Тимур Вычужанин - Бастард
Я кинул взгляд на его спину. Ветра не было, а потому чёрный плащ висел как тряпка и уже не производил столь сильного впечатления. Плечи мерно поднимались и опускались в такт спокойному дыханию. Что же, даже сейчас, в столь явно тяжёлый для него период Глава сумел сохранить самообладание, мужественное спокойствие, которым от него разило наповал каждый раз, когда он спускался в темницы, чтобы лично поговорить с несколькими особо важными пленниками. И голос его прозвучал точно так же, как и прежде:
— Я был бы рад встретиться с тобой при других обстоятельствах. Хотя бы в таких, при которых мы с тобой виделись в последний раз, но, кажется, не суждено, — теперь он уже стоял лицом ко мне.
Его жёлтые глаза, казалось, слегка светились в темноте и были устремлены прямо на меня, но меня это не смутило. Я привык выдерживать такие взгляды. Пусть сейчас меня им одаривал не какой-нибудь офицер стражи, а сам Глава Гильдии Сейрам, но для меня это как-то не очень сильно меняло саму суть ситуации.
— Просто кто-то, видимо, питает уж слишком сильную слабость к тёмным, сырым и угнетающим своей мрачной атмосферой местам.
Он либо не оценил шутки, либо просто не посчитал нужным сейчас улыбаться.
— В любом случае говорить нам придётся именно здесь и сейчас, при таких не благоприятных для этого условиях, но это нужно. На самом деле необходимо.
— И о чём же ты собираешься мне говорить, а? О том, что ты теперь раскаиваешься в том, что заварил всю эту кашу и хочешь просить нашей помощи? О том, что уже не желаешь мировой власти, когда её приходиться завоёвывать такими вот кровавыми методами? Если об этом, то знай, я не желаю тебя слушать. Если честно, то я бы, наверное, придушил тебя прямо сейчас за всё то, что твоими стараниями происходит в Ланде сейчас, но я просто не хочу больше убивать. Насилие порождает насилие. Думаю, ты в этом и сам уже убедился, оказавшись в самой гуще этих проклятых событий, которые мне хочется просто взять и забыть, как жуткий кошмарный сон.
— Ты абсолютно прав. Во всём, что сейчас сказал. Обычно в самом центре круга, который образует буря, самое спокойное место. Но я забыл, что имею дело со стихией куда более странной и не поддающейся обычным законам.
— Хватит глупых красивых слов, — сухо оборвал его я и сам тут же подивился этой резкости, которая была в моём голосе в этот момент, но доселе никогда не проявлявшаяся в нём, — ты слишком ими увлекаешься, и, бывает, уходишь от сути. Видишь ли, мне тут поручили одно пикантненькое дельце, которое нужно выполнить в рекордно короткие сроки, так что поторапливайся со своей речью.
— Я знаю, что это за "дельце". И говоря здесь со мной ты, по сути, и выполняешь его. К тому же тебе не придётся ничего делать, кроме как хорошо слушать меня, ибо переубеждать и переманивать меня на вашу сторону не нужно. Я сам уже давно принял её. Почти с самого начала, когда всё начало валиться у меня из рук, когда я, впервые за всю свою жизнь и карьеру, начал терять контроль над ситуацией и своими людьми.
— А вот это уже на самом деле что-то интересненькое, — активно закивал головой я, показывая тем самым, что теперь я весь внимание и даже более чем готов выслушать всё то, что он хочет мне рассказать, несмотря даже на ту злость и отвращение, которое вызывал у меня этот человек, после всего того, что он сделал и, тем более, появившись передо мной в таком убогом виде, больше подходящем для заправского пропойцы, нежели для лидера организации вроде Гильдии Сейрам.
— Ты как всегда в своём репертуаре. Не изменяешь своим принципам и всё так же ненавидишь любые проявления насилия. Может, оно и к лучшему, что мы говорим с тобой именно здесь, недалеко от старой столицы страны, где зародилось само понятие пацифизма и миролюбия. Того миролюбия, которое не требует войны, а наоборот отрицает её. Я собрал богатое досье на тебя. Не настолько богатое, как хотелось бы того в идеале, но и имеющаяся у меня информация тоже может помочь нам понять друг друга, — я поморщился при этих словах, всегда не любил, когда собеседник знает о тебе больше, чем ты о нём, это, как по мне, совершенно не честно, но сейчас уж было ничего с этим не поделать, тем более глупо было бы его просить не пользоваться этой информацией, если она на самом деле могла содействовать нашему соглашению, — у тебя богатая биография. Ты многим помог и, как ни странно, ни разу при этом не прибегал к насилию или обману. Тебе всегда каким-то образом удавалось задействовать или связи, или ещё нечто такое, что позволяло просто уладить этот конфликт без лишней суеты, нервов и кровопролития, которое, к сожалению, почти все сейчас считают наилучшим и самым действенным решением всех их проблем, связанных с несогласием других людей. Это не просто великолепный талант, это самый настоящий дар, хоть я и знаю, что ты не веришь в богов, но я всё же упомяну это слово. Мне его всегда не доставало. Я привык решать свои и чужие проблемы лишь с помощью устранения источника проблемы, но не её самой. Жаль, что мне удалось понять всю бессмысленность такого метода, лишь когда он потерпел столь явное фиаско, а последствия этого провала оказались столь ужасны и пугающи.
— Ну, хорошо, что ты хоть смог понять сам, а то некоторым приходиться это вдалбливать годами, а до них всё никак не доходит, будто бы они сидят под какими-то ментальными блокадами или чем-то вроде того, — уже немного мягче сказал я и даже почти улыбнулся.
Глава снова замолчал. Сделал несколько шагов вперёд к краю этого небольшого озера. Отыскал глазами тропинку, ступил на неё и жестом позвал меня за собой. Я как-то несмело сделал несколько шагов ему навстречу, но, вспомнив, что он, скорее всего, совершенно не вооружён, я уже, ничего не боясь, последовал за его удаляющейся тёмной фигурой, которая сделала ещё один знак своим спутникам не идти за нами. Они повиновались, не шелохнувшись, не издав ни единого звука, будто бы вовсе и не собирались следовать за нами, будто для того, чтобы их оживить, нужно было произнести какую-нибудь древнюю магическую формулу, чей первоначальный и единственно правильный вариант уже много лет назад утерян для человечества навсегда. Так я и шёл за ним какое-то время. Он снова решил замолчать, судя по всему, просто собираясь с мыслями. Думаю, у него уже вошло в привычку обдумывать не то что каждую фразу, а чуть ли не каждое слово в своей речи. Нельзя сказать, что бы мне это сильно нравилось, но и не очень-то раздражало на самом деле, ведь, согласитесь, куда лучше немного подождать и дать человеку несколько минут, чтобы сформулировать свои мысли, нежели слушать его и воображать себе простолюдином, который и писать-то толком не умеет, не говоря о том, что бы прочитать хоть одну книгу, кроме разве что какого-нибудь календаря посева той или иной культуры. Конечно, вряд ли бы Глава, находясь даже в столь непростой ситуации и подобном месте, опустился бы до настолько пугающего и отвратительного низкого уровня, но всё же я уважал его право на подобное молчание, а потому не торопил. К тому же, у меня было чувство, что он и сам скоро со мной заговорит. Я, как часто бывает в подобных ситуациях, не ошибся:
