторге при виде лося. – Какой зверь чудесный! Шикарные же ресницы у вас, у оленей… Да какой же ты громадный, дружище… только не перекидывайся, милый, а то под тобой пол провалится! Хочешь кушать? Смотри.
Лось серьезно посмотрел, как она вынимает из пакета на стол буханку свежего хлеба, пачку крупной соли, коробки с молоком, прозрачный контейнер с пирожками и большой букет зеленого салата. Потом потянулся к хлебу, лицом, как потянулся бы мордой – девушка разломила буханку, посолила и протянула ему.
– Где ж вы так разжились? – спросил Тео, наблюдая, как лось ест хлеб. – В нашем буфете салата отродясь не бывало…
– Да меня девчонки отпустили в круглосуточный сбегать. Лоси у нас в городе – гости нечастые… и никто не знает толком, что вы любите, вот так, красавец. Вы, кажется, траву почти не едите…
– Я все ем, – сказал лось. – Я ужасно голодный. Ты мне очень помогла. Я тоже хотел бы вам помочь… наверное, я смогу.
– Многие считают, что Рамон… – Тео чуть замялся. – Что совсем пропал твой пес. Завтра Хольвин приедет, обещал, но если начистоту, то даже и от Хольвина пользы мало. А то место, которое Рамон ходил нюхать, мы уже триста раз обшарили – нет его там и не было. Наши собаки считают, что Рамона застрелили, а труп спрятали или уничтожили… ты прости, но надо ко всему быть готовым.
Девочка посмотрела на него укоризненно. Лось отщипнул половину салатного букета, съел и сказал со спокойной уверенностью:
– Собаки ошибаются. Им простительно, они же не Стая Рамона, просто коллеги. Вот его Стая знает, я разговаривал кое с кем. Баська знает, Ида с Джейсором, Тай… и я знаю. Он точно жив. И ему точно очень тяжело и плохо. А с сегодняшнего вечера еще и больно. Мне кажется, там, поблизости, мертвяки… те, что ходят…
– Два вопроса, – Тео уже чувствовал настоящий интерес. – Первый – почему тут ты, а не Баська или Тай. Пес бы, наверное, искал более эффективно…
– Я ему ближе сестры и брата, – сказал лось, чуть пожав плечами. – Я ему товарищ. У них связь крови, а меня он сам выбрал в компаньоны, мы чаще общались мыслями. Я знаю, ты думаешь, такому зверю, как я, никогда хищника не понять – но я многое чувствую. Я иначе, чем он, но не меньше чувствую.
– Второй вопрос. Что ты, собственно, можешь сообщить? Конкретно?… Слушай, Лобелия, шла бы ты работать, а?
Девочка сделала вид, что не услышала. Лось задумался; потом неторопливо проговорил:
– Я знаю, как выглядит то место, которое Рамон видел снаружи, перед тем, как его заперли.
– Заперли?!
– Он в помещении за замком. Я чувствую несвободу.
– Замечательно! А еще?
– Там много хищных зверей. Собаки, но не Стая. Рысь. Кажется, я слышал волка. Но Рамон с ними не обнюхивался.
– Лобелия, вали отсюда! – рявкнул Тео.
– Я – Лилия… – шепотом поправила девчонка, не двинувшись с места.
– Какая разница… Ладно. Понял. Значит, маловато у нас времени, дружище. Кажется, я знаю, о чем ты говоришь – и очень мне это не нравится. Как я понимаю, ночью ты ориентироваться не можешь?
– Не могу, – сказал лось печально. – Я дневной. Ночью я почти не вижу.
– Ясно. Значит, завтра с утра все дела побоку – и будем искать место, которое Рамон видел снаружи. Если найдем – есть шанс застать его в живых.
– Капитан Тео, – взмолилась девчонка, – ну скажите пожалуйста, о чем вы? Все так плохо?
– Лучше, чем смерть, – сказал Тео, избегая взгляда лося. – Собачьи бои.
– Как это? – спросил лось. – Собаки же ритуально не сражаются. Если и дерутся, то так, по пустяковым поводам… я бы это боями не назвал.
– Не о таких драках и речь, – сказал Тео мрачно. – Я имею в виду развлеченьице для полумертвых: стравить двух псов, или пса с волком, предположим, и делать ставки на победителя. На выжившего. Нервы они свои гнилые так щекочут, понимаешь? Или еще вариант – пес и человек. Тоже своего рода…
– Человек псу не спарринг-партнер, – сказал лось. – А волку тем более. Вряд ли кто-нибудь может этого не понять. У нас даже Старшая Ипостась сильнее человека на порядок.
– Да, – у Тео дернулась щека. – Но ты, милый, забываешь: у человека может быть нож, устройство для электрошока, меч, пистолет, наконец. А зверя можно накачать наркотой, чтобы двигался помедленнее. О поединках с человеком в равных условиях никто и не говорит. Дело ведь не в том, кто сильнее, а в том, чтобы заплативший деньги крутым себя почувствовал. И шкуру постелил в гостиной…
Лось положил кусок хлеба на стол. Тео отчетливо почувствовал, как внутри зверя с лязгом упали металлические створы, закрывающие душу для доверительных контактов. Мускулы лося напряглись, а бледное лицо с горбатым носом стало еще бледнее и превратилось в маску куда более неподвижную, чем лосиная морда. Вот этого еще не хватало.
– Ты же сам понимаешь, – начал Тео, но лось холодно перебил:
– Я все понимаю.
Тео подумал, что встать и уйти, чтобы отправиться на поиски друга в одиночку, лосю мешает только абсолютное незнакомство с городом и желание дождаться приезда Хольвина. Все осторожное общение, все симпатии, на которые лесной зверь пошел, как на компромисс, через внутренний протест – все рушилось.
Дикарь, подумал Тео грустно. Лес с городом не мирится. Горожане сами виноваты, да, но ведь не все же горожане – грязные подонки, в конце-то концов! Только как ему объяснить…
На помощь неожиданно пришла Лилия, которая и не подумала убраться к себе в диспетчерскую. И повела она себя самым невероятным образом: обошла стол, присела на корточки рядом с креслом и принялась гладить руки лося. Тот покосился с ледяным презрением, но Лилию это не смутило.
– Гады, – сказала она с неожиданной страстной силой. – Гады, ненавижу мертвяков! Я вместе с тобой туда пойду, мы с тобой по стенкам размажем эту дрянь. Хорошо у вас в лесу, чисто – а у нас вот завелись паразиты, никак не очистимся, ненавижу…
Лицо лося чуть оттаяло. Лилия взяла его руку и прижала к своей груди.
