Miss_Vinter - Гарри Поттер и Фактор Неопределённости
Она покачала головой.
— У меня туфлей подходящих нет, — сказала она, цепляясь за последнюю соломинку.
— Эт’ поправимо, — он нагнулся, протянув руки к ее ногам, и секунду спустя башмаки от Док Мартена исчезли, уступив место старым туфлям в стиле “Блиерз”. Они были такими удобными и знакомыми, как любимые заношенные джинсы.
Она подняла глаза на него с молящим выражением на лице.
— Знаешь, я закончу на заднице.
— Только не ты. Ты легкая, как перышко, — он ухмыльнулся Джорджу. — Закрути нам чего-нибудь, Джи..
Джордж бросился к CD — плееру, с радостью подчиняясь.
Лаура с Джастином отошли и стали смотреть. Гарри беспечно взял Гермиону за руку, и, как только заиграла музыка, они вышли в центр танцпола, шагами попадая в ритм — выглядели они так, словно просто вышли на прогулку… потом вступление песни закончилось, музыка раскрутилась, и вот они уже танцуют, описывая возле друг друга тесные круги, перехватывая то одну, то другую руку друг друга. У Лауры отвисла челюсть. Они так быстро двигались, что казалось, что они планируют над полом, их ноги едва касались деревянных панелей, когда они отбивали па — быстро и легко. Гермиона начинала улыбаться, юбка ее развивалась вокруг бедер, пока она крутилась и вертелась, как Джордж и описывал. Их уверенность росла с тем, как ноги вспоминали, что нужно делать; па прибавляли в скорости и сложности. Лаура зааплодировала, когда Гарри с легкостью перекинул Гермиону через руку, будто она совсем ничего не весила. Теперь оба ухмылялись во весь рот, пока кружили по комнате, опускаясь, и крутясь, и подскакивая, и подкидывая.
Лаура могла бы смотреть на них часами, но вскоре песня закончилась, и все стали им аплодировать. Гарри с Гермионой хлопнули друг другу в ладоши, смеясь.
— Не могу поверить, что вспомнила, как это делается, — не успев отдышаться, сказала она.
— Здорово! — сияя, воскликнул Гарри. — А я и забыл, как мне это нравилось.
— Это было восхитительно! Блестяще! — воскликнула Лаура. — Теперь я в самом деле хочу научиться, хоть и сомневаюсь, что когда-нибудь достигну такого уровня, — она ткнула Джастина локтем. — Будешь моим партнером, а, однокашничек?
— С удовольствием. Уверена, что Сорри не будет возражать, если ты станешь гулять с другим мужчиной?
Все засмеялись… кроме Гарри. Гермиона глянула на него, и при виде его лица смеяться расхотелось. Он таращился на Лауру так, будто только что увидел приведение.
— Что ты сказал? — резко спросил он. Все притихли.
— Ты о чем? — в замешательстве спросила Лаура.
— Кто? Кто не будет возражать?
Она бросила взгляд на Гермиону.
— Эм… Сорри. Мой парень. Ты его знаешь.
— Мне казалось, его звали Соренсон, — так настойчиво сказал Гарри, будто от этого зависела его жизнь.
— Так и есть, но… большинство зовут его Сорри. Друзья, семья, в этом роде.
Гарри кивнул:
— И другие колдуны, без сомнения.
Гермиона накрыла ладонью его руку. Он был так напряжен, что она словно к мрамору прикоснулась.
— Гарри, в чем дело? Что не так?
Он опустил на нее взгляд, на лице его было крайне странное выражение, будто он пытался в уме решить очень трудную математическую задачу.
— Мне пора, — сказал он.
— Прямо сейчас? Но…
— Нет времени объяснять. Я скоро вернусь, — сказал он, развернувшись и буквально выбежав из бального зала. Четверо оставшихся стояли и пялились друг на друга.
— И что, черт возьми, это значило? — побормотал Джастин.
Гермиона покачала головой.
— У меня нет ни малейшего представления.
* * *Рабочие часы закончились, так что, когда Гарри аппарировал в Изолятор, он появился возле охраняемого входа, а не внутри заведения. Колдун, стороживший вход, встал:
— Посетителей не пускаем, сэр.
Гарри кинулся вперед, вытаскивая из заднего кармана свой значок. Охранник изучил его с тщательностью, при других обстоятельствах показавшейся бы забавной.
— Мне необходимо немедленно видеть доктора Стиллвейгон.
— Сожалею, но уже не рабочее время.
— Вы меня не понимаете. Это крайняя необходимость! Мне нужно сейчас же увидеть Электру!
— Исключено! Доктора Стиллвейгон нет!
Гарри вытянулся во все свои шесть футов и оглядел его самым испепеляющим взглядом, на какой только был способен, готовясь сделать что-то, чего раньше никогда не делал… достать из рукава козырь известности.
— Да вы хоть знаете, кто я такой? Я, черт возьми, Гарри Поттер, а это не терпит отлагательств! Сию же секунду позовите ее!
Охранник растерялся — что ответить? Не успел он что-то произнести, как проверяющее заклинание за дверью моргнуло, отключившись, и показало стоящую в проеме Электру.
— Все в порядке, Нигель. Пропусти Шефа, — освобожденный от обязанностей охранник теперь мог со спокойной совестью пялиться на проходящего мимо Гарри. Только они вошли, заклинание сразу вернулось на свое место, а Гарри понесся по коридору, не дожидаясь Электры.
— Гарри, какого дьявола? Что у тебя такое срочное, что не может подождать до завтра?
— Мне нужно видеть Леланда.
— Не думаю, что это поможет! Ему хуже, — сказала она, вытягивая руку и заставляя его остановиться. Гарри вздохнул, на минуту оставив свою спешку.
— Хуже? Каким образом?
— Мы испробовали все имеющиеся в наличии противопроклятьевые зелья, и ничего не помогает. Он еще больше ушел в себя, не реагирует ни на какие раздражители. Не знаю, что ты надеешься от него узнать.
— Нужно попробовать, — сказал Гарри, снова отправляясь по коридору и разговаривая с Электрой на ходу. — Помнишь, что он все время повторял?
— Как можно забыть? Это единственное, что мы смогли из него вытянуть… он лишь просил прощенья и твердил “Кирвок Йыннав”. Мы все никак не можем понять, что это значит.
— Кажется, у меня есть идея на счет извинений, — сказал он, поравнявшись с дверью Леланда. Электра ее открыла, и Гарри, обогнув ее, вошел в темную комнату. Леланд лежал на кушетке возле стены. — Леланд! — позвал Гарри, опускаясь на колени рядом с диваном. — Леланд, ты меня слышишь? — нет ответа. Он взглянул на Электру. — Неужели ничего нельзя сделать?
Она развела руками:
— Что я тебе только что сказала? Мы сделали все возможное!
Гарри снова склонился над Леландом.
— Сорри, Леланд… ты что-то мне хотел сказать о Сорри? — ничего. — Леланд! — последний раз сказал он. Он поднялся, чувствуя на себе острые коготки разочарования. Хотелось схватить что-нибудь и порвать в клочья, только бы избавиться от этой необходимости знать… единственный человек, способный подтвердить его правоту, не говорил.
