Галина Романова - Властимир
Прогнева повисла на шее вышедшего встретить гостей отца. Буян и молчаливые всадники завели лошадей под навес и бережно перенесли больного в дом. Потом те двое, решительно отказавшись принять угощение и только взяв хлеб-соль на дорогу, вывели телегу за ворота и поехали прочь, а Веденея все стояла в воротах.
К ней подошел Буян — чужой, незнакомый в кольчуге, поножах, шлеме и плаще. Он взял ее под локоть и повел в дом, оставив ворота распахнутыми, словно в дом пришла беда.
В избе отец споро затопил печь. Прогнева, скинув плащ-корзно и убрав волосы — как успела приметить Ведения, в две косы, ровно замужняя, — помогала отцу. Буян за локоть, как неживую, провел Веденею в дальний угол, и она застонала, пробуждаясь от оцепенения.
На постели, укрытый шкурами, вытянувшись лежал Властимир — потемневший, похудевший, Сильные когда-то, а теперь недержалые руки безвольно лежали поверх одеяла. Лицо было спокойно.
Подведя девушку к князю, Буян отступил, сорвал с головы шлем. Прогнева помогла ему снять мокрый плащ, стала расстегивать на плече кольчугу. Она что-то нежно зашептала гусляру на ухо, и Веденея от этого сестриного голоса не смогла сдержаться и запричитала, упав на грудь Власти-миру.
— Уж ты сокол мой ясный, лебедь белый! Что же ты меня не приветишь? Отзовись, сердце мое, открой очи ясные!.. Ой, за что ж ты меня покидаешь, на беду-печаль оставляешь! Очнись-пробудись!
Буян, вырвавшись из рук Прогневы, бросился к ней и силой оттащил от князя.
— Пусти! — кричала Веденея, вырываясь. — Дай попрощаться, пусти на последний погляд!
— Рано ты его хоронишь! — крикнул Буян, встряхнув Веденею за плечи. — Живой он! Живой! Поняла?.. Лечить его надо, а не отпевать!
Веденея взглянула в его очи и замерла, успокаиваясь. Видя, что она пришла в себя, Буян отпустил ее, и девушка медленно склонилась над князем, послушала биение его сердца. Оно стучало тихо и слабо, но ровно, и ворожея подняла глаза на домашних.
— Раз он жив, я его исцелю, — тихо и твердо сказала она.
И снова забрехали псы в Ласкове. Порываясь выскочить за ворота, сторожевые собаки исходили от лая, каким каждая из них издавна встречает своего ближнего родича и первого врага — волка.
Перебрех означал, что позванные явились на зов и ждут неподалеку. Набросив плат на голову, Веденея выскользнула из дома. Миновав тын, скользя по мокрой жухлой траве, спустилась в овраг. Одной рукой девушка прижимала к себе кувшин, опасаясь, чтобы не выронить его.
За оврагом, в редком и прозрачном по осенней листопадной поре березняке, ее ждали Явор с Яроком.
Близнецы, которых учуяли псы в поселке, затаились не хуже волков — если бы они не показались сами, Веденея непременно прошла бы мимо.
— Ты звала — мы пришли, — сказал Ярок.
— Что надо сделать? — добавил Явор.
Веденея протянула им кувшин.
— Князь мой, Властимир Резанский, с победой вернулся, — сказала она. — Да только захворал он, Змеевой кровью обожженный. Исцелить его надобно. Помочь ему могут травы чародейные. Их у меня немало — сбирала, как чуяла… Но нужна ему еще и цвет-вода, чтобы силы дать. Есть где-то родник ее, но найти его может только человек с чистым сердцем и юный. Вы молоды и чисты, вам цвет-вода откроется. Найдите ее — без цвет-воды смерть князю.
Близнецы переглянулись.
— Он убил Змея? — спросил Явор.
— Да.
Мальчики снова посмотрели друг на друга и неожиданно поклонились Веденее по-славянски — в пояс. Потом Ярок забрал у нее кувшин, и они молча пошли в лесную чащу.
Проводив посланцев, Веденея сразу отправилась домой, сердце летело туда — узнать, как там без нее Властимир, не стало ли ему хуже?
Она осторожно спустилась в подпол, где хранила свои запасы в холодное время и где когда-то отлеживался Хейд.
Большая часть трав погибла во время хазарского набега — уцелели только те, что она давно за ненадобностью не доставала отсюда, да те, что унесла в мешке — сырые и неперебранные. Хорошо, что огонь не тронул подарков Хейда. Они лежали отдельно. Ворожея редко ими пользовалась, приберегая для крайних случаев. Теперь же случай настал.
Веденея нашла прозрачную, словно изо льда, коробочку, в которой хранилось снадобье от змеиного яда — желтоватые, похожие на рыбью икру крупинки. Властимиру это снадобье могло помочь.
Из своих трав девушка отобрала рудометку и свербигуз — исцелить раны и остановить руду-кровь; первенец, зель-траву, дуркоман — от язв на коже, к ним свербежницы и девясил; топтун-траву — раны заживить и под конец — царь-траву, она же любим-корень — для возвращения сил. Чтобы вошел любим-корень в полную силу, следовало сварить его в цвет-воде. Она мысленно торопила Явора и Ярока.
Вечером на дворе ворожеи топили баню. Жители Ласковы уже прослышали о возвращении князя и толпились подле дома — всем хотелось вызнать поболее. Но ворота были плотно закрыты от любопытных глаз.
В новорубленной бане было жарко и душно — топили не жалеючи. Пока заваривались травы, Веденея обрызгала все углы пучком печаль-травы и воткнула над входом сухие стебли дуркомана — от нечисти. От этого недовольно заворочался в своем углу банный, но вылезти не посмел, забоявшись. Потом Веденея сняла рубаху и распустила косу, шепотом приговаривая заклятья ко всем силам земли и неба о помощи.
Властимиру было совсем худо — потеряй он еще два-три дня, и ничто не могло бы поднять его на ноги. Ядовитая, да еще и сгоревшая на нем кровь Змея оставила на его теле столько ран и язв, что Веденея, оставшись в бане наедине с ним, для начала стала отмывать и отпаривать своего милого, как немощного старика.
Горячий пар клубился, застя свет, пот тек в три ручья. От жара спирало дыхание, волдыри на теле князя лопались, исчезали гнойники, оставляя легкие, быстро заживающие шрамы. Целебный настой целил язвы. Горячий взвар с шипением скатывался на пол, и ему вторил тихий голос ворожеи, раз за разом, для верности, повторявшей заговор:
Шла русалка лесной дороженькой,
оцарапала резву ноженьку.
А из ранки той да не кровь-руда,
а из ранки той да чиста вода.
Да чиста вода та ручьем текла,
да по всей земле та вода прошла.
Да на остров тот да на гол Буян,
на Буяне том да высок курган.
На кургане том камень Алатырь —
камень Алатырь лежит во всю ширь.
Не поднять его — не свернуть его,
пока род людской на земле живет.
Как под камень тот утекла вода,
а за ней болезнь навсегда!
Незаметно потекли дни. Накануне праздника Макоши справили свадьбу Буяна с Прогневой. Отец девушки был рад пристроить меньшую дочь, хотя старшая еще ходила в девках. Но тогда следовало бы ждать полного выздоровления Влас-тимира, что седьмой день уже отлеживался в доме ворожеи, и спрашивать его решения, а Буян ни за что не хотел ждать даже лишних трех дней. Во время праздника Макоши, жрец Сухобой предсказал по жертвам, что Буяна и его жену ждет богатство.
