Юрий Никитин - Лоенгрин, рыцарь Лебедя
- Но к чему-то вы должны быть готовы? - сказал Маргант. - Вас никогда не заставали врасплох!
- Кроме как Божественным вмешательством, - пробормотал король. - А такое не предусмотреть...
Толпа беснуется в бурном ликовании, а на поле тем временем рыцарь в сверкающих доспехах взял меч в обе руки и поднял над распростертым противником.
- Все кончено, граф! - произнес он ясным чистым голосом. - Вы это поняли?
Кончик его меча опустился к незащищенному горлу графа.
- Будь ты проклят! - прошипел Тельрамунд. - Убей меня.
- Если не признаете, что оклеветали Эльзу, - сообщил рыцарь Лебедя, - я так и сделаю.
Тельрамунд помолчал, собираясь с мыслями, даже веки опустил, а когда снова открыл глаза, его взгляд не предвещал Лоенгрину ничего хорошего.
- Признаю, - ответил он.
- И что сделать с вами?
- Пощадите, - прошептал Тельрамунд.
Он надеялся, что никто не услышит, как несокрушимый Тельрамунд просит оставить ему жизнь, но тишина стояла такая литая, что услышали даже в дальних рядах.
- Признайтесь, - потребовал Лоенгрин тем же неумолимым голосом, - что оклеветали Эльзу Брабантскую!
Тельрамунд прошептал:
- Признаюсь...
- Громче, - потребовал Лоенгрин.
Тельрамунд скривился, Лоенгрин видел, что на лице снова отразилось мучительное колебание, да лучше умереть, чем вымолвить такое, но тяжелые раны, усталость и полное изнеможение заставили Тельрамунда сказать из последних сил:
- Признаюсь...
- В чем? - потребовал Лоенгрин.
- Я оклеветал Эльзу, - проговорил Тельрамунд, - и хотел занять трон герцога... И будь ты проклят... Убей меня!
Он захрипел, откинул голову и закрыл глаза.
- Это решит король, - ответил Лоенгрин. Он повернулся в сторону королевской ложи. - Ваше Величество, как вы слышали, и весь народ тоже, граф Тельрамунд признал свою вину и то, что он оклеветал Эльзу Брабантскую.
Генрих кивнул.
- Да, я вижу, - проговорил он суховатым голосом, - Божий суд... позволяет совершаться чудесам. А что хочешь ты сам, рыцарь Лебедя? Судьба графа в твоих руках. Теперь ты сам волен решать, жить ему или умереть.
Рядом граф Маргант пробормотал саркастически:
- Беспроигрышный ход! Особенно когда уже понятно, что ответит этот... светлый.
- Политика, - пробормотал король.
А рыцарь Лебедя, все еще не убирая острие меча с горла Тельрамунда, обратился к черному рыцарю:
- Я оставлю вам жизнь, Тельрамунд. Но с условием...
Тельрамунд с усилием поднял набрякшие красные веки.
- Каким? - прохрипел Тельрамунд.
- С этой минуты, - произнес Лоенгрин, - ваш меч и вся ваша жизнь да будут служить только доброму делу!
Толпа зашумела ликующе, в воздух взлетели головные уборы, пугая тех птиц, что еще не улетели в ужасе раньше.
Тельрамунд помолчал, озадаченный, затем все услышали его измененный голос:
- Да, конечно, а как же еще...
Рыцарь Лебедя убрал меч, оруженосцы набежали, пытались поднять тяжелого графа, но только сопели и пыхтели. Им на помощь пришли торопливо еще, но графа удалось поднять, только когда двенадцать человек соединили усилия.
Глава 9
Тельрамунда вынесли из огороженного поля, за это время подогнали телегу, и грузного графа уложили на охапки сена. Кто-то попытался снять хотя бы часть доспехов, но вызвал только болезненный стон: даже панцирь погнут и расколот во множестве мест, понадобится кузнец с его инструментами, чтобы снимать уже не доспехи, а побитые и негодные куски металла.
