Майкл Муркок - В поисках Танелорна
Глава третья
ОСТРОВ ТЕНЕЙ
– Ну что, просветил ли вас наш Капитан, мессир Хоукмун? – поинтересовался Эмшон. Когда герцог входил в каюту, он как раз собирался ходить ферзем.
– Немного, но и темных пятен осталось немало. К примеру, как тут все устроено, на этом корабле? Почему нас по десять человек в каждой каюте?
– Может быть, все дело просто в том, что больше сюда не поместится? – предположил Тереод, который вроде бы выигрывал партию.
– Но ведь наверняка достаточно места внизу, под палубой, так что ваше объяснение не выдерживает никакой критики.
– Кстати, а где места для отдыха, где наши койки? – полюбопытствовал Хоукмун. – Вы ведь здесь гораздо дольше, чем я. Где же вы спите?
– Мы не спим, – отозвался барон Готтерин, указывая на Рейнгира, который по-прежнему храпел в углу. – Кроме этого, поскольку он больше ни на что не способен. – Толстяк-солдат пригладил свою лоснящуюся бороду. – Думаете, человек в аду способен спать?
– Вы все твердите одно и то же, с того самого момента, как поднялись на борт, – воскликнул Джон ап-Райс. – Элементарная вежливость требует, чтобы вы наконец замолчали или сменили тему.
Готтерин захихикал и отвернулся.
Уроженец Йеля вздохнул и вновь погрузился в раздумья, потягивая вино.
– Насколько я понял, скоро мы возьмем на борт последнего спутника, – промолвил Хоукмун, после чего обратился к Коруму – Это некий Элрик. Вам знакомо это имя?
– Разумеется. А вам?
– Мне тоже.
– Однажды Эрекозе, Элрик и я сражались бок о бок. Тогда в башне Войлодьона Гагнасдиака нас выручил из беды Рунный Посох.
– А что вы о нем знаете? Связан ли он каким-то образом с Космическим Равновесием? В последнее время я только о нем и слышу.
– Все может быть, – промолвил Корум. – Но не пытайтесь добиться от меня ответов на ваши вопросы, друг Хоукмун, поскольку я во всем этом смыслю не больше вашего. И все же Посох, кажется, символизирует Равновесие.
– О да.
– Насколько я слышал, именно благодаря Равновесию боги сохраняют свою власть. Но почему мы тогда должны за него бороться?
Корум загадочно усмехнулся.
– А действительно ли мы помогаем богам?
– Мне казалось, что мы только этим и занимаемся.
– В обычное время, полагаю, что да, – бросил Корум.
– Ну вот, теперь вы говорите загадками не хуже Капитана, – и Хоукмун рассмеялся. – Что вы хотели этим сказать?
Корум тряхнул головой.
– Сам точно не знаю.
Неожиданно Хоукмуна охватило состояние блаженства, какого он уже давно не испытывал, и он не преминул заявить об этом вслух.
– Это вино, которым напоил вас Капитан, – пояснил Корум. – Каждый из нас отведал его. Оно есть и здесь, в каюте. Прежде вы пили обычное вино, но теперь, если желаете…
– Нет, не сейчас. Но оно придает живость уму…
– О да, я чувствую это.
– Вы находите? – раздался голос Киита Приносящего Несчастье. – А на меня оно подействовало прямо противоположным образом. У меня в голове проясняется только, когда я дерусь с врагом.
– Насколько я понял, схватка не за горами, – объявил Хоукмун.
Все тут же принялись расспрашивать его, и Хоукмун повторил то немногое, что поведал ему Капитан. Спутники начали строить предположения, и даже барон Готтерин немножко повеселел и перестал толковать исключительно о преисподней и возмездии за грехи.
Хоукмун вдруг поймал себя на мысли, что старается избегать Корума. Не то чтобы ему перестал нравиться этот человек. Напротив, он был ему симпатичнее всех остальных. Хоукмун представил, что ему приходится делить каюту с другим воплощением собственного Я, и мысль эта его немало смущала. Впрочем, Корум, похоже, испытывал подобные чувства. Так проходило время.
Но вот, наконец, однажды входная дверь раскрылась, пропустив двух человек высокого роста. У одного из них, более массивного, темнокожего и широкоплечего, бросались в глаза многочисленные шрамы на лице, которые, однако, не портили его поразительную красоту. Судя по всему, ему было около сорока лет, поскольку в черной шевелюре уже поблескивали редкие нити серебряных волос. Пытливый взгляд умных глаз, утонувших под дугами бровей, излучал душевную боль. Одет он был в толстую кожу с нашитыми на плечах, локтях и запястьях стальными пластинами, носящими на себе следы многих ударов. Хоукмуну было знакомо это лицо.
С Корумом мужчина поздоровался как со старым приятелем, приветливо кивнув головой. Рубиновые глаза его спутника, который был посуше и телосложением скорее напоминал Корума и Капитана, казалось, пылали сверхъестественным огнем на мертвенно-бледном, обескровленном лице, больше похожем на маску из слоновой кости. Длинные, доходящие до плеч волосы также были белого цвета. На нем был длинный кожаный плащ с отброшенным на спину капюшоном. Под плащом угадывались очертания огромного меча. При виде его Хоукмуна охватила волна безотчетного ужаса, причину которого он никак не мог понять. В конце концов герцог отвел глаза в сторону. Корум узнал альбиноса.
– Элрик Мелнибонэйский! Это подтверждает мою теорию! – воодушевившись, он обернулся к Хоукмуну, который в это время держался чуть в стороне, не уверенный, так ли приятно ему познакомиться с владельцем этого ужасного меча. – Взгляните, Хоукмун, это о нем я вам рассказывал!
Альбинос взглянул на него, как громом пораженный.
– Вы знаете меня, мессир? Корум улыбнулся.
– Ну, Элрик, что же вы, вспомните, как вы можете не узнать меня? В башне Войлодьона Гагнасдиака… Вместе с Эрекозе… Хотя, конечно, это был несколько другой Эрекозе…
– Я никогда не слышал об этой башне, и имя это мне ничего не говорит. Что касается Эрекозе, то нас только что познакомили. Однако вы знаете меня, вам известно мое имя, тогда как я не знаю о вас ничего, и это тревожит меня, мессир.
В этот момент впервые заговорил последний из четверки, голос его был глубоким и звучным, окрашенным меланхолией.
– Я тоже никогда не встречал принца Корума, прежде чем взошел на борт этого корабля. Тем не менее он уверяет меня, что прежде мы сражались бок о бок, и я склонен ему верить. Время в разных мирах течет по-разному и не всегда совпадает. Вполне возможно, что принц явился к нам из нашего далекого будущего.
Хоукмун не в силах был больше выслушивать это и уже сожалел, что покинул относительную простоту своего родного мира.
– А я-то надеялся отдохнуть от всех этих парадоксов, – он потер глаза, а затем лоб, на миг задержавшись пальцами на шраме, оставленном Черным Камнем. – Но похоже, что избавиться от них невозможно. В данной ситуации, которая охватывает сейчас историю всех отражений, немыслимо найти место, где можно было бы обрести покой. Все течет, все изменяется, и даже наш внешний вид может измениться в любой момент.
