Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф
— Ну что, — прогрохотал я громовым голосом, от которого задрожала земля, — говоришь, готова, чтобы тебя сожрала тупая злобная ящерица? И… какая-то еще, забыл…
Она приоткрыла один глаз и смотрела со страхом.
— Ты… говоришь?
Я шумно хмыкнул, заставив ее снова вжаться в пол так, что почти превратилась в камбалу.
— А ты не слышишь? Уши засорились? Или волосы там свалялись?
Она прошептала, прижимаясь щекой к полу и глядя на меня устрашенно одним глазом:
— Но драконы не разговаривают… вроде бы.
Я прорычал угрожающе:
— Между собой разговаривают, а с вами брезгуют, непонятно?
Она торопливо проговорила:
— Прости меня, великий и могучий…
Крепко сбитая, прокаленная солнцем, она лежит неподвижно, но я чувствую, что готова в любой момент взвиться в воздух, а там пойди угадай, как поступит женщина, если ни одна из них сама не знает, что она сделает в следующий момент.
Судя по ее напряженному лицу, быстро-быстро перебирает все варианты, чтобы и меня прибить, и все золото и сокровища забрать — в пещерах драконов полно сокровищ, все знают, и шкуру мою содрать, не попортив, и вернуться домой с победой, везя мою голову на отдельном верблюде.
— Что же еще? — спросил я требовательно. — Тупая, злобная… и какая еще?
Она прошептала едва слышно:
— Никакая…
— Никакая? — повторил я. — Это я — никакая? Такой красавец? Такое чудо в чешуе и без перьев?.. Не-е-ет, ты обозвала как-то еще…
Она сказала громче:
— Я сказала только это!
— Врешь, — обвинил я, — ты назвала меня еще и старым. Был бы я женщиной — прибил бы за такие слова! Но нам, самцам, по фигу.
Глава 6
Она не сводила с меня глаз, в то же время ухитрялась быстро-быстро зыркать по сторонам, сама чуть пригнулась, будто готова броситься в схватку, вид злой и решительный.
— Что ты хочешь? — потребовала она.
Я прорычал свирепо:
— Как что? Ты дура, что ли?.. В каком мире живешь? Сожрать, конечно. Здесь все друг друга жрут.
— Но ты не съел сразу, — возразила она. — Почему?
— Сыт, — прорычал я. — Да и вообще… Ты хоть потанцуй. А то и есть тебя как-то неинтересно. Кстати, а что те караванщики говорили насчет твоей девственности? Это к чему?
Она вздрогнула, в широко расставленных глазах мелькнул ужас, а голос впервые дрогнул.
— Н-не знаю, — прошептала она, — наверное, девственницы вкуснее… Да-да, вкуснее! Молодые барашки вкуснее старых, а самые лакомые — ягнята…
Я спросил с сомнением:
— Значит, ты вроде ягненка?
Она торопливо кивнула:
— Ну да… Вроде. Только ягненок вроде младенца, а я уже постарше… Но сейчас я совсем невкусная.
— Барашек? — переспросил я. — Барашек-самочка?.. А что, барашек-самочка вкуснее просто барашка?
Она сказала просяще:
— Если и есть разница, ты ее не заметишь.
— Я настолько туп? — спросил я. — Или нечувствителен?
— Нет-нет, — сказала она торопливо, — разница ничтожна.
— Ну, — протянул я, — не знаю, надо будет сравнить.
Она вскрикнула:
— Только не сейчас, хорошо?
Я удивился:
— А что изменится?
— Я устала, — сказала она, — измучилась, от меня дурно пахнет. И вкус испортился. Вот если отдохну…
— Я вообще-то некапризный, — заявил я гордо. — Самцы не перебирают. Мы о высоком думаем. И куда ушли мамонты.
Она произнесла уверенно, почти с апломбом:
— Потом жалеть будешь.
Я подумал, поскреб когтем голову. Звук получился похожим, как если бы точильным камнем размером с плиту провели по гигантскому лезвию меча. Она побледнела, вздрогнула и плотнее прижалась к каменному полу, но выражение лица оставалось хитрым и упрямым.
— Тогда подождем, — сказал я, решив, что напугана достаточно. — Отдыхай. Есть хочешь?
Она зябко передернула плечами, приподнялась и села, доказывая, что осваивается очень быстро.
— Нет!.. Ни за что!.. А что, у тебя и еда есть?
— Нет, — признался я. — Это не мое гнездо, здесь я… пролетом. Я гордая птица, всегда в пути и всегда с песней. Хочешь, спою? Ладно, пока не буду. Зато могу что-нибудь принести. Пару коров хватит?
— Даже пару?
— Могу три, — сказал я. — Хотя не за раз. А может, и смогу. Просто не пробовал. Я интеллектуал, а не работник.
Она все больше распускала напряженное тело, из глаз постепенно выветривается панический ужас. Даже слишком быстро, мне такое не нравится. Женщина да убоится мужа. В смысле, мужчины.
— Спасибо, — сказала она торопливо, — но мне в самом деле ничего не надо. Огня здесь нет, а сырое есть не буду.
— Люди едят и сырое, — заметил я.
— Я озверела не настолько.
— Ладно, — сказал я, — что-нибудь придумаю. Я вообще люблю придумывать. Мы, драконы, великие придумыватели… Такое напридумываем! Потом неделю земля горит.
Она вздрогнула, обхватила руками плечи. Красные волосы падают на лицо, красивое лицо сильной и волевой женщины, широко расставленные серые глаза смотрят прямо и решительно, такую невозможно представить себе кокетничающей или жеманничающей…
— Да уж, — произнесла она негромко, — вы такие…
Я не понял, сказала это в отношении драконов или вообще нас, самцов, мы же в самом деле такие, у нас лихость ценится выше ума, а благоразумие — что-то вроде позорящей нас сыпи на лице.
Пещера достаточно просторная, я могу делать шагов по пять от стены до стены, у основания одной выбивается ключик, пробегает два шага и снова ныряет под стену.
На вкус вода показалась просто божественной, я сообразил, что давно не пил, а лететь так долго по солнцепеку с ношей в лапах — недолго и тепловой удар схватить.
— Хороша, — прохрипел я довольно. — Можешь пить… Бить не буду.
Она ответила негодующим взглядом. Я отвернулся, при следующем вылете нужно взять с собой и оставить на дороге вблизи любого города или села. Здесь, похоже, несколько иные нравы… Вообще-то в любом обществе незамужняя девушка не может выходить за пределы дома без сопровождения старших женщин, строгих и проверенных. В этом мире хоть и строгая мораль, но в любом королевстве все делается так, чтобы не возникало даже сомнений в целомудренности дочерей.
У замужних прав побольше, однако и они обычно передвигаются в сопровождении служанки или помощницы: дел много, нужно успевать держать в порядке и дом, и хозяйство. Правда, благородные дамы и без того не покидают замки, так что не чувствуют утеснения прав, а в самом поместье обычно хватает места для прогулок, можно разбить даже сад. Если есть время и свободные руки…
