Дмитрий Скирюк - Драконовы сны
Некоторое время Телли размышлял о чём-то, затем кивнул и вышел вон из хижины. Яльмар и Арне поспешили за ним.
– Рик! – позвал он. – Рик, иди сюда.
Дракошка подбежал, ластясь и подлезая под руку. Вглянул на Тила снизу вверх. Тот потрепал его по холке и присел, заглядывая ящеру в глаза.
– Жуга, – мягко сказал он. Рик мгновенно вскинул морду. – Понимаешь, Рик? Жуга. Искать. Аэлла хис, н'ес? Искать.
Короткое мгновенье Рик таращился на Телли, а затем как будто бы кивнул, расправил крылья и с коротким писком взвился в облака.
Тил встал, отряхивая руки. Повернулся к спутникам:
– Идём.
Tabula rasa
– Старый Дракон скончался!
Нерешительный– Нет, я не думаю, что это была ошибка. И доведись мне сейчас выбирать, я поступил бы точно так же. Вот только, наверное, попробовал бы что-то сделать, прежде чем идти: дождаться остальных, подумать, помолчать… Но я не мог ждать, понимаешь? Он же уходил. Ты понимаешь? Уходил. Никто не мог его догнать. Орге был прав. Но я всё же настоял, чтобы идти. Я долго клял себя потом, но это было после, а тогда… Тогда я ни о чём не думал. Ни Телли, ни Вильям с командой викингов так и не появились, и ничто не говорило за то, что они придут. Проклятая игра… Мы пёрлись к этой чёртовой горе с одним топором и одним ножом на троих. Я ничего не знал, но чувствовал что должен, должен разыскать его! Я ведь не знал тогда, зачем… Ты слушаешь меня?
Ты слушаешь?
***– Нелепость, – сказал Хансен. – Нелепость, авантюра и глупость.
– Снайфедльс, – словно бы и не слыша его, задумчиво повторил Жуга, – Снайфедльс… Это далеко?
– Пешком – далеко, – Орге опустошил вторую миску с кашей, громко рыгнул и вытер губы рукавом. – Это потухший вулкан. На нашем языке мы называем его Кара-юзин – «Чёрный клык». Там дом серых гномов.
– Зачем они ему?
– Ашедук мечтает возродить былое величие нашего народа, мечтает о Великом Царстве. Он думает, что такие вещи, как доска и твой меч способны придать вес его словам.
– А они способны?
– А никто не знает. Хиши – очень древнее колено гномов, откололось так давно, что даже старики не помнят. Огонь земли здесь залегает неглубоко, это их и привлекло. Ты всё ещё хочешь идти за ним?
– Хочу, – кивнул Жуга.
– Упорный ты, Лис. Упорный… Как втемяшится тебе чего-нибудь в башку, хрен выколотишь после. Не ходил бы ты. Не надо.
– Не отговаривай, всё равно пойду. Жаль только, оружия нет.
Хансен вынул из-за пояса свой нож и молча протянул его травнику рукояткой вперёд.
– Мой топор поблизости валяться должен, – сказал Орге, сосредоточенно укутываясь в одеяло. – Помню, что тащил его, а после где-то потерял. Найдём, если поискать.
Травник помотал головой.
– Нож, топор – всё это ерунда, – сказал он. – Против этого меча с таким оружием не выстоять. Ты сам это знаешь.
– Оно, конечно, так, – согласился Орге. – Да только всё равно ведь тебя не отговоришь. Пойду с тобой.
– Ну уж нет! – вскинулся тот. – Вот этого не надо. Раненого я не потащу.
В ответ на это Орге лишь презрительно фыркнул:
– Подумаешь, башку сотряс.
– Скажи спасибо, что вообще не потерял! Вон, у тебя до сих пор глаза в разные стороны смотрят.
