Анатолий Агарков - Семь дней Создателя
Патрон смотрел перед собой, барабанил пальцами по столику, никак не комментировал. А меня несло.
— Бюджет уменьшится? Согласен. Но сорок его процентов ежегодно разворовывается недобросовестными чиновниками — такие данные об уровне российской коррупции опубликованы независимыми закордонными исследователями. Так что в этом плане возможна даже экономия. И если сократить ставших ненужными бюрократов, то она — налицо.
Молчание Патрона становилось тягостным. Может, перегнул с новаторством? Как бы кондрашка старика не хватила — от неперевариваемости услышанного.
Проявил инициативу — наполнил бокалы, взял свой, пригубил.
— Хотите, случай расскажу из так называемых дорожных встреч?
Не дождавшись согласия слушать, продолжил.
— В Москву добирался в одном купе с парочкой из провинциального русского городка — ребята загорелые, с курорта. Он из серых бизнесменов, у которых большая часть доходов скрыта от налоговой отчётности. Она — сотрудница Собеса по делам сирот. Выпили, разговорились — они за свой семейный нескончаемый спор. И меня втянули в качестве рефери — кто прав, кто не прав.
Она, тыча пальчиком в мужа:
— Вот ты налоги не платишь, а мы едва-едва наскребаем средств, чтобы помогать сиротам. Ни совести у тебя нет, ни стыда.
— Стоп-стоп-стоп! — обвиняемый ткнул окурком в пепельницу. — Скажи мне, дорогая, сколько вас в отделе?
— Трое.
— А сколько потратили на ребятишек в прошлом году?
— Полмиллиона.
— Пятьсот тысяч сиротам и пятьсот сорок тысяч ваш общий годовой фонд заработной платы, верно? Так мне проще потратить миллион на проблемы малолетних бедолаг, чем кормить трёх дармоедов.
— Так не тратишь же. А не будь нас, что стало бы с сиротами?
— Не трачу потому, что в каждом деле должен быть интерес — на альтруизме далеко не упрыгаешь.
Я замолчал. Рассказ окончен, выводы делать слушателю.
Слушатель воспрял от ступора, прочистил глотку, опрокинул в рот бокал.
— Так, говоришь, интерес должен быть, дармоедов наплодили?
— В одной Москве их, наверное, больше, чем во всём Советском Союзе было.
— Больше или наверное? — Патрон ткнул в мою сторону пальцем. — Пользуешься непроверенными данными.
— Слухами, — кивнул, соглашаясь. Пришла горечь разочарования — перед кем изгаляюсь?
Шеф перехватил инициативу:
— Отвлечёмся от телевизора — есть проблемы общегосударственного масштаба, например, жилищная. Как её решать, Ликург ты наш военно-морской?
— Да проще пареной репы, — я без энтузиазма. — Снимаем все виды налогообложения с жилищного строительства и всех отраслей с ним связанных, например, производство строительных материалов. Деньги туда ринутся сами, деньги немалые, причём не только из России. Квартиры подешевеют — их ведь надо продавать. Два-три года, максимум пять, и нет проблемы. Возвращаем всё на круги своя.
— Так-так, любопытно, — Патрон опять забарабанил пальцами по столу. — Налоги тебе не нужны. А врачей-учителей чем кормить станешь? На что, понимаешь, армию содержать?
— У нас газ есть и нефть, электроэнергетика. Только не надо отдавать их в частные руки — вся страна строила, а кто-то даром прибрал.
Президент хмыкнул — не твоего ума дело — так надо понимать. И мне расхотелось метать бисер. Но шеф требовал ещё.
— Разрули с медициною проблемы.
— Всё бюджетное на налоговые полиса, минуя казну и чиновничество. Разве только силовые структуры с правосудием оставить в ведении государства.
— Всё ясно, — шеф встал, намереваясь уйти, и выглядел бодрее заявившегося. — Репопареный ты политик, капраз. А я уж было подумал….
Что он подумал, осталось загадкой. И недопитая бутылка водки подсказывала — что-то сегодня пошло не так.
— Билли.
— Браво, Создатель! Твоя мысль о налоговых полисах гениальна. Сам выдумал или спроворил где? Впрочем, знаю — сам. Нигде на практике такое не применялось, не упоминалось и в научных трудах. Известна страна, где народ освобождён от податей. Но там нефть. Там правит султан.
— Почему эта мысль так раззадорила президента?
— Так что ж ты хочешь от чиновника номер один?
— Чиновников назначают, а он избран народом.
— Не суть важно, как приходят во власть — важно, что она есть и любит есть.
На следующий день со мной побеседовали. Подошёл зам по безопасности главы президентской Администрации и сквозь зубы:
— Ты, капитан, о карьере своей думаешь?
Какое тебе дело, думаю, а вслух:
— Каждый день.
— Хреново думаешь.
— Как умею.
— А не думал, что можешь загреметь отсюда прямиком на Новую Землю смотрителем маяка?
— Вот те раз! А я надеялся командующим Черноморского Флота.
— Вот-вот, белые медведи таких шутников и любят.
Но служба моя продолжалась, и избирательная кампания Патрона катилась по стране. Не помню, в каком городе пустился он в пляс перед восторженной толпой. Ладно бы русскую вприсядку — не получись, так народ зачёл попытку. А он что-то западное закрутил, и получился танец живота, рассмешивший публику.
— Видели бы вы меня двадцать лет назад, — посетовал седовласый танцор диско.
Двадцать лет назад ты с энтузиазмом строил коммунизм, который теперь так люто ненавидишь, с неприязнью подумал я. И, наверное, не один.
Перед днем, так называемого затишья, навестил меня
— Как думаешь, победим?
— Думаю, надо ли?
— Ты о политике или здоровье?
— Пробоины по обоим бортам.
— Не дрейфь, капраз, мотор выдержит — мы ещё таких, понимаешь, дров наломаем….
— А не выдержит?
— Задача — продержаться как можно дольше, чтобы не жалкая в стране была прослойка собственников, а целый, понимаешь, класс.
— Но ведь право на частную собственность прописано в новой конституции.
— Прописать-то прописали, но знаешь, как у нас в России — закон, что дышло….
— К чему коллизии, пока власть в руках? Кажется, Иосифу Виссарионовичу приписывают слова — не важно, как проголосовали, важно, как подсчитали.
— Вот на это я не пойду никогда: я — гарант конституции, а ты что предлагаешь?
— Как вариант.
— Таких вариантщиков под зад, понимаешь, метлой.
— Скоро уж и так, — я кивнул на ядерный чемоданчик, — мой срок подходит к концу.
— А потом не хочешь в мою команду?
— В качестве…?
— Правды-матки резотеля.
— Есть такая должность?
— Введём.
Мы чокнулись, выпили, поставили бокалы.
— Я море люблю.
— А я — русский народ.
Когда Патрон ушлёпал к себе:
— Билли, а может принять предложение?
