Меч Шаннары - Брукс Терри

Глава 5

Ближе к вечеру этого же дня юноши подошли к Лиху, городу на холмах. Огражденный стенами из камня, скрепленного известковым раствором, город был желанным пристанищем для усталых путников, несмотря даже на то, что в ярких лучах дневного солнца жаркая тускло— серая громада стен казалась не более располагающей к отдыху, чем горячее железо. Сами размеры и тяжесть этих стен были неприятны юношам, предпочитающим свободу менее безопасных лесов, окружающих их родной дом, но усталость быстро заставила их забыть о неприязни, и они без промедления вошли в западные ворота, ступив на узкие улочки города. Вокруг царило оживление, люди толкались и пробирались мимо лавочек и рынков, тянущихся вдоль входящей в город-крепость дороги и достигающих самого дома Мениона, величественного старого особняка, скрытого за деревьями и изгородями, ограждающими аккуратно подстриженные газоны и благоухающие сады. Жителям Тенистого Дола Лих казался огромным, хотя на самом деле он был относительно мал по сравнению с громадными городами в глубине земель Юга или даже с пограничным городом Тирсис. Лих был городом, удаленным от остального мира, и путешественники не часто входили в его ворота. Он замкнулся в себе и главным образом заботился только о нуждах своего населения. Королевский род, правящий этими землями, считался древнейшим на всем Юге. Он воплощал в себе единственный закон для своих подданных — возможно, в других законах они и не нуждались. Шеа никогда не был убежден в этом, хотя жители холмов в большинстве были довольны своими правителями и предлагаемым ими образом жизни.

Протискиваясь через городскую толпу, Шеа вдруг поймал себя на том, что размышляет о своей невероятной дружбе с Менионом Лихом. Любой назвал бы ее невероятной, думал он, ведь внешне у них было так мало общего. Юноша из Дола и горец, происходящие из настолько разных семей, будто бы они стремились сделать нелепой даже попытку осмысленного сравнения. Шеа, приемный сын хозяина постоялого двора, расчетливый, практичный, выросший среди рабочих людей. И Менион, единственный сын королевского дома Лиха и наследник престола, с рождения окруженный бессчетными обязанностями и подчеркнуто игнорирующий их, наделенный дерзкой самоуверенностью, которую с переменным успехом пытался скрывать, и сверхъестественным охотничьим чутьем, заслужившим скупую похвалу даже такого сурового критика, как Флик. Их взгляды на методы правления сходились ничуть не более, чем их биографии. Шеа слыл неколебимым защитником старых укладов, а Менион был убежден в том, что все старые законы уже доказали свою неспособность справляться с расовыми проблемами.

Но несмотря на все их расхождения, крепкая дружба свидетельствовала об их взаимном уважении. Зачастую Менион находил мысли своего невысокого друга старомодными, но он всегда уважал его убежденность и решительность. Юноша же, в отличие от часто выражаемого Фликом мнения, не закрывал глаза на недостатки Мениона, но все же видел в принце Лиха то, что другие были расположены не замечать — сильное, непреодолимое стремление к справедливости.

В настоящее время Менион Лих вел жизнь, не обремененную никакими особенными заботами о будущем. Он много путешествовал, охотился в лесах, покрывающих холмы королевства, но в основном он, казалось, занимался изобретением все новых способов попадать в переделки. Честно добытый опыт обращения с большим луком и чтения следов не служил никаким полезным целям. Напротив, он только сильнее раздражал его отца, который постоянно, но безуспешно пытался привить сыну, единственному своему наследнику, интерес к вопросам управления королевством. В свое время Менион станет королем, но Шеа сомневался, что его легкомысленный друг хоть раз задумывался над этим более, чем на мгновение. Это было глупо, но достаточно понятно. Мать Мениона умерла несколько лет назад, вскоре после первого появления Шеа в горном королевстве. Отец Мениона был еще не так стар, но к королям смерть не всегда приходит в старости, и много прежних правителей Лиха умерло быстро и неожиданно. Если с его отцом случится что-то непредвиденное, Менион станет королем, готов он к тому или нет. Вот тогда ему придется усвоить пару уроков, подумал Шеа и невольно улыбнулся.

