Ли Брекетт - Шпага Рианона
Когда Скайлд пробегал мимо него, он, подняв обе руки, обрушил на его голову удар кандалов, вложив в этот удар всю свою силу.
Скайлд рухнул, как подкошенный.
И теперь к Иваин вновь вернулась ее гордость. Шпага Рианона взвилась над ней для смертельного удара, и движением, быстрым, как свет, она взмахнула собственной шпагой и парировала этот удар.
Сила удара выбила оружие из ее руки. Карсу осталось лишь нанести повторный удар. Но казалось с этим усилием что-то ушло от него. Он увидел, что она открывает рот, чтобы позвать на помощь, и ударил ее по лицу тыльной стороной эфеса, так что она упала на пол набок.
И тут Богхаз вцепился ему в спину, крича:
– Не убивай ее! Она поможет нам купить себе жизнь!
Карс наблюдал за тем, как Богхаз связывает ее, затыкает ей рот и вытаскивает кинжал из ножен на ее поясе.
Он подумал о том, что они, два раба, которые одолели Иваин Сарк и убили ее капитана, и что, как только об этом узнают, за жизнь Мэтью Карса и Богхаза из Валкиса нельзя будет дать и ломаного гроша.
Но пока они были в безопасности. Шума почти не было и с палубы не было слышно следов тревоги.
Богхаз захлопнул дверь во вторую комнату, словно отрезал даже память о том, что лежало за ней. Потом он пристально посмотрел на полумертвого Скайлда. Подняв шпагу капитана, он некоторое время стоял неподвижно, вслушиваясь в дыхание последнего.
На Карса он смотрел теперь с особым уважением, к которому примешивался страх. Глядя на закрытую дверь, он пробормотал:
– Никогда бы не поверил, что такое возможно. Но я ведь видел это своими глазами. – Он снова повернулся к Карсу. – Прежде чем напасть, ты выкрикнул имя Рианона. Почему?
Карс нетерпеливо ответил:
– Как может человек знать, почему он делает то или иное в такое время?
По правде говоря, он и сам не знал, почему выкрикнул имя Проклятого, если не считать того, что оно так часто повторялось в его сознании, что стало для него навязчивой идеей. Дхувианский гипноз нарушил весь ход его сознания и выбил его из колеи. Теперь он помнил лишь непереносимый гнев – видят боги, у него были причины для такого гнева.
Возможно, не было ничего странного в том, что гипнотическая наука Дхувиан не смогла полностью подчинить его себе. В конце концов он же был землянином и при том пришельцем из другого времени. И все же она едва не овладела им… едва. Ему не хотелось больше об этом думать.
– С этим покончено. Забудем об этом. Сейчас нужно думать о том, как выбраться из переделки.
Смелость Богхаза, казалось, улетучилась. Он мрачно сказал:
– Лучше уж нам убить себя и разом со всем покончить.
Он говорил вполне серьезно. Карс возразил:
– Если ты так настроен, зачем тебе нужно было спасать мне жизнь?
– Не знаю. Инстинкт, должно быть.
– Вот и прекрасно. А мой инстинкт – жить так долго, как только возможно.
Однако, длительной возможности что-то не предвиделось. Но он не собирался внимать совету Богхаза и опустил шпагу Рианона. Посмотрев на нее в задумчивости, он перевел взгляд на свои оковы.
Внезапно он сказал:
– Если бы мы смогли освободить гребцов, они бы кинулись в бой. Все они приговорены пожизненно, так что терять им нечего. Мы могли бы захватить корабль.
Глаза Богхаза расширились, потом резко сузились. Обдумав услышанное, он пожал плечами.
– Думаю, умереть никогда не поздно. Стоит попытаться. Всегда стоит попытаться.
Он попробовал лезвие кинжала Иваин. Оно было тонким и прочным.
Удивительно умело орудуя им, он принялся вскрывать замок на кандалах землянина.
– У тебя есть план? – спросил он.
Карс проворчал:
– Я не волшебник. Могу лишь попытаться. – Он посмотрел на Иваин. – Ты останешься здесь, Богхаз. Забаррикадируйся. Стереги ее. Если дела пойдут не так, как нужно, она останется нашей последней и единственной надеждой.
Кандалы на его запястьях и лодыжках были разомкнуты, он неохотно отложил шпагу. Кинжал понадобится Богхазу для защиты, но на теле Скайлда была еще одна шпага. Карс взял ее и спрятал под кильт. Делая это, он давал Богхазу краткие наставления.
Мгновение спустя Карс приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы выбраться наружу. Из-за его спины раздался голос – великолепная имитация голоса Скайлда – зовущий охранника. Появился солдат.
– Отведи этого раба назад, к гребцам, – приказал голос, якобы принадлежащий Скайлду. – И проследи за тем, чтобы люди не тревожили Иваин.
Солдат отдал честь и повел пошатывающегося Карса. Дверь каюты захлопнулась, и Карс услышал звук опускающегося засова.
Они прошли по палубе, опустились по лестнице.
«Считай солдат, думай, как лучше сделать!»
«Нет. Но нужно думать. Не думай, иначе не осмелишься.»
Барабанщик – он тоже раб. Двое пловцов. Надсмотрщик, расхаживающий туда-сюда, ряды гребцов. Ряды плеч, склоненных над веслами и движущихся туда-сюда. Ряды лиц над ними. Лица крысиные, шакальи, волчьи. Скрипы и стоны уключин, запах пота и трюмной воды, и непрекращающаяся дробь барабана.
Солдат подвел Карса к Калласу и ушел. Джахарт снова сидел у весла, а рядом с ним худой сарк, каторжник с клеймом на лице. Они посмотрели на Карса и отвели взгляды.
Каллас грубо пихнул землянина на скамью, где он сразу низко наклонился над веслами. Каллас наклонился, прикрепляя его ножные кандалы к общей цепи и ворча при этом:
– Надеюсь, что Иваин позволит мне заняться тобой, когда ты ей не будешь нужен, падаль! Вот будет забавно, когда ты…
Внезапно Каллас замолк и ему не удастся сказать больше ни слова когда-либо. Карс пронзил его сердце с такой точностью и быстротой, что Каллас даже не успел ничего понять.
– Держите равнение! – выдохнул Карс, обращаясь к Джахарту.
Большой кхонд повиновался. В глазах его заплясали огоньки. Человек с клеймом тихо рассмеялся. На лице его читалась ужасающая готовность.
Карс снял с пояса Калласа ключ от главного замка общей цепи и осторожно опустил его тело на дно трюма.
Человек, сидевший на веслах через проход, заметил происходящее.
– Держать равнение! – повторил Карс и одного взгляда Джахарта было достаточно, чтобы ритм был сохранен. Но тут барабан споткнулся, а потом совсем умолк.
Карс стряхнул с себя наручники. Он встретился взглядом с глазами барабанщика и барабанщик забил вновь, но надсмотрщик уже спешил к нему с криком:
– Что случилось, свинья?
– У меня ослабли руки, – дрожащим голосом проговорил барабанщик.
– Вот как, ослабли? Если это случится еще раз, я тебе и спину ослаблю!
Человек, сидевший на левом весле, кхонд, небрежно бросил:
– Скоро случится много всякого, сарковый ублюдок, – и он снял руки с весла.
Надсмотрщик кинулся к нему.
