Застава - Ойтен Мирланда

— Бывает, — Рахаил отпустил меня и шагнул к новенькому. — Магистр Рахаил Айме, комендант.

Ватар резко выпрямился, ударил себя в грудь и представился. Потом всё же немного расслабился и пожал протянутую руку.

— Добро пожаловать к нам на зимовку, — Рахаил, как мне показалось, усмехнулся в усы. — Месяц как получили меч?

Мне показалось, что Ватар покраснел. Да нет, вон и правда щёки стали красными.

— Да, повышение… четыре недели назад. Мне надо отдать вам личное дело, — мне показалось, что он хотел ещё что-то добавить, но не решился. Мне почему-то стало смешно. Стеснительный рыцарь! И премиленький.

… не о том я думаю. Надо пойти наконец-то поесть и открыть храм.

— Мне надо пойти отдохнуть, — сказала я и, не дожидаясь реакции Рахаила, побрела к дому.

5

В службе не было ничего сложного. В поклонении Тиаре вообще было мало Моя роль заключалась в том, чтобы задавать ей темп и настроение, ну и читать молитву, чтобы моя немногочисленная паства, наполовину непроснувшаяся, наполовину только что вернувшаяся с ночного дежурства, не путалась и говорила правильные слова.

— Пусть Тиара замедляет свой танец и свет меркнет, не давайте огню в ваших сердцах угасать. Только этот дар Великого Мудрого сможет сберечь нас во мраке зимы, — я подняла руку, благословляя мою сонную паству. Те в ответ нестройно прогудели слова благодарности и дружно повскакивали со своих мест.

Я улыбнулась, пряча перегар в шарф. Ночью перед службой я нахлебалась бренди, но вроде этого никто не заметил. Разве что Камалин, но её хрен разберёшь, учуяла ли она идущий от меня запах, или просто недовольна тем, что я веду будничную молитву без семирожного светильника, часовой проповеди с угрозами пожирания душ мерзких грешников, то бишь сидящих перед матерью-настоятельницей девочек, дэвами в ледяной бездне.

Орденцы повалили из храма по своим делам. Я аккуратно поправила фитиль на лампе с огнём и подлила масла. Так, ещё на двенадцать часов хватит. Огонь не должен гаснуть. Впрочем, я сама большой беды в этом не видела. Главное — вера людей, а огонь в лампе я всегда могу разжечь, было бы чистое небо.

Рахаил подошел ко мне и одной рукой приобнял за голову, заставляя наклониться ухом к его рту.

— Знаешь, что я с тобой сделаю, если ты ещё раз выйдешь на молитву пьяной? — тихо спросил старик.

— Утопите в озере? — предположила я. Рахаил поцеловал меня в лоб и пошел по своим делам.

Я вздохнула, ещё раз проверила огонь и пошла подметать пол. Мои дорогие коллеги, похоже, скорее сдохнут, чем научатся вытирать ноги у порога. Хорошо хоть дождь начался во время молитвы, а не после. Я подышала в ладонь. Мда, вот он, последний звоночек.

Время вскрывать посылку от Кадма.

Ящичек брата я в первый же день спрятала его под кровать. Я знала, что Кадм жив, здоров, и если немного подожду, ничего не случится. Зато, когда мне станет невыносимо больно от разлуки, у меня будет утешение. Намедни вечером пришла телеграмма, что поезд благополучно достиг Стены Богов. Телеграмма пришла на имя Рахаила, но он показал мне её окончание.

Целы, любим, береги себя.

Что ж, мои мальчики в безопасности и несутся навстречу новым назначениям.

Всю ночь я рыдала, а перед рассветом напилась в попытке хоть немного поспать. После часа пьяного разглядывания цветных пятен во мраке моё уставшее тело наконец-то смогло немного подремать.

Не то, чтобы это сильно улучшило моё самочувствие.

Мы с Камой прибрали храм, я сдала её на руки Римме учить спряжения и пошла к себе.

Запрелась. Приготовилась. Достала посылку.

В деревянном ящичке лежали бутылка настойки на травах в чай, килограмм шоколадных конфет и ярко-синий шарфик с набитыми белыми птицами. Я немедленно попыталась намотать его на шею, и обнаружила, что в шарфике спрятан пузырёк духов. Как хорошо, что я не приткнула ящичек к батарее, а поставила около щели в окне! Я не очень аккуратно расковыряла восковую пробку и принюхалась.