Родовой особняк Лихов представлял собой широкий двухэтажный каменный дом, уютно устроившийся между рощицей молодых пеканов и маленьким садом. Высокие живые изгороди скрывали этот участок земли от глаз горожан. По другую сторону улицы, проходящей перед домом, был разбит парк, и подходя к входным воротам, усталые юноши заметили, как в маленьком пруду, от которого по парку лучами расходились тропки, плещутся играющие дети. День был теплым, и люди спешили мимо путников, на встречу с друзьями или домой, к семьям. На западе небо уже наливалось мягким золотистым свечением сумерек.

Высокие железные ворота стояли слегка приоткрытыми, и юноши быстро прошли к передней двери дома, петляя по каменной дорожке между высоких кустов и оград сада. Они только приближались к каменному порогу дома, когда тяжелая дубовая дверь вдруг распахнулась, и из нее неожиданно появился Менион Лих. Он носил разноцветный плащ и бледно-желтый с зеленым камзол, его стройное гибкое тело двигалось с легкой кошачьей грацией. Его нельзя было назвать крупным, хотя ростом он на несколько дюймов превосходил обоих юношей, но он был широк в плечах и длиннорук, отчего его фигура казалась весьма внушительной. Он зашагал вниз по боковой тропинке, но заметив две потрепанные запыленные фигуры, идущие по главной дорожке, он остановился как вкопанный. Мгновением позже его глаза округлились от удивления.

— Шеа! — резко воскликнул он. — Что, во имя всех‡ что с тобой случилось?

Он быстро подбежал к другу и тепло пожал его изящную руку.

— Рад тебя видеть, Менион, — с улыбкой сказал Шеа.

Горец отступил на шаг, и его серые глаза пристально осмотрели их.

— Никогда не думал, что мое письмо подействует с такой силой‡— Он осекся и взглянул в усталое лицо друга. — А оно и не подействовало, верно? Но не говори мне — я не хочу ничего слышать. Ради нашей дружбы я скорее предположу, что ты просто решил навестить меня. И взял с собой недоверчивого старину Флика, как я погляжу. Вот это сюрприз.

Он быстро улыбнулся нахмурившемуся Флику, который в ответ скупо кивнул.

— Это была не моя идея, можешь быть уверен.

— Я бы хотел, чтобы причиной этого визита была только наша дружба, — тяжело вздохнул Шеа. — Я не хотел бы вовлекать тебя во все это, но я боюсь, что мы попали в серьезную переделку, и именно ты, может быть, сможешь нам помочь.

Менион начал улыбаться, затем быстро передумал, уловив настроение, читающееся в напряженном лице друга, и молча кивнул.

— Это все без шуток, да? Ну ладно, в первую очередь — горячая ванна и какой-нибудь обед. То, что привело вас сюда, мы можем обсудить и позже. Входите. Мой отец сейчас занят делами на границе, но я к вашим услугам.

Войдя в дом, Менион велел слугам позаботиться о юношах, и тем была предоставлена долгожданная ванна и перемена одежды. Часом позже трое друзей собрались в большом зале на обед, который в обычные дни насытил бы две такие компании, но этим вечером его им еле хватило. За едой Шеа пересказал Мениону странную историю, произошедшую перед их бегством из Тенистого Дола. Он описал встречу Флика с загадочным странником Алланоном и историю о Мече Шаннары. Несмотря на требование Алланона держать дело в тайне, он был вынужден пойти на это, если хотел просить у Мениона помощи. Он рассказал о появлении Балинора и его кратком предостережении, о своем чудесном спасении от черного служителя Черепа, и наконец, о своем бегстве к холмам. Всю историю рассказывал Шеа. Флик не желал принимать участие в разговоре, преодолевая искушение осветить свою роль в событиях нескольких последних дней. Он решил сидеть молча, потому что не хотел доверять Мениону. Он был убежден, что для них же будет лучше, если хотя бы один из них будет настороже и помолчит.