Ян Ирвин - Врата трех миров
Малиена выпустила ее руку.
— И я ничем не могу помочь! — Рухнув в кресло, она невидящим взглядом посмотрела на огонь.
Целую минуту никто не произносил ни слова. Но, к удивлению Магреты, Малиена встала. На губах ее играла улыбка.
— Напасти только укрепляют нашу решимость, — сказала она. — Если есть способ выжить, мой народ его найдет, так было всегда. И я тоже должна быть сильной. Мне нужно многое сделать. До свидания! — Она обняла всех по очереди и поспешно вышла из комнаты.
— А ты что будешь делать, Шанд? — спросила Карана. Шанд улыбнулся.
— У меня вдруг появилось ради чего жить. — Он обнял Магрету. — Я был уверен, что потерял и тебя. Я останусь с вами на какое-то время — по крайней мере, пока не появится на свет мой правнук, а также и твой ребенок, Карана. Ты даже представить себе не можешь, до чего мне хочется стать прадедушкой! А потом? Наверно, обратно в Туллин. Это не так уж далеко, и я смогу вас часто навещать. В Туллине я буду ухаживать за своими геллоновыми деревьями и делать ликеры для детей, пока не придет мой срок.
Лиан залез в кровать с таким мрачным видом, какой у него был каждую ночь после возвращения из Школы.
— В чем дело? — раздраженно осведомилась Карана. Беременность проходила не так уж легко, и она устала от вечной депрессии Лиана.
— Обычная проблема, — ответил он, созерцая стену.
Карана больше не могла это вынести.
— Так найди, чем тебе заполнить жизнь! — сказала она в сердцах. — Нашему ребенку нужен жизнерадостный отец, а не такой, который вечно брюзжит. — Задув лампу, она повернулась к Лиану спиной.
Лиан долго не мог заснуть. Он лежал в темноте, снова и снова размышляя о своем предназначении в жизни. Было совершенно очевидно, что он годится только для двух занятий на свете: быть мастером-летописцем и сказителем, причем он не мыслил одно без другого.
«Я что-нибудь придумаю, — твердил он. — К черту Школу и мастеров-летописцев. К черту старого директора, да и нового тоже! Никто не может запретить мне заниматься моим искусством. Я буду зарабатывать на жизнь в качестве сказителя, а тайно буду еще и летописцем. А пока начну складывать „Сказание Рулька“». Он ощутил сильное волнение при этой мысли. «Я не могу поступить иначе! Может быть, я порочен, но я получу то, чего хочу, и заплачу за это любую цену».
В середине ночи Карана пронзительно вскрикнула и села в постели.
Лиан сонно погладил ее по плечу:
— Что случилось?
— У меня болят кости.
— Ты слишком долго лежишь в одном положении.
— Ты не понимаешь! Когда я шевелюсь, мне кажется, что бедра у меня состоят из битого стекла.
Он перевернул Карану и, подложив подушки, принялся массировать ей спину. Но лучше не стало.
— Я думаю… — сказала Карана, которую прошиб пот и одолела дрожь.
Роды были ее постоянным кошмаром. Она представляла себе, как кости таза ломаются от напряжения. Но, что еще хуже, вновь появилась эта ужасная тяга к храксу, ставшая более сильной. О, как ей хотелось принять этот наркотик! Но в то же время он ее страшил. Она боялась, что никогда не освободится от этой зависимости и что хракс повредит ее ребенку.
— Что? — воскликнул Лиан.
— Думаю, тебе лучше послать за Идлисом.
— Прямо сейчас? — всполошился Лиан, и, если бы Карана не удержала его за руку, он бы свалился с постели. — Роды еще не начинаются?
Карана улыбнулась. До чего же он наивен!
— Это произойдет еще через шесть месяцев, дурачок! Пошли за ним утром! И попроси… попроси его захватить с собой хракс.
Лиан взял ее за руку.
— Хракс! — произнес он с дрожью в голосе. — Ты уверена?
Она долго не отвечала.
— Я не вспоминала о нем месяцами, но когда сейчас проснулась, мне опять его захотелось. Он мне так нужен, Лиан!
— Ты уверена? — Карана задрожала.
— Нет! — заорала она. — Никакого хракса!
— Карана?
— Думаю, что справлюсь, — сказала она. — Держи меня крепче, Лиан.
— Я всегда буду рядом, Карана. Я тебе помогу. Вместе мы сможем это преодолеть.
Карана откинулась на подушки и прикрыла глаза:
— Да, Лиан. Вместе мы сделаем что угодно. Мы справимся.
На следующий день Карана, Магрета, Лиан и Шанд сидели на веранде, греясь в лучах зимнего солнца. Лиан повернулся к Магрете, которая мечтательно устремила взор в пространство.
— Магрета! — сказал он.
— Гм-м?
— Я так заинтересовался каронами. Когда ты была на Аркане… беседовала ли ты с Ялкарой о ее жизни? Или о других каронах?
— Постоянно.
— А насчет бездны?
Карана взглянула на него из-под полуприкрытых век. Лиан подался вперед, готовый вскочить со стула от нетерпения. Его глаза сияли, чего уже давно не бывало после Чантхеда. Она улыбнулась и снова прикрыла глаза. Как хорошо на солнышке! И совсем не хочется хракса. И в кои-то веки ей абсолютно нечего делать. Никому ничего от нее не нужно.
— Наговорили столько, что хватит на несколько томов, — ответила Магрета. Она подставила солнцу другую щеку, довольная жизнью.
— Ты думаешь… ты смогла бы пересказать некоторые из этих историй?
К тому времени, как зашло солнце, пол вокруг Лиана был усеян листками бумаги, исписанными его прекрасным почерком, а он все еще лихорадочно строчил. У него был безумно счастливый вид.
Магрета подняла руку, глядя на свое странное кольцо — четыре переплетенные проволочки и две золотые кляксы.
— Магрета, у тебя такой довольный вид, — заметила Карана.
— Это забавно, не так ли? — ответила Магрета. — Я никогда прежде не умела быть счастливой.
— Но за последнее время ты столько потеряла!
— Все, что я хотела, — это знать, кто я такая.
— А как насчет Рулька?
Магрета улыбнулась, но ничего не сказала.
— Ты так сильно его любила!
— И сейчас люблю. И он всегда будет жить в моей памяти. Этого довольно. — Она помолчала. — Правда, есть еще кое-что.
— Что?
— Если твоя дочь и мой сын поженятся, — сказала Магрета, — а оба они будут троекровники…
— Тьфу-тьфу! — воскликнула Карана. — Нам нужно еще их родить, и неизвестно, кто появится на свет.
— Я знаю то, что знаю, — безмятежно произнесла Магрета. — На ком же еще жениться сыну троекровницы, как не на дочери троекровницы? И появится новая раса, — возможно, у нее будет больше сильных сторон и меньше слабых, чем у тех народов, что породили нас с тобой. Давай сейчас договоримся, что поженим их.
Карана ощутила тревогу. Неужели судьба вновь манипулировала ею? Или это все отец с его экспериментами в Каркароне? Она поспешно отогнала от себя подобные мысли.
