Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"

Уже под утро Шив разбил об стену очередную опустевшую бутылку, а сам начал приводить себя в порядок. Амелия оказалась неожиданно дорога именно ему, а не только остаткам памяти Фрэнка Лонгботтома. Однако в отличие от давно погибшего гриффиндорца, Палпатин своё не собирался отдавать никому, даже самой смерти.

Едва первые лучи солнца осветили полумрак кабинета, он отправил сигнал активации в амулет Алисы Лонгботтом и стал ждать сову от целителя Сметвика. Как только Алиса очнётся, тот обещал ему немедленно сообщить. И сова прилетела уже через час.

«Фрэнк. Алиса пришла в себя. С уважением, Гиппократ Сметвик», — коротко звучало послание.

Шив спустился в холл и, назвав адрес, бросил в камин горсть летучего пороха. Уже через несколько минут он был в Мунго и, не став заходить к Сметвику, привычно поднялся в знакомую палату.

Амелия уже пришла в себя, но шевелиться ещё не могла. В отличие от Палпатина, у Боунс не было опыта существования без тела, поэтому привязка души к новому вместилищу шла значительно медленнее. Впрочем, говорить она уже могла. Шив сел рядом и погладил её по руке. Он-то прекрасно видел, как постепенно укрепляется связь тела с новой душой. Артефакт переноса отработал штатно, никаких проблем не намечалось, кроме, возможно, некоторого падения уровня магических сил, но и та со временем должна будет восстановиться.

Однако первая же фраза Амелии разрушила надежды Палпатина на благоприятный исход этого довольно щекотливого дела.

— Фрэнк! Ты понимаешь, что это самая тёмная магия, которую только можно себе представить? — тихо произнесла Боунс. — Моё переселение в тело твоей жены — это ужасно! Ты ведь фактически убил Алису! Лишил её даже малейшего шанса вернуться к жизни, как это сделал ты сам, между прочим!

— Алиса была мертва и уже давно, — спокойно произнёс Палпатин. — Я не отключал её оболочку от магической подпитки только из-за того, что не хотел потерять тебя. В твоей работе слишком велика вероятность погибнуть от руки какого-нибудь бандита. А я не привык оставлять важные дела без контроля. Поэтому и подарил тебе тот артефакт. Сразу после смерти амулет запускал автоматический процесс переноса души в заранее подготовленное вместилище.

— Говоришь, «вместилище»? Так ты теперь называешь Алису, да? Магия душ — чернейшее волшебство, запрещённое по всему миру ещё до гибели Атлантиды! — прошептала Боунс негодуя. — Ты подумал, что я теперь скажу Сьюзан?

— Можешь ей правду сказать, — улыбнулся Палпатин, пожимая плечами. — Если сама этого захочешь, конечно. Посмотри на случившееся с другой стороны. Теперь ты в теле моей жены, и нам больше не придётся скрывать наши отношения.

— Предлагаешь мне притвориться, что Невилл — мой сын? — спросила Амелия с возмущением. — И вести себя с мальчиком как любящая мать? А ты подумал, как мне будет тяжело видеть его эмоции? Я же не Алиса!

— Невилл — уже взрослый парень и не станет проситься к тебе на ручки, — спокойно ответил Палпатин, пожимая плечами. — К тому же все знают, что люди, которые долго находились в коме, могут и не помнить ничего. Невилл будет рад просто тому, что его мать очнулась, и не будет требовать от тебя вспоминать, какие игрушки Алиса покупала ему в младенчестве. Просто прими новую реальность и живи дальше.

— Ты даже не видишь, насколько это жестоко по отношению ко мне, Невиллу и Сьюзан! — прошептала Боунс, закрыв глаза. — Пожалуйста, уйди, я не хочу больше говорить. Прости, но…

— Хорошо, я уйду, но оставлю тебе подарок, — произнёс Палпатин, вздохнув. Использовать на Амелии легилименцию, пока она не освоилась в новом теле, означало бы повредить ей разум.

Он сжал губы, понимая, что своим импульсивным поступком создал для себя множество проблем. Впрочем, сомневаться было не в его правилах. Шив наклонился, промокнул платочком слезинку на её бледной щеке и сказал:

— Послушай, если вдруг «Пожиратели Смерти» попытаются добраться до тебя здесь, в лечебнице, хватит одной мысли, и ты сразу же переместишься ко мне в мэнор, даже из-под антиаппарационного купола.

