Миллер Лау - Талискер
— Ты сицилиец. Если не можешь держать себя в руках, не пей.
Чаплин посмотрел вверх, на далекие холодные звезды, а потом перед собой, на опустевшую Хай-стрит. Люди, шум, свет — все исчезло. Вокруг фонарей и статуй клубился туман. Моросил дождь.
— Что? — Туман проглотил шепот.
Казалось, Хай-стрит чего-то ждет, и Чаплин внимательно огляделся. Сначала он по-прежнему ничего не увидел, потом в тумане показалась неясная тень. Алессандро вытер подбородок рукавом пальто, поднялся и заковылял в том направлении. Рыжий свет фонарей сверкнул, отражаясь в металле, и Чаплин смутно осознал, что сжимает в руках пистолет.
— Дункан! Ложись!
На пустынной улице прозвучал выстрел, и пуля визгнула по камням брусчатки. Талискер бросился на землю, изумленный неожиданным поворотом событий. Сквозь тоненькую рубашку немедленно просочилась вода.
— Малки! Что случилось…
Талискер пополз к газетному киоску, большому деревянному столу возле пиццерии. Но не успел он добраться до желанной безопасности, как прозвучал еще один выстрел, на этот раз гораздо ближе. Талискер резко поднял голову и увидел, что левая рука превратилась в кровавую массу. Он закричал.
— Ползи, Дункан! — завопил Малки. — Не останавливайся, иначе он тебя убьет!
Талискер дополз до деревянного стола и спрятался за ним, вдыхая запах собственной крови. Да, его ранили. Он засунул пробитую руку в карман пальто, опасаясь даже глядеть на нее — вдруг потеряет сознание?
— Малки. Малки…
— Я здесь, Дункан.
— Он попал в артерию на запястье. Понимаешь?
— Э-э-э… нет. Что такое артерия?
У Талискера не хватило сил ответить.
— Талискер! — раздался крик Чаплина, в котором звучала нотка замешательства. — Куда делись все люди? Что ты с ними сделал? Всех уже успел убить?
— Пошел на хрен, Чаплин. — Талискер с большим трудом сел. — Я вижу людей. Что с тобой, приятель? Никак с ума сходишь?
— Что? — удивился Малки. — Я не вижу…
Талискер подмигнул своему другу. Это было гораздо легче, чем говорить.
— А, понял… Не слишком мило с твоей стороны, Дункан.
На другой стороне улицы наступила тишина. Одежда Талискера намокла, и он неожиданно осознал, что сидит в луже крови. Сжав плотнее зубы, он вытащил руку из кармана. Запястье не шевелилось. Он снял подтяжки и стянул ими руку вместо жгута. Кровь перестала течь, и Талискер невероятно возгордился собственной находчивостью.
— Ты все еще здесь? Я не убил тебя, ублюдок? — снова донесся голос Чаплина, на сей раз ближе.
— Да, я здесь, Алессандро. — Густой туман немного приглушал все звуки.
— Не называй меня так, Талискер. Ты мне вовсе не друг. — Чаплин находился справа от него.
— Дункан, ты можешь встать? — заволновался Малки. Он обнажил меч и встал в боевую позицию, напряженно вглядываясь в туман.
— Тебе надо изменить свою жизнь, Чаплин, — с трудом выговорил Талискер.
— Лучше я отниму твою.
Инспектор полиции появился из-за угла, и Дункан выругался, поняв, что тот выслеживал его по голосу.
Рука с пистолетом дрогнула перед лицом Талискера. Похоже, что, добравшись до своей жертвы, Чаплин лишился решимости.
— Ну давай, — подбодрил его Дункан. — Стреляй.
Пальцы почти нажали на спусковой крючок, но внимание Алессандро привлекло движение справа. Он обернулся и махнул пистолетом в сторону Малки.
— Эй, ты. Это тебя никак не касается. Убирайся отсюда.
Настало мгновение тишины.
— Ты его видишь? — изумился Талискер.
— Что за чушь ты несешь… — начал было Чаплин и тут осознал, что читает заголовки «Вечерних новостей» прямо сквозь призрака. Он резко обернулся к своему врагу, явно собираясь задать вопрос, однако Талискер слушать не стал — рванулся вперед и дернул Алессандро за ногу правой рукой, повалив на землю.
Драка длилась недолго. Талискеру повезло, и он оказался верхом на поверженном полицейском. Придерживая коленями его руки, он схватил инспектора за плащ и хорошенько встряхнул.
— Почему, Чаплин? Почему ты не оставишь меня в покое?
Немного помолчав, тот ответил, точнее, с трудом выговорил, явно теряя сознание:
— Я знаю… про Мирранон.
— Ты слышал его, Малки? — изумился Талискер. — Скажи мне, что я не выдумал все это.
— Да. Слышал.
— Откуда он знает про мой сон? — шепотом спросил Дункан.
— Он не умер, случаем? Ты не стукнул его головой о камень?
— Нет.
Талискер с трудом слез с распростертого на земле Чаплина.
— Знаешь, когда он засадил меня за решетку, я почти уважал его. Он был единственным, кто меня вообще слушал. Я решил: ну ладно, этот парень просто делал свое дело, но теперь…
— Да. Понимаю.
Они шли очень медленно. Талискер потерял много крови, голова кружилась. Когда они остановились передохнуть, он обернулся, посмотрел на Чаплина и выругался:
— Черт. Пистолет. Я не подобрал его. Ты видел эту штуковину, Малки?
— Нет, должно быть, он уронил ее во время вашей потасовки.
— Потасовки? — невесело рассмеялся Талискер. — Тебя, похоже, так просто не удивить.
— Парень, я сражался в Баннокберне, — просто ответил призрак. — Идем, уже недалеко.
— Куда мы идем?
— Туда, — показал Малки.
— Это Городские Палаты.
— Да.
Главный вход в офисы лорд-провоста[1] был закрыт, но одна неприметная маленькая дверь, терявшаяся в белесом тумане, была распахнута. За дверью шла ведущая вниз лестница. Малки начал спускаться.
— Нам туда, Дункан.
Талискер с трудом держался за перила, перед глазами плыли круги. Голос Малколма доносился как будто издалека.
— Дункан, пожалуйста, пойдем. Там тебе помогут.
Талискер направился к белому облаку впереди, и тут ночной сумрак уступил место тьме.
В темноте двигались неясные, смутные тени. Потом вспыхнул красноватый свет, и Талискер пришел в себя. Первым делом он подвигал левой рукой.
— Дункан?
Не открывая глаз, он поднес руку к лицу, чтобы заставить себя поглядеть на рану. Боли не было.
— Он приходит в себя…
Талискер не узнал голос и открыл глаза.
Руку явно исцелили. Только засохшая кровь напоминала о том, что рана вообще была. Он подвигал пальцами, а потом огляделся.
— Иисусе Христе!
— Все в порядке, Дункан, — донесся голос Малки. — Это друг. Ее зовут Деме, она тебя вылечила.
Деме Ринтоул смотрела на Талискера со странным восторгом, будто не веря своим глазам. В полутьме комнаты ее кожа отливала золотом, а свет факела выхватывал из сумрака острые, точеные черты лица. В целом облик был вполне человеческий, причем осанка явно говорила о благородном происхождении. Деме обезоруживающе улыбнулась, откинула капюшон плаща, и по плечам рассыпались сияющие золотистые волосы.
