Дороти должна умереть - Пейдж Даниэль

Сбоку раздался глухой стук. Исходил он из металлического корпуса Железного Дровосека.

— Итак, посмотрим, кто тут у нас, — раздался резкий голос. — Ну же, вставайте!

Я глубоко вздохнула и медленно поднялась на ноги, встречаясь взглядом с обладательницей туфелек. Дороти оказалась именно такой, как я себе представляла, но в то же время совершенно другой.

Я увидела уже не ту девочку, о которой читала в книгах. Да, она была одета в клетчатое платье, только вот не в то самое. Нынешний наряд выглядел, словно кто-то взял всем известный голубой сарафанчик, разрезал его на миллион маленьких кусочков и сшил из них новое платье. Лучше прежнего. Лучше и… чуточку откровеннее. Гораздо откровеннее. Хотя я не осуждаю, конечно… Детское платье Дороти было сшито из хлопка, а это — из шелка и шифона. Декольте напоминало одновременно о нарядах от-кутюр и о том, что носили куртизанки: лиф поднят, корсаж туго затянут и драпирован складками.

Грудь Дороти была едва прикрыта, ноги выставлены напоказ. Ее лицо выглядело безукоризненно гладким и идеальным: губы густо накрашены кроваво-красной помадой, глаза подведены серебристо-золотыми стрелками. Ресницы были столь длинными и густыми, что, казалось, поднимали ветерок, когда девушка моргала. Сложно было наверняка сказать, сколько Дороти лет: ей можно дать и шестнадцать, как мне, а можно и в разы больше. Она казалась бессмертной.

Каштановые волосы Дороти, стянутые красными лентами в два хвостика, волнами спадали на плечи и грудь. Взгляд пронзительных голубых глаз был направлен прямо на меня. Я знала, что стоило бы следовать наставлениям Железного Дровосека и смотреть вниз, но вместо этого я заглянула принцессе в глаза… и утонула в них. Не смогла устоять.

Они не были злыми. Скорее любопытными и почти… добрыми. Словно девушка всего лишь хотела меня понять. Дороти оказалась так красива. В голове не укладывалось, что это именно она виновна в смерти Индиго или во всех тех зверствах, о которых мне рассказывали.

Пока мы стояли так, глядя друг другу в глаза, Железный Дровосек поднялся с пола и начал свою очередную речь:

— Именем Озмы, правительницы Страны Оз, и по приказу принцессы Дороти, я, Железный Дровосек Страны Оз, Великий Инквизитор полиции Изумрудного города, представляю вам…

Не отрывая от меня взгляда, Дороти резко выбросила в сторону Дровосека ухоженную ручку, заставляя заткнуться, и скучающим голосом прервала его:

— Дай-ка взглянуть на нее. Как тебя зовут?

— Эми Гамм. — Мой голос прозвучал громче, чем я ожидала, словно принадлежал кому-то чужому.

Я попыталась как можно незаметнее вздохнуть, когда Дороти принялась медленно обходить меня по кругу. Цок-цок-цок — отстукивали по зеленому мраморному полу каблучки ее туфелек.

Пока принцесса изучала меня, а я ее, краем глаза я все же успела заметить, что в зал вошли еще двое. Я сразу же их узнала. Больший из двух тронов заняла девушка, точная копия голограммы, встретившейся нам на дороге из желтого кирпича. Озма. Выглядела она какой-то потерянной и безучастной. Глаза были широко раскрыты, но взгляд отсутствующий. Интересно, это действительно правительница Оз или просто очередная иллюзия?

Рядом с Озмой остановился высокий худой мужчина, облаченный в небесно-голубой костюм, который явно был ему на пару размеров мал. Из-под крошечной шляпки торчали во все стороны нитки и пучки соломы, а лицо представляло собой туго набитый куль из мешковины с двумя ужасающе живыми пуговками вместо глаз, которые сейчас смотрели на меня. Губы — пара тонких линий, вышитых розовато-коричневой пряжей под красным треугольником носа.

У меня по телу пробежал холодок. Этот мужчина — Страшила. И, подобно Железному Дровосеку, он заметно преобразился, превратившись в нечто едва узнаваемое.

— Итак, Эми, — начала Дороти, — у меня есть очень, очень важный вопрос, и я хочу, чтобы ты предельно честно на него ответила.

Привычно, будто ничего и не происходило, она направилась к пустому трону рядом с тем, что занимала Озма, где и расположилась, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу.

Если бы я не читала сказку, то ни за что бы не поверила, что Дороти вообще когда-то жила на ферме. Той девчонки давно и след простыл, а место ее заняла самоуверенная и надменная принцесса, которая вечно задирала нос, будто подыскивая идеальный угол падения света на свое личико. Ее голос был весел, но где-то в глубине в нем так и сквозила угроза.

Я мысленно приготовилась к любому, даже самому жуткому вопросу, отчетливо понимая, что Дороти сможет учуять любую ложь.

— Что ты думаешь о моих волосах? — требовательно спросила она, накручивая локон на палец с длинным красным ногтем.

Она что, шутит?

— Ну? — поторопила меня Дороти.

Нет, не шутит. Моя жизнь теперь зависит от того, насколько искренне мне удастся преподнести банальный комплимент? К счастью, практики стеба над популярными девчонками у меня было хоть отбавляй. Отдельное спасибо за это Мэдисон Пендлтон.

— Они таки-и-ие красивые, — сладко пропела я. — И таки-и-ие блестящие! — добавила для пущего эффекта, заметив на лице принцессы тень сомнения.

Дороти заулыбалась, хлопая в ладоши, и с видом чрезвычайной секретности наклонилась к Озме.

— Озме тоже нравятся мои волосы, — заговорщицким шепотом сообщила она.

Сама Озма даже в лице не изменилась, она все так же глядела в пустоту отсутствующим взглядом. Сообразив, что мои слова приняли за чистую монету, я решила не останавливаться на достигнутом. Может, лесть поможет свалить отсюда к черту.

— Я столько о вас читала. И фильм смотрела, наверное, тысячу раз.

— Неужели? — просияла Дороти. — Что ты имеешь в виду?

— О, ну, знаете… — дрожащим голосом отозвалась я. — Там, откуда я родом, вы… ну… практически знаменитость.

— И откуда же ты родом? — подозрительно прищурившись, поинтересовалась принцесса.

— Из Канзаса, — ответила я. — В Америке.

Лицо Дороти мгновенно помрачнело.

— Из Канзаса, — медленно повторила она. — Ты из Канзаса.

— Вы о нем слышали? — В голосе моем промелькнула нотка дурацкого сарказма. Понимаю, что ляпнула лишнего — просто не получилось удержаться. В этом и состоит моя самая большая слабость: удержаться не получается никогда.

— И как же ты попала сюда из Канзаса, мисс Гамм? — ядовито спросила она.

— Ну-у…

Она изогнула бровь, выщипанную чуть ли не до толщины ниточки, и склонила голову в ожидании ответа. Сидящая у меня в кармане Звездочка заворочалась. Мне пришлось крепко стиснуть ее в ладони, надеясь, что крыса правильно поймет знак и успокоится. Как-то я сомневалась, что принцессу особо порадует присутствие грызуна в ее тронном зале.

Звездочка, слава богу, сразу все смекнула, но на какое-то мгновение она меня отвлекла, а Дороти так и не получила ответа. Она недовольно прокашлялась, привлекая внимание.

— Что принесло тебя сюда, мисс Гамм? Не заставляй меня повторять.

Я понимала, что стоит соврать. Но разве теперь это что-нибудь изменит? Я чувствовала, что обо мне и так знают гораздо больше. И, возможно, именно по этой причине я жива, а Индиго — уже нет.

— Торнадо, — ответила я, натянув на лицо улыбку.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. В кармане запищала Звездочка — ну хоть о ней, я уверена, им еще неизвестно.

— Ах ты маленькая… лгунья! — выплюнула Дороти. — Да как ты смеешь!

Я собиралась было соврать и на этот раз действительно выдать ложь. Сказать: «Нет, что за глупости? Конечно же, я не из Канзаса». Но было слишком поздно. Лицо Дороти уже исказили ярость и обида.

— Я единственная! В мире может быль лишь одна такая.

Когда я поняла, в чем дело, сердце у меня сжалось. Наши истории похожи. Мы словно надели одинаковые платья на выпускной. Дороти всегда думала, что оказалась в Стране Оз волею судьбы, что она особенная. Но появление еще одной девчонки из Канзаса означает: никакая она не особенная. Или — что еще хуже — я здесь, чтобы занять ее место.