Валерий Самохин - Турнир
Адвокат при этих словах с гордым видом оглядел окружающих. Вовка торопливо вскочил с лавки:
– Благодарю, ваша честь, за мудрое и правильное решение.
– Иди. И не забудь, что я тебе сказал.
– Гадом буду! – торжественно поклялся Вовка и, прихватив один мешочек с золотом со стола судьи, направился к выходу.
Узкая улочка лица была застроена каменными домами в два-три этажа, фасады которых утопали в плющах и вьющихся розах. Вдоль булыжных тротуаров росли одинокие акации, к стволам которых были прикручены рекламные таблички. Около них толпился местный люд, обсуждая предстоящее празднество.
Раздалось недовольное урчание – протестовал желудок, более суток не получавший никакой подкормки. Вовка покрутил головой по сторонам в надежде увидеть вывеску трактира. Ближайший общепит оказался совсем неподалеку – стоило только пересечь дорогу и пройти метров двести до ближайшего перекрестка.
Наклонив голову, чтобы не удариться об низкую арку входа, Вовка по каменным ступенькам спустился в полуподвальное помещение трактира. Привычно хлопнув по заду пробегавшую мимо официантку, огляделся в поисках свободного столика. Самым подходящим показалось место у окна под раскидистой пальмой. На зеленых ветвях тропического растения устроилась маленькая обезьянка, увлеченно грызущая ярко-оранжевый плод, истекающий зеленым соком.
– Чего изволите, господин? – мигом подскочил к нему трактирщик, попутно вытирая грязной тряпкой замасленную скатерть.
– Подай-ка мне пармезанов с артишоками, фрикасе с жульеном и анчоусы под сырным соусом, – с важным видом ответил Вовка. – Да, плюмаже не забудь.
Хороший понт дороже денег – эту нехитрую истину он усвоил еще в студенческие годы. Названия выбранных блюд ему ни о чем не говорили, но звучали, с его точки зрения, очень даже солидно.
– Извините, милостивый государь, – огорченно закряхтел толстый хозяин. – Могу предложить только жаркое из дикого гуся и молочного поросенка.
– Ладно, неси, – снисходительно согласился Вовка. – Раз нормальной еды в твоем заведении не имеется, и это сойдет. И пиво захвати.
Глиняный кувшин с пивом подала смазливая официантка, обладающая формами, глядя на которые лопнула бы от зависти любая голливудская звезда.
– Вечером что делаем, красавица? – многозначительно подмигнул ей Вовка, сдувая пену с наполненной кружки.
– Полы моем в трактире, чего ж еще-то? – недоуменно округлила глаза девушка.
Мытье полов в Вовкины планы не входило. Озадачено крякнув, он задал следующий вопрос:
– Номерок не оставишь?
– Это к хозяину, – пояснила официантка.
– Он что, сутенер что ли? – поразился Вовка.
– Не знаю, – безразлично пожала плечами девушка. – Жены у него нет, к нам не пристает… может и сутенер.
Общение зашло в тупик. Вовка сделал еще одну попытку:
– Хочешь большой и светлой любви?
– Кто ж ее не хочет? – зарделась девушка.
– Тогда приходи сегодня вечером за…
Тут он крепко задумался – амбара с сеновалом поблизости не наблюдалось. Кузнеца, впрочем, тоже.
– Приходить-то куда? – нетерпеливо спросила красавица.
Вовка презрительно посмотрел на нее – бикса, конечно, фигуристая, но мозгами явно не хакамада. Еще раз окинув девушку оценивающим взглядом, он предложил:
– К тебе?
– Зачем ко мне? – удивилась она. – Я и так дома.
– Где дома? – не понял Вовка.
– Здесь, – девушка обвела рукой помещение.
Базар начал реально напрягать.
– Ты, че мне непонятки втираешь? Простую тему не можешь всосать!
– Я извращениями не балуюсь!
Официантка гордо встряхнула русой косой и удалилась с независимым видом. Вовка огорченно сплюнул на пол и вернулся к пиву. За стол подсел неопрятного вида субъект, с воровато бегающими глазками.
– Слышь, друг, – шепотом начал он. – Дело есть.
– Твои друзья в соседнем овраге дохлого оленя доедают! – раздраженно отбрил его Вовка.
Босяк не обиделся и вытащил из-за пазухи перстень, тускло сверкнувший серебром в полутемном освещении трактира.
– Купи артефакт.
– Какой еще… фак?!
– Перстень, говорю, купи магический.
Вовка покрутил тяжелую вещицу в руках. Вмешался Зануда:
– Ценная вещь. Бери, не раздумывай.
– Сам вижу, – огрызнулся браток. – Не учи ученого.
Посмотрев тяжелым взглядом в бегающие глазки уличного воришки, он спросил:
– Сколько хочешь?
– Пять золотых, – быстро ответил тот и предупредил. – Я не торгуюсь.
– А что он может?
– Если бы я знал, то цена была бы другой.
Настроение было окончательно испорчено глупой официанткой, поэтому Вовка молча выложил на стол пять золотых монет. Бродяга испарился, словно его и не было. Вместе с ним пропал и аппетит. Бросив на стол серебряную мелочь за выпитое пиво, Вовка направился к выходу. Неожиданно в спину последовал сильный толчок. Обернувшись, Вовка увидел расфуфыренного козла, наряженного в малиновый камзол с золочеными пуговицами. Местный поклонник известного московского кутюрье, презрительно сощурив глаза, процедил сквозь зубы:
– Куда прешь, холоп? Не видишь кто перед тобой?
– Это наезд или предъява? – вежливо поинтересовался браток.
Вокруг них столпились в ожидании развлечения любопытные зеваки. Франт беспомощно оглянулся на окружающих и резко сменил тон:
– Не понял вас, сударь?
– Если ты, козлина, терки не догоняешь, то, какого хрена понты колотишь?
Недоумение в глазах лоха усилилось:
– Какая Козлина? Оперная дива?
Нерв у Вовки заколбасил не на шутку. Едва сдерживая себя, он доброжелательно посоветовал:
– Дурку не гони. Простой пацанский вопрос – простой пацанский ответ. Что неясно-то? Я тебя реально спрашиваю – че ты пальцы гнешь?
Взгляд у франта стал обкумаренным, как у нарка после долгожданной дозы. Он слегка приподнял роскошную шляпу и коротко наклонил голову.
– Не знал, сударь, что вы иностранец. Приношу свои извинения. Если их недостаточно, то готовь удовлетворить вас любым способом в любое удобное для вас время.
– Чего сделать? – в свою очередь изумился Вовка.
– Вы можете потребовать удовлетворения, – терпеливо пояснил франт. – Я готов вам его принести.
– Так ты эльф?! – догадался Вовка.
– Простите, сударь?
Браток охотно пояснил.
Козлина неторопливо стянул с руки светло-бежевую перчатку из тонко выделанной замши и с бесстрастным видом швырнул ее Вовке в лицо.
Вовка молча дал ему в глаз.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Суд должен внушать почтение и уважение. И еще страх перед законом. Потому-то и заседания проводятся в обстановке торжественности и послушания перед волей председательствующего. И сидит он в мягком высоком кресле, в то время как все остальные участники процесса – на жестких лавках под сонными взглядами грозных караульных.
