Джон Толкин - Властелин Колец
— Кто это? — спросил Фродо. — В жизни о нём не слышал.
— Откуда же тебе, — улыбнулся Гэндальф. — Ему до хоббитов дела нет — или не было. Он великий мудрец, первый среди магов, глава Совета. Много сокровенного открыто ему, но он возгордился своим знанием и вознёсся над всеми. С давних пор углубился он в тайны младших и великих эльфийских колец, проницая сумрак забвения и отыскивая утраченный секрет их изготовления; и когда речь о них зашла на Совете, слова его развеяли мою тревогу. Я отринул подозрения — но не расстался с ними. И по-прежнему следил и выжидал.
С Бильбо всё было вроде бы в порядке. Шли годы. Шли и шли, словно бы не задевая его. Бильбо не старел. И подозренье вновь овладело мною. Но я сказал себе: "Он наследовал долгую жизнь с материнской стороны. Не такие уж древние его годы. Подождём!"
Я ждал и бездействовал до прощального вечера Бильбо. Тогда он заговорил и повёл себя так, что во мне ожили все тревоги, убаюканные Саруманом. Я понял, что тут зияет мрачная тайна. И потратил долгие годы, разгадывая её.
— Но ведь ничего страшного не случилось? — испуганно спросил Фродо. — Со временем-то он придёт в себя? Успокоится?
— Ему сразу стало легче, как только он избавился от кольца, — отвечал Гэндальф. — Однако над Кольцами властвует лишь одна Сила, и есть лишь Один, которому всё известно про Кольца и про то, чем они грозят своим владельцам, даже временным. Правда, насколько мне известно, нет в мире Силы, которая знала бы всё про хоббитов. Из Мудрецов изучал их пока один я, и сколько изучал, столько изумлялся. То они мягче масла, то вдруг жёстче старых древесных корней. По-моему, некоторые из них даже могут противиться Кольцам гораздо дольше, чем способен поверить Совет Мудрых. Так что, пожалуй, за Бильбо ты не волнуйся.
Он, конечно, владел кольцом много лет и много раз надевал его, потому пройдёт немало времени, прежде чем оно перестанет влиять на него, если, к примеру, опять попадётся ему на глаза. А так он проживёт без него в мире и покое очень долго, таким, каким был, когда расстался с ним. Расстался же он с ним по собственной воле, вот что самое главное. Нет, за Бильбо я спокоен — с тех пор, как он ушёл, оставив кольцо. Теперь я отвечаю за тебя.
С тех пор, как ушёл Бильбо, я очень беспокоюсь и за тебя, и за всех вас, — милых, бестолковых, беззащитных хоббитов. Это будет большая потеря для мира, если мрак поглотит Шир, если все ваши потешные олухи — Бобберы, Дудстоны, Булкинсы, Толстобрюхлы и прочие, не говоря уж о чудесных чудаках Торбинсах, попадут в рабство к Чёрному Властелину.
Фродо поёжился.
— С чего бы это? — спросил он. — Зачем ему такие рабы?
— По правде говоря, — ответил Гэндальф. — полагаю, что доныне хоббиты ему и на ум не приходили, — доныне, заметь! Скажи за это спасибо своей судьбе. Но отныне Хоббитания в опасности. Вы ему не нужны — у него масса более полезных слуг, но теперь он вас не забудет. А хоббиты в качестве несчастных рабов ему приятнее, чем хоббиты весёлые и свободные. Ибо существуют такие вещи, как злоба и месть.
— Месть? — удивился Фродо. — А за что же мстить? Ну, хоть убей, не понимаю, причём тут Бильбо, я и наше кольцо.
— При всём, — сказал Гэндальф. — Ты ещё не понимаешь настоящей опасности, но сейчас поймёшь. Я и сам толком её не понимал, когда был здесь прошлый раз, однако пришло время всё рассказать. Дай-ка мне на минутку кольцо.
Фродо вынул кольцо из брючного кармана и, сняв его с цепочки, прикреплённой к поясу, нехотя подал магу. Кольцо оттягивало руку, словно оно — или сам Фродо, или оба вместе — почему-то не хотели, чтобы его коснулся Гэндальф.
Маг осторожно принял кольцо. Оно было из чистого червонного золота.
— Ты видишь на нём какие-нибудь знаки? — спросил Гэндальф.
— Никаких, — ответил Фродо, — на нём нет ни царапины, его словно никто никогда не носил.
— Так смотри!
И к удивлению, если не к ужасу Фродо, маг вдруг швырнул кольцо в огонь. Фродо вскрикнул и схватил щипцы, но Гэндальф удержал его.
— Подожди! — повелительно сказал он, метнув на Фродо суровый взгляд из-под лохматых бровей.
Кольцо не плавилось. Вскоре Гэндальф поднялся, закрыл ставни и задёрнул шторы. Тихая комната помрачнела, и только щёлканье ножниц Сэма, теперь уже ближе к окнам, всё ещё доносилось из сада. Маг пристально смотрел в огонь; потом нагнулся, ухватил Кольцо щипцами, ловко вынул его из угольев и сразу же взял в руку. Фродо ахнул.
— Оно холодное, — объявил Гэндальф. — Возьми!
Ладонь Фродо дрогнула под неожиданной тяжестью.
— Возьми пальцами! — приказал Гэндальф. — И посмотри!
Фродо взял и увидел тонкую, тончайшую резьбу изнутри и снаружи Кольца. Оно было словно испещрено легким огнём, ярким, но каким-то туманным, проступавшим из глубины.
— Мне непонятны эти огненные буквы, — сказал Фродо дрожащим голосом.
— Тебе непонятны, — откликнулся Гэндальф, — зато мне понятны. Старинные руны эльфов, а язык мордорский. Я не хочу, чтобы он звучал здесь. На всеобщий язык надпись можно перевести так:
"Кольцо — чтоб найти их, Кольцо — чтоб свести их
И силой Всевластия вместе сковать их"
Это две строки из памятного одним эльфам стихотворного заклинания:
Три кольца — владыкам эльфов под небесами,
Семь — царям гномов в дворцах под горами,
Девять — для смертных людей, обреченных тленью,
Одно — Властелину Мордора
На чёрном троне под тенью.
Кольцо — чтоб найти их, Кольцо — чтоб свести их
И силой Всевластия вместе сковать их
В ночи Мордора под тенью.
Гэндальф помолчал, затем глубоко вздохнул и проговорил:
— Твоё Кольцо — Кольцо Всевластия, которому покорны остальные девятнадцать. Кольцо, утраченное много лет назад в ущерб власти Врага. Оно нужно ему больше всего на свете — и он не должен его получить!
Фродо сидел молча и неподвижно, сжавшись от страха, словно его окутала холодом и тьмою чёрная туча с Востока.
— Так это — Вражье Кольцо? — пролепетал он. — Да как же, да зачем же оно ко мне попало?
— А! — сказал Гэндальф. — Это очень долгая история. Началась она в те Чёрные Лета, память о которых хранят лишь знатоки преданий. Если рассказывать сначала, мы с тобою до осени тут просидим…
Вчера я говорил тебе о Сауроне Великом, Чёрном Властелине. Твоих ушей достигли верные слухи: он воспрянул, покинул свои владения в Лихолесье и перебрался в Мордор, в Чёрную крепость, свою древнюю твердыню. Слово "Мордор" тебе знакомо: оно то и дело чернеет даже в хоббитских летописях, источая страх и мрак. Да, снова и снова — разгром, затишье, но потом Тьма меняет обличье и опять разрастается.
