Фред Саберхаген - Руки Геракла
– Неужто ты сможешь его сдвинуть! – с искренним испугом воскликнул Энкид.
Я только усмехнулся. Как только я получше за него ухватился, я уперся ногами в нижний камень и потянул. Клянусь богами, он сидел крепко! Я стиснул зубы и потянул сильнее. Камень под моими ногами начал трескаться, я немного переменил положение и снова потянул.
Энкид тихонько заскулил, не то от восхищения, не то от ужаса, но вдруг замолк.
Послышался тяжелый скрежет.
Мгновением позже я услышал шум воды, вырвавшейся из пруда прямо передо мной. Поначалу она пробивалась сквозь узкое горлышко, но когда я выворотил еще пару камней, поток с ревом устремился вниз.
Потом легенды рассказывали, будто бы я повернул в конюшни, чтобы их вычистить, русла аж двух рек. Но в этом случае легенды, как всегда, привирают. Незачем было устраивать такие сложности. Вполне хватило одного средней величины пруда.
Поток, вырвавшись наружу, застал меня врасплох и чуть не унес, но я успел ухватиться рукой за ветку дерева и повис на нем.
Вода неслась по узкому оврагу, неся вывернутые кусты, камни и поваленные деревья. Но с полной силой вода разгулялась лишь спустя полчаса, когда, подмытая ею, упала большая часть стены. К тому времени сторож заметил беду и поднял с постели самого Авгия с помощниками. Они стояли у конюшен, обсуждая планы постройки другой дамбы, когда их смыло водой. Хозяина и еще нескольких, вопящих и ругающихся на чем свет стоит, захлестнуло водой, густо смешанной с жидким навозом. Вода подмыла и каменные стены, и когда она наконец схлынула, стало видно, что стойл осталось куда меньше, чем прежде.
Зато все стойла были чистыми.
Конечно, люди, полностью поглощенные борьбой с этой напастью, совершенно не могли связать ее с парой приблудных работников. Каменные блоки, для перевозки которых нужно было несколько мастодонтов, да еще и плетьми их надо было подгонять, были смыты, как саманные кирпичи. Эту беду объясняли то землетрясением, то немилостью богов.
Некоторое время мы с Энкидом смотрели на забаву с высокого места неподалеку от разрушенной дамбы. Затем мы ушли. Кровь все еще бурлила в моих жилах, и на сей раз я пошел по тропинке к большому дому, не особенно тревожась о том, что нам кто-нибудь может помешать. Нам никого не попалось по дороге. Откуда-то выскочили две большие собаки, но зверюги, которые при других обстоятельствах яростно преследовали бы нас, сейчас, захваченные общей тревогой, с воем пронеслись мимо.
Мы пошли вперед и через несколько минут вошли в дом через заднюю дверь, беспечно оставленную нараспашку. В очаге горел огонь, и в его свете мы увидели, что на кухне больше никого нет.
– Гляди, Гер! – Энкид по запаху нашел свежевыпеченный хлеб. Там было еще много другой хорошей еды, куда лучшей, чем Авгий давал своим работникам. Мы подкрепились.
Любопытный Энкид с полусъеденным куском хлеба в руке толкнул дверь в соседнюю комнату, которая оказалась набитой охотничьим оружием. Авгий или кто-то из его домочадцев явно любил охоту. Там был и мой лук. Он стоял у стены, и я решил, что в качестве платы за нелегкий двухдневный труд я могу прихватить и новую тетиву. Я довольно легко согнул лук Амфитриона, а Энкид надел петлю тетивы на его конец.
Вдруг я увидел, как он замер, и поднял взгляд. В дверях стояла та самая девушка, имени которой я до сих пор не знал. На сей раз она была в тонком покрывале, которым обернулась, когда встала с постели. В этом одеянии – точнее, почти без него – она казалась еще моложе.
– Почему вы здесь? – быстро зашептала она. – Он же насмерть вас запорет, если найдет тут! Хорошо, что потоп случился. Вы должны уже быть в пути! Воспользуйтесь удачей, которую посылают вам боги!
– Мы идем, – сказал я. – Мы уже ушли. Мы уже за дверьми.
– Да мы уже две минуты как ушли, – добавил Энкид.
Я чуть помедлил, а затем вдруг выпалил:
– Хочешь, пойдем с нами?
Что-то вспыхнуло в ее глазах, и на мгновение мне показалось, что она готова принять мое наглое предложение. Но она покачала головой.
– Не поможет. Они пустятся за вами следом и обязательно убьют вас, если я убегу с вами. Идите быстрее, со мной ничего не случится. Я все равно скоро возвращаюсь домой.
Повинуясь внезапному порыву, я сделал к ней два быстрых шага и прежде, чем она успела увернуться, обнял ее и поцеловал. Она застыла и в последний момент отдернула голову, так что мои губы лишь скользнули по ее щеке.
Минутой позже мы с Энкидом снова шагали по дороге, сытые и невредимые.
Глава 6
Сражение в топях
Те самые пресловутые собаки так и не появились, да и вообще никакой погони не было. Наверное, благородному Авгию было не до двух сбежавших работников. У него и без нас дел было по горло, да и не связывал он разрушение дамбы и даже исчезновение своего замечательного нового лука с нашим побегом.
Еще пара недель в дороге – и вот уже и осень. Летнее тепло быстро уходило, цвет листвы менялся прямо на глазах.
Иногда мы с Энкидом пытались подсчитать, сколько же миль мы прошагали с того дня, как покинули родной дом. Но особой нужды в таких подсчетах не было, и беспокоило это меня лишь тогда, когда в памяти моей вставал образ Меганы. Я думал о ее ясных глазах, теплом щедром теле и жалел, что я отправился на поиски приключений, не успев хотя бы раз еще возлечь с ней или хотя бы поговорить.
Чем ближе мы с Энкидом подходили к топям, где, по слухам, было логово гидры, тем невероятнее становились рассказы о ее прожорливости и злобности. Нам рассказывали, что чудовище могло сожрать на месте целую отару овец или стадо скота и закусить тем, кому хватит дури защищать свое добро. Меня больше всего поражало, какой ужас наводила эта тварь на тех, кто никогда и не видел ее, – некоторые из местных жителей клялись, что даже ее смрад смертоносен.
Говорили, что она ростом со слона, а то и больше – при этих словах я мудро кивал, хотя в то время и понятия не имел о том, каков из себя слон. Самое меньшее количество голов, которым награждали гидру, было девять. Все сходились в том, что средняя голова бессмертна, хотя я не представлял себе, как это можно проверить иначе, чем отрубив эту самую голову и посмотрев, как она издыхает.
Наш странный гость в пастушьем лагере рассказывал нам, а большинство местных это подтверждали, что тварюга и вправду была отродьем Тифона, жуткого титана, и Ехидны, у которой тело женщины и змеиный хвост.
Не то чтобы мы всему этому верили. Мы были юны, но все же не настолько. Я сказал Энкиду, что тут правды, наверное, на треть. Трудность была в том, что мы не знали, на какую именно треть. И мы все спешили вперед.
Ночи становились холоднее, и поскольку мы с моим спутником были столь щедро вознаграждены за тяжкий труд в конюшнях, мы порой платили за ночлег на постоялом дворе или в каком-нибудь доме и спали под крышей.