Палпатин надел на шею Боунс золотой кулон и погладил её по волосам:

— Не снимай амулет, пожалуйста. В него встроен портал, а ещё щиты от неожиданного нападения. Прошу тебя, успокойся. Всё закончилось благополучно, главное — ты осталась жива. И вообще, перестань вести себя как маленькая!

Боунс ничего не ответила. Отвернув голову, она плакала. Палпатин молча вышел из палаты и осторожно прикрыл за собой дверь. Спустившись, он зашёл к Сметвику, оставил Гиппократу увесистый мешочек галлеонов и попросил сообщить, когда Алису можно будет перевезти в мэнор.

Тиканье часов на стене казалось ударами гонга. Амелия не могла пока шевелиться, но уже немного чувствовала своё новое тело. Очнуться в Мунго после Авады Тёмного Лорда, да ещё Алисой Лонгботтом, — совсем не такого она ждала от своего посмертия.

«А ведь после того, как он проснулся, Фрэнк начал совершенно по-другому относиться к тёмной магии, — пульсировала боль в голове Амелии. — Может, это даже не Фрэнк, а кто-то совершенно другой, так же, как и я сейчас, захвативший чужое тело? Иначе откуда он знает ужасные тёмные ритуалы⁈» Амелии стало плохо, голова закружилась, ей показалось, будто душа стремится вырваться из нового тела и улететь куда-то в пустоту.

Сигнальные артефакты запищали, и через минуту в палату ворвались целители в лимонных мантиях. Они тут же начали колдовать, поддерживая пошедший вразнос организм женщины.

— Не пугайте меня так больше, Алиса, — устало улыбнулся Гиппократ Сметвик, когда угрожающее состояние очнувшейся Амелии удалось купировать. — Не хватало ещё, чтобы вы опять провалились в кому. Я понимаю, радость. Пришли в себя, увидели любимого мужа, живого. Но, Мерлин мой, зачем же так нервничать! Теперь у вас будет всё в порядке, он вас ждал все эти годы и ни на ком повторно не женился. Не надо так волноваться! Супруг всей душой любит вас, Алиса, мне же видно. Он все эти годы заботился о вас! Они с малышом Невиллом каждый месяц вас навещали по выходным. Хотя какой там малыш, ваш сын уже выше вас будет, Алиса.

Лицо Амелии побагровело, она прикрыла глаза и вновь разрыдалась.

— Ну что с вами будешь делать! — огорчённо всплеснул руками Сметвик и, взмахнув палочкой, воскликнул:

— Экспекто патронум!

Тёплая волна пронеслась по комнате, снимая горечь и боль.

— Поспите, Алиса, — сказал успокаивающе Гиппократ Сметвик, накладывая сонные чары. — Вам нужно восстанавливаться. Как проснётесь завтра, сразу зовите дежурного домовика, он всё уберёт и принесёт вам поесть. Прошу вас, моя хорошая, не пугайте нас больше.

Утро встретило Альбуса Дамблдора на окраине деревушки Литтл-Хэнглтон. Учуяв неприятный запах навоза, он с неудовольствием обнаружил, что вляпался в коровью лепёшку. Бросив на ботинок очищающие чары, Альбус скорым шагом двинулся в гору.

Вначале требовалось осмотреть особняк Реддлов, а затем спуститься к хижине Гонтов. Кольцо-крестраж точно находится где-то в этой местности, надо только понять, где.

Как обычно и бывает, удача улыбнулась ему в самом конце. Под полом заброшенной хижины Гонтов обнаружилась шкатулка, внутри которой Альбус нашёл старинный перстень с простым тёмным камнем. Не став ничего трогать руками, Дамблдор вышел наружу, вызвал феникса и аппарировал в Хогвартс.

Положив шкатулку на стол, он вытащил палочку, собираясь всесторонне проверить свою находку на всевозможные ловушки.

С одного из портретов прошлых директоров раздался скрипучий голос Финеаса Найджелуса Блэка:

— Панталоны Морганы! Это же он! Вы что, Альбус, не видите? Это же…

— Я и так знаю, это перстень Гонтов, — раздражённый, что его отвлекли, Альбус нахмурился и взглянул с укоризной на портрет.

— Да при чём здесь какой-то перстень, старый вы осёл! Присмотритесь внимательней к камню. Не хватает соображалки, откройте сказки Барда Бидля.