Антон Грановский - Тайный враг
Пырей покачал головой и с досадой заметил:
– Дурак. Полный дурак. Пойми же ты, дурья башка, я помочь тебе хочу.
– Да ну? – Мужик прищурил заплывшие синяками глаза. – И как же это?
Пырей наклонился к мужику и прошептал ему на ухо:
– Расскажешь, кто был с тобой в лабазе, и сделаю тебе послабление.
– Какое? – насторожился мужик. – Избавишь меня от подземелья?
Пырей сдвинул брови и мотнул головой:
– Нет, брат. Этого я тебе обещать не могу.
– В чем же тогда твое послабление?
– А в том, что подельничков твоих я закую в кандалы и брошу в ледяной подвал. Там они и кончатся. А тебя, дурака, я определю в сухую клетку и прикажу давать тебе столько ржаного хлеба, сколько сможешь съесть. А через годик, глядишь, и отпущу. Если, конечно, будешь хорошо себя вести.
Мужик медленно, с натугой усмехнулся. От усилия из его разбитых губ вытекла струйка крови и скрылась в лохматой, побагровевшей бороде.
– Нешто я не знаю, что в подземелье больше года никто не живет, – проговорил мужик с горькой усмешкой.
Пырей вздохнул.
– Жалко мне тебя, Владияр. Пропадешь ты. Сгниешь в подземелье, как раздавленный червь. А друзья-подельнички будут по кружалам сидеть да брагу с пирогами трескать. А об тебе, болване, даже не вспомнят.
– Может, и не вспомнят, – угрюмо проговорил мужик. – А может, и вспомнят.
Пырей выпрямился.
– Ладно, – вздохнул он. – Утомил ты меня, брат. Витчак! Нур! Хлыщ!
Дверь распахнулась, и в пыточную комнату вошли три дюжих молодца в шерстяных поддевках, поверх которых красовались кожаные фартуки – такие же, как на Пырее.
– Берите этого лебедя и тащите его в темницу, – распорядился Пырей.
Молодцы быстро отвязали мужика от лавки, подхватили его под руки и выволокли из комнаты.
– Уф-ф… – Пырей стянул с кулаков тряпки и швырнул их на лавку. Затем взял со стола чистый рушник и отер потное лицо. – Совсем утомил, леший.
Дознаватель взял со стола кувшин с квасом и наполнил кружку до краев. Затем медленно, с толком, расстановкой и удовольствием выпил весь квас.
В дверь стукнулись.
– Чего там еще? – недовольно буркнул Пырей.
Дверь приоткрылась, и в щель всунулась конопатая рожа помощника Хлыща.
– Пырей, там к тебе человек от Крысуна Скоробогата, – доложил Хлыщ, с завистью глянув на кувшин.
Дознаватель нахмурился.
– Человек? Что за человек? Зачем?
– Зачем – не сказал. Привести, что ли?
– Оружие у него при себе есть? – поинтересовался Пырей.
– Меч, кинжал да сумка с деревяшкой.
– Заберите, а после отдадите!
Парень покачал головой:
– Не, деревяшку не отдает. Говорит – на ней послание от Крысуна нацарапано.
Пырей подумал и махнул рукой.
– Ну, леший с ней, с деревяшкой. Веди так.
– Слушаю!
Голова Хлыща скрылась за дверью. Пырей сел на лавку и снова отер лицо.
Интересно, чего это понадобилось хозяину Порочного града? Никак, работенку хочет предложить? Но какую?
Пырей нахмурился.
Небось, кто-нибудь из людишек спер у него дорогую вещицу, а дознаться, кто именно, Крысун Скоробогат не может. Вот и решил обратиться к умелому и опытному человеку. Что ж, можно и на Крысуна поработать. Хоть на лешего – только бы заплатил!
Дверь открылась, и в комнату вошел человек. Вошедши, тотчас повернулся к Пырею спиной, да так быстро, что дознаватель не разглядел его лица, и запер за собою дверь.