Графиня Ортруда, что во время боя то и дело порывалась вскочить, сейчас сидела неподвижно, бледная и с такой лютой ненавистью на лице и в глазах, что от нее отводили взоры даже мужчины.
Эльза дышала часто и взволнованно, щеки ее окрасил румянец, а взгляд не отрывался от блистающего красотой и благородством осанки рыцаря.
Граф Маргант толкнул Генриха локтем и указал взглядом на Эльзу, потом на победившего рыцаря.
Король скривился.
- За что ты их ненавидишь? - шепнул он.
- Ненавижу? - удивился граф. - Я их люблю и жалею! Но сейчас все ждут от тебя определенного жеста.
Генрих зло шепнул:
- Вот после этого и говори о своеволии королей!
Он выпрямился, воздел властно руку и сказал громко:
- Подойди к нам, доблестный рыцарь. Ты доказал своим воинским умением свое рыцарское происхождение, а своим благородным поведением... что ты из очень высокого рода.
Лоенгрин приблизился к помосту, все видели, с какой дивной грацией и достоинством он двигается, учтиво наклонил голову в поклоне, Генрих невольно подумал, что именно учтиво, а не покорно или подобострастно. А когда он поднял голову, Генрих вздрогнул от пронзительного взгляда, в котором читалось: да, я чист, а ты?
Граф Маргант толкнул застывшего короля.
- Ваше Величество, вы уже поздравили доблестного рыцаря?
Генрих заставил себя величественно улыбнуться.
- Гораздо важнее, что благородного незнакомца поздравил народ. Смотри, как ликуют! Доблестный Лоенгрин, я присоединяюсь к поздравлениям знати и простонародья, что как никогда едины в своем радостном порыве. Эльза Брабантская оправдана, а граф Тельрамунд запятнал себя ложью. Но скажу честно, как государь всех германских земель, вы задали мне трудную задачу. Скажу откровенно: устранив столь могучего рыцаря, которому не было в Брабанте равных, вы тем самым открыли дорогу распрям и кровопролитию.
Он видел, как рыцарь, назвавшийся Лоенгрином, удивленно вскинул брови. Но через мгновение они опустились и сошлись на переносице, на лбу появились две морщины, а глаза потемнели. Очень молод, понял Генрих, над такими вещами еще не задумывался. Или чересчур чист, мирская суета проходит мимо возвышенной души.
Граф Маргант кашлянул и сказал намекающе:
- Его Величество при всей своей медвежьей деликатности все никак не может брякнуть, что... гм... словом, вы посмотрите на Эльзу Брабантскую! А то что-то и я не могу сказать вслух такие понятные вещи...
Лоенгрин повернул голову. Эльза, счастливая и восторженная, смотрит на сказочного рыцаря блестящими глазами, румянец не покидает ее щеки, а хорошенький ротик приоткрылся в счастливом удивлении. Увидев, что на нее смотрят, смутилась, румянец залил нежное лицо жаркой волной, опустился на шею и воспламенил хорошенькие розовые ушки.
Генрих собрался с силами и, превозмогая себя, чувствуя себя грубым и неделикатным, ведь в молодости тоже был вот таким, со сверкающими крылышками за спиной, сказал с настойчивостью государя:
- Доблестный рыцарь, ты готов отправиться в поисках приключений дальше, я вижу. Да, ты из тех, кто бродит по свету, мечом насаждает справедливость... ну, как понимает ее. Но здесь ты многое нарушил, потому за все в ответе. Я уже сказал, что этот граф Тельрамунд, которого ты поверг, держал всех в железном кулаке... а что теперь? Когда нет могучего вожака стаи, все перегрызутся, многие погибнут, пока наконец-то на обессилевшей земле кто-то один не сумеет снова подмять остальных.
