Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти
Море, мы с тобою море,
Море в штиль и море в бурю,
В исступленной ласке молний,
Захлебнувшихся лазурью...
Быть Эсперадором — это мечта, счастье, цель! Это зависть, страх и снова зависть... Еще бы, ведь выше тебя лишь Создатель или... никого. Как тут не продать душу за Светлую мантию?! Эсперадору хорошо, лучше не бывает. В Золотых землях все замечательно, в конклаве — сплошные братья, а такая мелочь, как сердце, Эсперадору не полагается, и напиться вдрызг он может только с жиру...
Пламя, мы с тобою пламя,
Грохот загнанного сердца,
На закате, над снегами
Невозможность отогреться...
Положить жизнь — на что?! Кто Адриана понял? Кто оценил? Кто хотя бы помнит, кроме забившейся в горы чужой жены? Дважды чужой! Могилы и той не осталось, так зачем?!
Чтоб струна звенела вечно,
Чтоб струна звенела — ай-ай...
— Еще! — крикнула Матильда. Алва кивнул и саданул по струнам. Пальцы он разбил, что ли? Этот может...
Вечно...
Чтоб струна звенела вечно,
Чтоб струна звенела — йяй-йя,
Чтоб струна звенела...
— Я пойду. — Этери поднялась с последним аккордом. — Спасибо. Это было так... Я пойду.
— Я вас провожу. — Ворон небрежно отодвинул гитару. Да, в самом деле кровь — на светлом дереве видно четко, не ошибешься. — Позвольте вашу руку.
Она не стала отнекиваться, он — надевать перчатки. Странно все выходит, и оба они странные. Беременная кагетка и сумасшедший, за которого страшно. Ничего у него не выйдет, как не вышло у Адриана... Ничегошеньки. Корабль опять тонет, и крысы опять не бегут, а бесятся. Не те крысы — те, настоящие, проскочили между смертью и огнем, успели... Только Клемент и остался.
— Я, конечно, не заменю регента, — напомнил о себе Валме, — но петь я тоже умею. Адуанам нравится... Сударыня, что желаете?
— Твою кавалерию, если ты похож на посла, то и посол похож на тебя! А если он похож на тебя, в вашей Олларии сидит не одна змея, а две. Считая с Левием... Вот же брехло!
— В нашей, — поправил муженек, — в нашей Олларии, нашу же кавалерию. И вообще, Валме, блажен муж иже.... Изыди, а!
Глава 4
Талиг. Южная Марагона. Мельников луг
Талиг. Оллария
400 год К.С. 14-й день Летних Волн
1
У Гирке все было так же, как и у других. Догорали костры, у которых почти никто не сидел. Ужин давно съели, а усталость валит людей на землю верней картечи. Полковое начальство, впрочем, держалось: Гирке и Валентин что-то обсуждали у своей палатки с командирами эскадронов. При виде подъезжающих генералов «лиловые» прервали разговор и поднялись.
— Добрый вечер, господа. — Жермон бросил поводья здоровенному сержанту, бывают же такие медведи! — Обсуждаете вчера или завтра?
— Мой генерал, я собрал офицеров, чтобы незамедлительно довести до их сведения приказ. — Показавшийся осунувшимся Гирке с обычной холодноватой учтивостью наклонил голову. — Не желаете отужинать?
— Спасибо. Если я сяду и тем более что-нибудь съем, меня поднимет разве что Ульрих-Бертольд. Что у вас? Большие потери?
— Полк к бою готов. Потери есть, но не столь значительные, как если бы пришлось уходить через реку.
— Хорошо. Письменный приказ по всей форме получите к утру, пока главное — ваш полк приписывается к правому крылу, которым завтра командую я. Сами видите, дело для вашего брата-кавалериста намечается именно здесь. Как завтрашняя задача представляется вам самим? В то, что вы об этом не думали, не поверю.
Гирке обменялся взглядами со спокойно стоящим рядом Валентином и вежливо предположил:
— Полагаю, нам, и не только нам, в первую очередь придется защищать основную позицию от флангового обхода.
— Именно, — устало подтвердил Ариго. — Хотел бы надеяться, что у вас будет возможность не только защищаться, но лучше не загадывать... Рядом с вами соберется почти вся наша кавалерия. Общее командование принимает Шарли. Что вы о нем думаете?
— Мой генерал, — само собой, полковник Придд был аккуратнейшим образом причесан и застегнут на все пуговицы, — офицеры нашего полка не могут не приветствовать повышение лучшего кавалерийского генерала Западной армии.
С подобными манерами прилично воюют редко, но у «спрутов» как-то получается. Хорошо, что они будут за спиной, Ойген-то уйдет...
— Что ж, господа, если ни у кого не имеется вопросов, мне остается лишь пожелать вам успеха.
Вот ведь сказанул! А что было бы, останься он у «лиловых» на ужин? А на целый день?
— Мой генерал, — в глазах Валентина мелькнуло что-то... не вполне светское, — позвольте обратиться к вам с личным делом.
— Давайте, — кивнул Ариго. Они отошли к лошадям. Барон весело фыркнул и попытался обмусолить хозяину волосы. В отличие от генерала он был вполне свеж и не прочь слегка пробежаться. — Сестра успела уехать?
— Нет. Ирэна в отсутствие Гирке не бросит имение и людей. В крайнем случае они укроются в лесном доме, это довольно далеко от тракта. Мой генерал, вас не беспокоит левый фланг?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что и по Пфейтфайеру, и по болоту подобный обход невозможен, а Бруно в последнее время полюбилось делать невозможное.
— Если нас обойдут по Пфейтфайеру справа, Павсанию слева просто ничего не останется... Завтра, чем бы ни кончилось сражение, вы возьмете роту драгун и вывезете графиню Гирке в Придду. Если вам с полковником нужен приказ маршала, он будет, но там, где шляются вражеские армии, женщине не место. Разрубленный Змей, а это еще что такое?
— Мне кажется, — вежливо предположил Придд, — это недавно вами упомянутый барон Ульрих-Бертольд.
— Хочешь сказать, накликанный?
Приближение барона незаметным не прошло, главным образом благодаря производимому грозой Виндблуме шуму. Шумный барон искал начальство, дабы доложить, что в подчиненных оному начальству полках все в порядке и беспокоиться не о чем. В результате беспокоиться пришлось окружающим. Дорвавшись до Ойгена и доложив о всяческой ерунде, Катершванц перешел к тому, ради чего и заявился, — к высказыванию господам генералам своего мнения. Ну понятно, свои бергеры уже наслышаны...
Их в очередной раз спас Валентин.
— Господин барон, — улучив момент, Зараза атаковал, ловко вклинившись в воспоминания о битве при Гефлехтштир, — я хочу обратиться к вашему опыту отражения конной атаки под Аустштармом. Я понимаю, что, перебивая вас, поступаю отвратительно, но мне очень нужен ваш совет, и желательно немедленно...
