Екатерина Хайрулина - Игры в вечность
– Угу, – согласилась она.
И тогда великий Эмеш взял за руку богиню плодородия, и повел к себе домой.
– Сар! Саи-ир!
Бодрый голос с кухни заставил Эмеша высунуть голову из-под одеяла. Часы показывали полдень, голова слегка гудела. Сколько ж они вчера выпили?
С кухни доносился запах яичницы с беконом и свежесваренного кофе. Несмотря на состояние – очень аппетитные запахи. Да и в кои-то веки, Лару решила сама что-то приготовить.
– Сар, вставай, иди завтракать, – потребовал голос.
Эмеш лениво потянулся и сел в постели. Потом свесил ноги, нащупал на полу тапочки.
– Сар, – не унимался голос, – если ты не придешь сейчас, я съем все сама.
Эмеш усмехнулся, но это заявление заставило его пошевеливаться. Он еще раз потянулся для верности, зевнул, и только после этого направился в кухню.
Лару уже разложила все по тарелкам и даже соорудила себе бутерброд с ветчиной и сыром. У нее были мокрые волосы и розовый махровый халатик… Интересно, много ли таких вот халатиков у нее припрятано по разным домам?
– Давно встала? – поинтересовался Эмеш, усаживаясь за стол.
– Нуу… – Лару неопределенно дернула плечами. Вид у нее немного взъерошенный, и даже чуть усталый.
– Не спала что ли вообще? Криво ухмыльнувшись, Лару сверкнула глазами.
– Слушай, а ты та-аак храпишь! – Лару попыталась изобразить, но вместо этого только пару раз хрюкнула и рассмеялась. Все же вчерашнее не прошло для нее даром, она выглядела немного взъерошенной и даже напряженной, изо всех сил старалась выглядеть непринужденно, но это старание слишком бросалось в глаза. Ладно. Пусть отдохнет чуток, придет в себя.
Он только принялся мазать себе маслом хлеб, когда раздались протестующие вопли Иникера, и вслед за ними стук в дверь.
– Там открыто.
В двери появилась утыканная шипами голова морского демона, пробормотала что-то, извиняясь, и была тут же оттеснена в сторону. Вместо нее появился невысокий полноватый мужчина в свободных одеждах небесно-голубого цвета – Атт, собственной персоной. Судя по всему, ничего хорошего от этого визита ждать не придется. Вслед за ним вошли еще пятеро богов и два крылатых демона света илиль.
Эмеш поморщился – чужие демоны в доме не к добру, тем более в такую рань.
Остановившись в нескольких шагах от стола, Атт в недоумении разглядывал Лару, видимо ожидая от нее чего-то. Его лицо было мрачно, словно воды Могуна перед грозой. Илиль молча подошли и встали с обеих сторон, шелестя белоснежным оперением. Остальные расположились сзади полукругом, насколько позволяла обстановка.
Картина эта была настолько впечатляюща, что Эмеш испытал жгучее желание встать со стула, но передумал и просто отложил бутерброд.
– Лару, Аикана Наура, Златокудрая, ты обвиняешься в том, что выпустила демонов шун, и, тем самым, навлекла опасность на срединный мир – холодно объявил Атт.
Эмеш икнул, выругался и уставился на Атта во все глаза. Что за бред? Они что, с ума все посходили? Он обернулся на Лару, но и та совершенно ничего не понимала, так же удивленно смотрела на отца. «Что происходит?» – испуганно кричали голубые глаза.
Илиль решили времени не терять, невозмутимо подошли и взяли Лару под руки. Только тогда Эмеш наконец опомнился.
– Уберите от нее свои лапы! – он попытался отобрать Лару у демонов, но те лишь мягко отстранили его, не желая начинать драки. Да и неизвестно еще, что могут игрушечные боги против настоящих демонов.
– Да вы что! Она этого не делала! – запротестовал Эмеш. Атт сжал зубы, выразительно шевеля желваками.
– Ты можешь это подтвердить? – мрачно поинтересовался он.
– Конечно, она… – тут Эмеш запнулся, только сейчас поняв, что случилось. И тихонько, шепотом, – спящие на свободе?
– Да, – Атт беспощадно кивнул. Эмеш почувствовал, как на спине выступает холодный пот.
Только этого еще не хватало. Это значит, что мало не покажется никому, это все равно, что запустить программу самоуничтожения… Конец света? Конец их маленького мира? И что теперь? Но как такое могло произойти? Этот вопрос он задал вслух.
– Врата открыты, – Атту объяснения явно давались с трудом. – Вчера Лару грозила выпустить шун.
– Она была со мной, она не могла сделать это.
– С тобой? – ехидно возразил Яснолицый Италь, хозяин солнца. – А ты сам где был этой ночью.
– Здесь, – Эмеш поднялся, смотря Италю прямо в глаза, сверху вниз, он был почти на голову выше. Впрочем, светило это ничуть не смущало.
Атт рядом тяжело дышал, он с великой радостью поверил бы любым оправданиям, но не мог.
– Савалар видели Лару на вершинах Унхареша, – тихо сказал он, – и твой Иникер видел как вы выходили из дома вместе.
– Иникер? Вместе? Выходили?
Не может быть. Сколько ж они выпили вчера, обсуждая никчемность людей и жалуясь друг-другу на жизнь, что теперь ничего не может вспомнить? Выходили? Гулять на Унхареш? Забрели к вратам? Этого просто не может быть. Или может? Воспоминания как-то мутно шевелились в голове, мешая одно другому… да, кажется куда-то ходили, и холод собачий, ветер… на Унхареш? Черт побери! Неужели и правда? Какого демона рогатого, их туда понесло?! А демоны… демонов он не помнил, хоть убей. Только вот его внезапный склероз ничего не гарантировал.
Эмеш лихорадочно пытался все осознать. Этого просто никак не могло быть, это не правда, в любом случае, это не Ларушка, она никак не могла, она не способна на такую подлость! нужно срочно что-то придумать, и ни в коем случае не отдавать им ее. Он не верил. Как Атт может верить? Немыслимо.
– Не стоит выгораживать мою дочь, – сурово произнес владыка небес. Эмеш тряхнул головой.
– Нет. Я могу поклясться…
– Молчи! – рявкнул он, меньше всего сейчас желая выслушивать оправдания. – Это дело решит суд. А если будешь настаивать на своем, то отправишься в Илар вместе с ней.
6
– Подлей еще горячей воды, принеси мне виноград и… ну и еще чего-нибудь.
Девушка послушно улыбнулась, готовая выполнить любую прихоть. Шамхат, кажется, ее зовут. Изящная, тонкая, звенящая как струна… темная умбра струящихся волос падает на высокую грудь, растекаясь потоками у дрожащих от бешеного сердца сосков, катится ниже, вдоль крутого изгиба бедра… влажный кармин чувственных губ и сияющая лазурь бездонных глаз. Впрочем, глаза Эмеш видел редко, сколько не пытался в них заглянуть, глаза неизменно пугались, прячась за ширмой густых ресниц.
Пусть, не важно. В остальном – выше всяких похвал. Шамхат – жрица Златокудрой, их присылали ему каждый год, и год от года все прекрасней.
