Деннис Маккирнан - Рассветный меч
А Фэрил, блеснув сияющими глазами, взмолилась:
— Конечно же, Бэйр, рассказывай, только поскорее. Бэйр не торопясь встал, и все, увидев этого высокого нескладного юношу, поняли, как он еще молод. Бэйр молча вглядывался в лица эльфов, готовых слушать обо всем, что выпало на его долю, и глаза юноши вновь наполнились слезами оттого, что он вновь оказался среди тех, кого любил. Память перенесла его к той ночи, когда Охотник исчез из долины вслед за Араваном, и воскресила события и дела, случившиеся потом. Бэйр припомнил все: их путешествие по пустыне и плавание по Авагонскому морю; переход на верблюдах через Кару; лес Кандра и Додону; путешествие через Кхем и плавание в Бхарак; Джангдинские горы, сход лавины, фаэлей и настоятеля; кристалл с соколом внутри и обучение Аравана, в результате которого он обрел способность превращаться в Валке; погоню за Идралом, приведшую их в Неддра; и черную крепость, плен и побег с Рассветным мечом; переход в Вадарию с раненым Валке; встречу с Эйлис, Эльмаром, Брануен и Далором; исцеление птицы и эльфа, воссоединение влюбленных; переход в Адонар и встречу с эльфами; возвращение на Митгар на рассвете и серебряных жаворонков в вышине; безрассудное плавание на «Эройене» к Великому Водовороту, поход на «Шлюшке» через водорослевую трясину; пещеру с кристаллическими сводами, Идрала с Гифоном, Раудшерскала и Великую Бездну.
Все эти события вновь ожили в его памяти, как только он обвел взглядом притихший зал. Он смахнул слезы, сделал глубокий вздох, посмотрел на сияющие лица родителей и Фэрил, затем на Аравана и, обратившись наконец к собравшимся, произнес:
— Перед тем как начать свой рассказ, я хотел бы сообщить вам две важные новости, а именно: Галарун отмщен, а Гифон мертв…
У всех невольно вырвался крик облегчения и радости, затем посыпался град вопросов. Бэйр стоял молча, давая утихнуть страстям, а затем поднял руки, призывая к тишине, и произнес:
— Хотя причины, толкнувшие нас на эти путешествия и приключения, уходят корнями в далекое прошлое — к тем временам, когда боги спорили о проблемах свободного выбора и управления; к тем временам, когда был создан Камень Драконов и неведомые руки отковали Рассветный меч и Неистовый Молот; к тем временам, когда меч был похищен и была дана клятва вновь обрести его; к тем временам, когда тетушка Фэрил увидела внутри кристалла сокола; к тем временам, когда произошло очень и очень многое, включая и мое собственное появление на свет, — лично для меня все началось с обещания, которое я дал, будучи еще ребенком, и исполнил той октябрьской ночью, когда лаэнский страж, которым я стал…
Глава 59
ПОСЛЕДСТВИЯ
ИЮНЬ 5Э1010 — МАРТ 6Е1
(настоящее время)
Прошло уже четыре дня после возвращения в Арденскую долину, когда ночью Бэйр внезапно проснулся от мысли о том, что Дэлавар, волк–волшебник, наверняка говорил о событии, которое было более значимым, нежели рядовые эпизоды прошедшей войны. Бэйр сел на край кровати и задумался. Наконец он встал, оделся и вышел из комнаты, в которой спал. Он пошел к письменному столику, чтобы написать записку, но почувствовал аромат свежезаваренного чая, и буквально сразу же из сумрачной глубины комнаты выступила Риата и, обратясь к нему, спросила:
— Не выпить ли нам с тобой по чашке чая?
Бэйр кивнул, сел за стол, и Риата, разливая чай, сказала:
— Ты оделся так, как будто собрался в дорогу, и мне кажется, что тебя все еще томят мысли о войне.
— Мама, дело, которое я выполнял вместе с Араваном, еще не доведено до конца. То, что должно быть сделано, так же важно, а может быть, и важнее того, что уже сделано.
Риата удивленно подняла брови, а Бэйр решительным тоном объявил:
— Мне необходимо поговорить с самим Адоном, лично. Глаза Риаты широко раскрылись.
— Поговорить с?..
— С Адоном, мама, с Адоном.
Риата глубоко вдохнула, затем, медленно выдохнув и обретя способность говорить, твердым голосом спросила:
— И о чем же?
— О посохе Дарлока, о Кристаллопюре, о Камне Драконов. О пророчествах, предсказаниях и об их толкованиях. О каменном кольце и амулете, предупреждающем об опасности, о соколе, помещенном в кристалл. О символах силы и власти, появившихся в далеком прошлом, которым судьбой назначено исполнить свое предназначение в наши дни. О спорах далекого прошлого, касающихся свободы выбора и принуждения. А также о том, что сказал Дэлавару Красный Коготь. Дракон назвал его Адоном, Разделителем Миров; Адоном, вмешивающимся в чужие дела; Адоном, говорящим неправду. О многом мне надо поговорить с ним. Риата, воздев руки к небу, спросила:
— Но зачем?
— Чтобы призвать его к ответу.
Риата в волнении вскочила со стула:
— Что?
— Чтобы призвать его к ответу, — повторил Бэйр. — Неужто ты не понимаешь, мама? Красный Коготь прав, но только наполовину. — Бэйр поднял руку, дабы предотвратить этим жестом возражения, готовые сорваться с языка матери. — Дай мне сказать, мама: не важно, каковы намерения Адона, но суть дела в том, что всех нас — эльфов, невидимок, варорцев, баэронов, гномов, людей, драконов, магов, утруни, даже темные силы — нас всех используют просто как карты в какой–то гигантской игре, а играют в эту игру те, кого мы называем богами. Сейчас игра на время остановилась.
— Но, Бэйр, неужели ты можешь не верить…
— Я верю, мама, верю. Послушай, если Адон и Гифон уже разрешили меж собой все это в давние времена — борьбой не на жизнь, а на смерть, когда до этого доходило,— тогда нам не следует оставаться пешками в этой затянувшейся игре.
Риата нахмурилась и снова опустилась на стул. Ее глаза, неотрывно смотрящие на Бэйра, были грустными и задумчивыми.
— В том, что ты говоришь, есть доля правды, но позволь мне спросить тебя вот о чем: если бы дело дошло до борьбы не на жизнь, а на смерть и если бы Адон потерпел поражение, то каким был бы мир, очутись он под пятой Гифона?
Бэйр поднял на мать удивленно–растерянный взгляд — такое не приходило ему голову. И в это время из дверей прозвучал голос входящего в комнату Уруса:
— Возможно, сынок, возможно, все, о чем ты говорил, все то, что вы с Араваном и еще многие совершили в нынешние и прошедшие времена, возможно, это и была борьба Адона с Гифоном. И, только используя нас в этой борьбе, Адон смог одолеть Гифона.
Пока Риата наливала чай Урусу, Бэйр, погрузившись в размышления, молчал. После долгой паузы на лице его вновь появилась первоначальная решимость.
— И все–таки, отец, мне необходимо поговорить с Адоном, поскольку только я один могу сделать это и вернуться назад.