Пырей напрягся и положил пальцы на рукоять тяжелого ножа-косаря, висевшего у него на боку.
Человек повернулся, и Пырей вздрогнул. Длинные каштановые волосы, смуглое лицо, тонкий нос с горбинкой, насмешливые глаза. Да ведь это же…
– Первоход! – выдохнул Пырей.
Незваный гость кивнул.
– Угадал.
Пырей облизнул пересохшие от волнения губы.
– За твою голову обещана большая награда, – глухо сообщил он.
– И ты собираешься ее получить?
Пырей прищурил глаза и покосился на приклад ольстры, торчащий у ходока из-за плеча.
– На ольстру свою не надейся, – грубо протянул он. – Стрельнешь раз, стрельнешь другой, а на третий мои парни выхватят булавы и вышибут из тебя дух.
Глеб посмотрел на дознавателя спокойным взглядом и сказал:
– Я не собираюсь ни в кого стрелять. – Он поднял ладони кверху. – Видишь? Я просто хочу поговорить.
Пырей недоверчиво блеснул глазами.
– Поговорить? Что ж…
Пырей вдруг дернул рукой, намереваясь двинуть гостя кулаком в челюсть, но Глеб легко перехватил его руку и сжал ее в пятерне. Пырей тихо вскрикнул и поморщился от боли.
– Еще раз так сделаешь – убью, – холодно отчеканил Глеб, глядя дознавателю в глаза.
Пырей выдернул руку, потер запястье и болезненно поморщился.
– Силен же ты, Первоход, – неприязненно процедил он. – А с виду и не скажешь.
В дверь стукнулся помощник Хлыщ.
– Пырей, у тебя все в порядке? – окликнул он.
Дознаватель глянул на хмурое лицо Первохода и громко ответил:
– Да! – Затем чуть прищурился и спросил, понизив голос почти до хриплого полушепота: – Ну? И что тебе от меня нужно, ходок?
– Прикажи привести сюда Ольстру, дочь Вакара-кузнеца, и ее сынишку, – потребовал Глеб.
– Ты, верно, не понимаешь, о чем просишь. Ее сын – нелюдь.
– Я об этом слышал.
– Он тварь. Чудовище. Он заслуживает того, чтобы его разорвали на части.
– Это твое мнение, и мне на него плевать. – Глеб вынул из кобуры ольстру, наставил на дознавателя и сказал: – Я буду считать до пяти, Пырей. На счет пять я размозжу тебе голову.
Дознаватель побледнел, но качнул головой и угрюмо напомнил:
– Ты этого не сделаешь. Ты ходок и убиваешь только темных тварей.
– Для меня ты и есть темная тварь, Пырей.
– Я сделал тебе что-то плохое?
Глеб холодно усмехнулся.
– Ты мучаешь людей, дознаватель. Темные твари – тоже.
– Я мучаю лишь тех, кто преступил закон.
– Это ты так думаешь. А те, кому ты выламываешь руки, думают иначе.
– По-твоему, они заслуживают пощады лишь потому, что вызывают в твоем сердце жалость?
– Я не собираюсь спорить с тобой, Пырей. Распорядись привести сюда Ольстру и ее сына. Если ты не сделаешь этого, я тебя убью. Считаю до пяти. Один… Два…
– Ты не посмеешь меня убить.
– Три.
– Остановись, пока не поздно!
– Четыре…
– Хорошо! – выдохнул Пырей. – Хорошо, я сделаю, как ты просишь! Но ты все равно не сможешь выбраться из пыточного дома.
– Тогда тебе не о чем волноваться, – с усмешкой заявил Глеб. Он качнул стволом ольстры. – Давай, дознаватель, не тяни время. И не делай глупостей.
– Хлыщ! – гаркнул Пырей. – Хлыщ!
Дверь приоткрылась, и в щели появилась лохматая голова помощника:
– Звал, Пырей?
– Приведи ко мне дочку кузнеца и ее ублюдка.
– Ты уверен? После последней пытки они едва не померли от мук. Может, дать им чуток отдохнуть?
