Джо Аберкромби - Красная Страна
— Стоп. — Коска нахмурился. — Какой-то ублюдок-Северянин?
— Точно.
— Один… ублюдок?
Стириец почесал в грязных золотистых волосах и натянул шляпу. — Здоровый.
— А сколько людей у Димбика?
Дружелюбный ответил, пока Берми думал об этом: — В подразделении Димбика сто восемнадцать человек.
Берми развел руки, снимая с себя всю ответственность.
— Если мы что-нибудь сделаем, он убьет капитана. Он сказал привести командующего.
Коска зажал морщинистую переносицу двумя пальцами.
— Где этот громадный похититель? Будем надеяться, его можно уговорить, пока он не уничтожил всю Компанию.
— Там.
Старик рассмотрел выцветшую вывеску над дверьми.
— Мясной Дом Стафера. Непривлекательное название для борделя.
Берми покосился наверх.
— Думаю, это постоялый двор.
— Еще непривлекательнее. — Немного вдохнув, Старик шагнул через порог, звякнули позолоченные шпоры.
Глазам Сворбрека понадобилось время, чтобы привыкнуть. Свет проникал через щели в обшивке стен. Два стула и стол были перевернуты. Несколько наемников стояли вокруг, оружие — включая два копья, два меча, топор и два арбалета — направлены на похитителя заложника, который сидел на столе в центре комнаты.
Он не выказывал и тени нервозности. В самом деле, здоровый Северянин, волосы висели вокруг лица и смешивались с оборванным мехом на его плечах. Он фыркал и невозмутимо жевал; тарелка мяса и яиц стояла перед ним; в левом кулаке он неловко, как ребенок, держал вилку. Его правый кулак гораздо более профессионально держал нож. Который был прижат к глотке капитана Димбика, чье лицо с выпученными глазами было беспомощно придавлено к столу.
Сворбрек задержал дыхание. Вот здесь был если не героизм, то уж точно бесстрашие. Однажды он опубликовал спорные материалы, и это потребовало выдающейся силы воли, но он вряд ли мог понять, как у человека может быть невозмутимое лицо в такой ситуации. Легко быть храбрым среди друзей. А когда мир против тебя и пробиваешь путь, невзирая ни на что — вот где храбрость. Он лизнул карандаш, чтобы написать заметку об этом. Северянин посмотрел на него, и Сворбрек заметил что-то блестящее за гладкими волосами. Он ощутил леденящий шок. Левый глаз мужчины был сделан из металла, блестящего в сумраке харчевни, его лицо было обезображено ужасным шрамом. В другом глазу была лишь громадная решимость. Как если бы он с трудом сдерживал себя, чтобы не перерезать Димбику глотку, только чтобы посмотреть, что случится.
— Не может быть! — Коска воздел руки. — Сержант Дружелюбный, смотрите-ка, это наш старый собрат по оружию!
— Коул Шиверс[11], — сказал Дружелюбный тихо, не отводя глаз от Северянина. Сворбрек здраво полагал, что взгляд не может убить, но даже так он был очень рад, что не стоит между ними.
Не убирая клинок от шеи Димбика, Шиверс спокойно взял вилкой яиц, пожевал, словно никому из присутствующих больше нечем было заняться, и проглотил.
— Еблан пытался отнять мои яйца, — сказал он скрежещущим шепотом.
— Вы невежественное животное, Димбик! — Коска повернул один из стульев, и поставил его напротив Шиверса, водя пальцем перед багровым лицом капитана. — Надеюсь, это будет вам уроком. Никогда не отнимайте яйца у человека с железным глазом.
Сворбрек записал это, хотя это был афоризм ограниченного применения. Димбик пытался заговорить, возможно, представить свое мнение, и Шиверс прижал суставы пальцев и нож чуть сильнее к его глотке, вызвав у него булькающий звук.
— Это твой друг? — проворчал Северянин, хмуро глядя на Димбика.
Коска напыщенно пожал плечами.
— Димбик? Он небесполезен, но вряд ли могу сказать, что он достойнейший в Компании.
Капитану Димбику было трудно выразить несогласие, из-за кулака Северянина, столь сильно сжавшего его горло, что он едва мог дышать; но он выразил, и весьма основательно. Он был единственным в Компании хоть с какой-то заботой о дисциплине, или достоинстве, или пристойном поведении, и посмотрите, куда это его привело. Его душит варвар в дикой рыгаловке.
Чтобы сделать все еще хуже, или по крайней мере не лучше, его командующий офицер по всей видимости собирается беззаботно поболтать с его противником.
— Каковы шансы? — спрашивал Коска. — Встретиться снова через столько лет, за столько миль оттуда, где мы впервые встретились. Сколько миль сказал бы ты, Дружелюбный?
Дружелюбный пожал плечами.
— Не хотел бы гадать.
— Я думал, ты вернулся на север?
— Я вернулся. Я пришел сюда. — Очевидно, Шиверс не любил приукрашивать факты.
— Пришел зачем?
— Ищу девятипалого человека.
Коска пожал плечами.
— Ты мог бы отрезать один Димбику, и прекратить поиски.
Димбик начал фыркать и извиваться, связанный своей собственной перевязью, Шиверс погрузил кончик ножа в его шею и вернул на стол.
— Это конкретный девятипалый, которого я ищу, — донесся его скрипучий голос, без намека волнения. — Слышал слух, что он может быть здесь. У Черного Кальдера есть к нему счет. Поэтому и у меня.
— Мало ты счетов оплатил в Стирии? Месть плоха для бизнеса. И для души, а, Темпл?
— Так я слышал, — сказал юрист, видимый лишь краем глаза Димбика. Как Димбик ненавидел этого человека. Всегда соглашается, всегда одобряет, всегда выглядит, будто он знает лучше, но не говорит.
— Оставлю душу священникам, — донесся голос Шиверса, — а бизнес торговцам. Счета я понимаю. Блядь! — Димбик хныкнул, ожидая конца. Раздался звон, вилка северянина упала на стол, яйцо расплескалось по полу.
— Вот увидишь, двумя руками легче. — Коска махнул наемникам у стен. — Господа, вы свободны. Шиверс старый друг, и ему не причинят вреда. — Всевозможные луки, клинки и дубины понемногу опустились. — Допускаешь ли ты, что можешь теперь освободить капитана Димбика? Один умрет, и остальные не успокоятся. Как утята.
— В утятах больше боевого духа, чем в этой толпе, — сказал Шиверс.
— Они наемники. Драка — последнее, что у них на уме. Почему бы тебе не присоединиться? Это было бы как в стары добрые времена. Товарищество, смех, волнение!
— Яд, предательство, жадность? Я понял, что лучше работаю один. — Давление на шею Димбика внезапно ослабло. Он, кашляя, вдохнул, когда его подняли за воротник и швырнули, крутясь, через комнату. Его ноги беспомощно ударились, когда он врезался в одного из своих ребят, и они, запутавшись, упали под стол.
— Я дам тебе знать, если натолкнусь на любого девятипалого человека, — сказал Коска, упирая руки в колени, обнажая желтеющие зубы и поднимая себя на ноги.