Духи пахли цветами и летом. Сердце запело от радости. Духами я немедленно надушилась, замоталась в шарфик и взялась за письмо Кадма, что лежало на самом дне. Большой конверт из плотной коричневой бумаги был запечатан и подписан. "Майе лично в руки". В углу написан адрес. Брата перевели в Мейнд, судя по номеру части — в столичный город. Мейндлей, столица одного из величайших королевств известного мира. Это если верить самим мейндцам. И город порока, разврата, торгашей и проституток, если верить мнению магистров Ордена и жрецам Цермы.

Но мейндцы хоть честно отдали под сомнительные увеселения квартал, облагородили его, придумали какие-то законы, избавившись от всей чуши с грязными подворотнями, полицейскими облавами и временными браками.

Я понюхала шарфик. Ух, у меня духи из самого Мейнда!

Письмо занимало несколько листов. Брат старался писать ровно, но его почерк всегда был далёк от идеала, не помогла даже детская косая линовка. Буквы шатались, вздрагивали, заваливались набок, и я тихо плакала. Не от ужаса от предстоящей расшифровки, а от осознания, что наконец-то держу в руках весточку от Кадма. Откуда во мне столько слёз? Весь прошедший месяц я каждый день только и делала, что плакала. Из меня уже должна была бы выйти вся влага, ан нет, ещё что-то осталось.

"Анура-ан-дар, ару-Тира. Извини, что давно не писал тебе, Унда-ан-аш…"

Я поморщилась. Вот ведь пижон. Почему не может писать на человеческом языке? Я, конечно, сестра Тиары, но не обязательно здороваться со мной на старом альдарском. Ну ладно, хрен с ним. Главное, брат написал мне. Я погладила желтоватые листы и продолжила чтение.

"Меня перевели в Мейнд. Тут неплохо, хотя непривычно. Город ничуть не меньше Альдари, но шумный и сырой. Ни зимы, ни лета. Хотя я, наверное, придираюсь. Тут высокие дома, узкие улицы и много воды. Но это даже неплохо, никаких талонов на воду летом, можно мыться хоть целый день. К чему никак не привыкну, так это к лицам кетеков на улицах. Я думал, что всё уже в прошлом и забыто, но очень трудно видеть этих созданий после всего, что случилось. У них тут целый квартал, королева их привечает, и от этого они ещё наглее. Несколько раз сталкивался с ними на улице. Эти вероломные ублюдки знают, что орденцы чтят законы Мейнда, и не могут пристрелить их на месте, и постоянно пытаются нас задеть. Наверное, это выдержать тяжелее всего…"

Я закрыла глаза, не в силах дальше читать. Я тоже думала, что всё это осталось в прошлом. Но перед глазами, как будто я так и не выросла и по-прежнему маленькая перепуганная девочка, встала картина серых стен, измученных людей, копошащихся в грядках. В ту весну, не зная, что Орден уже прокладывает новые пути к осаждённой крепости, мы засадили оставшимися семенами каждую пядь земли. Еды не было, и смельчаки пытались выходить из крепости в попытке либо отбить что-то у кетеков, либо добыть в лесах. До сих пор помню, каким вкусным был бульон из горного сурка. Но чаще всего не возвращались. Папа вот один раз так и не вернулся…

Так, хватит думать о плохом. Я досчитала до двадцати, пропустила абзац, где брат жалуется на распоясавшихся ублюдков, и принялась читать дальше.

"Прости меня ещё раз, что долго не писал. Не было ни одной спокойной минутки. Весной я получил повышение до мастера-оружейника. Да, я теперь настоящий иерарх Ордена, в моей ответственности доспехи почти двух десятков братьев (но чаще приходится чинить канализацию, Тиара видит, как мне это надоело). Жаль, мама с папой не увидели этого дня. Хотя, будь они живы, наши судьбы сложились бы по-другому. Я хотел написать тебе сразу после церемонии, но не успел. Я поменял за год семь гарнизонов, из них шесть были секретными с ограничениями по переписке. Надеюсь, хоть это письмо ты прочтёшь.

В Мейнде я ещё не получил права на переписку, и поэтому отправляю тебе весточку с товарищем. Он получил перевод в твою крепость, и я не поверил своему счастью, когда узнал об этом. Он согласился выполнить мою просьбу, за что я очень ему благодарен. Ферах тоже недавно стал рыцарем, и похоже, он к этому долго шел. Я знал его недолго, но он показал себя верным братом по оружию.