– К завтрему пройдёт, – беспечно отмахнулся тот. – Голова – кость, там болеть нечему. А вот тебе нельзя идти туда одному. Заблудишься в пещерах и пропадёшь.
– Это тебе, с твоей разбитой черепушкой нельзя туда идти! – огрызнулся травник. – Ни одному, ни скопом.
– Ты не понимаешь! – гневно парировал маленький гном. – Это мой долг мести, это мой umbar, и я этого так не оставлю.
Хансен задумчиво переводил взгляд с одного на другого. Покачал головой.
– Так мы ни к чему не придём.
– А нам и не надо ни к чему приходить, – сказал Жуга. – Я ухожу. Вы остаётесь.
– Нам всем нельзя идти, – спокойным голосом подытожил Хансен.
Травник лишь устало махнул рукой и умолк. Некоторое время в хижине царила тишина, прерываемая только треском дров. Жуга по очереди оглядел Хансена и Орге. Лица у обоих были непроницаемо серьёзны.
– Ладно, – буркнул он, – чёрт с вами. Выходим завтра.
– Всё равно это глупость, – не преминул вставить Хансен.
– Ну так и нечего тогда тащиться за мной! Как будто если глупость делают трое вместо одного, она перестаёт быть глупостью… Давайте спать. Если уж мы решили идти, то надо отдохнуть перед дорогой.
– Дельная мысль, – заметил гном и, первым подавая пример, накрылся с головой одеялом и отвернулся к стене. – Только не вздумайте уйти и бросить меня здесь, – глухо донеслось из-под одеяла. – Предупреждаю: сон у меня чуткий.
Вскоре он захрапел.
Приятели подбросили дров в огонь и тоже стали укладываться спать. Однако сон не шёл. Через некоторое время Жуга уселся, потянулся за водой. Напился, собрал волосы в горсть, да так и задумался о чём-то с флягой в руке. Хансен некоторое время неодобрительно глядел на него, потом тоже сел.
– Идёшь вразнос, Жуга, – с тревогой в голосе сказал он. – Расшатываешь себя, как гвоздь в доске. Далеко ль до беды.
– Хансен, перестань, – отмахнулся тот. – Без доски нам не выиграть, а меч… Мне без него нельзя. – Он снова отхлебнул воды. – Пока нельзя.
– Это безрассудство, Лис. Безрассудство и гибель.
– Насрать, – травник плюнул в костёр.
– Терпение – вот чего тебе не хватает, – вздохнул Хансен. – Помнишь наш разговор на скале? Ты ещё спросил, когда же мы начнём учёбу. Уже в то время мне это было ясно, и я просил тебя не торопиться. Смотреть на волны – это тоже надо уметь.
– Смотреть на волны, – пробормотал Жуга. – Да…
Из-под одеяла торчала косматая, со вздувшимся рубцом макушка маленького гнома. Травник некоторое время задумчиво созерцал её, потом перевёл взгляд на валявшуюся рядом миску из-под каши и усмехнулся.
– Нет, ты только посмотри, – сказал он. – Ещё позавчера этот двараг лежал пластом и дышал через раз, а сегодня каши стрескал целый котелок. Если б сам не видел, в жизни б не поверил.
– Vis mediatrix naturae, – невозмутимо пожав плечами, сказал Хансен и тут же, не дожидаясь вопроса, перевёл: – «Целительная сила природы». Хотя немного полечиться ему бы не мешало. Три дня полного поста не красят человека. То есть, я хотел сказать – гнома.
– Что верно, то верно… Однако же, какой рубец! Хоть рашпилем его скобли.
Он помолчал, потеребил отросшую рыжую бороду. Потряс головой.
– И как же это я его не раскусил?
– Кого?
– Ашедука. Думал, если он мне доверился, то он мне друг, и опять перепутал откровенность с честностью. Ведь знал же, что нельзя им доверять! Гнилой они всё-таки народец, эти гномы. Прокати по столу золотой – верный способ проснутся с ножом в брюхе.
