Артур Баневич - Где нет княжон невинных
Желе, языки которого пробились на наружную сторону пролета, мгновенно возвращалось к своему первоначальному состоянию. Потоки воды, освобожденной от действия проклятия, рвались во все стороны, смывали снег, бурно устремлялись в пропасть, прихватывая на пути даже очень крупные камни. Покрывающие мост двухсаженные сугробы таяли на глазах, словно брошенные на гигантскую раскаленную сковороду. Врахта, бегущий с луком у бедра и стрелой на тетиве, еще не видел Ленду. Но в любой момент…
— Конец Дррропу! — прорвался сквозь грохот приглушенный, как бы идущий из-под земли крик. — Хрррани Ррренду!
Дебрен пытался. Он приподнялся на колени и начал тянуть изо всех сил, но слишком слабо.
Самый могучий поток воды ринулся ему навстречу как раз из-под живота девушки. Вода мгновенно вымыла снег из-под нее и над ней, обнажив неподвижное тело. Округлый, похожий на щит толщиной в стопу камень осунулся и с чудовищной, разрывающей душу медлительностью втиснулся выщербленным краем туда, где спина Ленды переходила в бугорки ягодиц. Дебрену казалось, что он слышит хруст ломающихся позвонков, мягкое клацанье разрываемых внутренностей, бульканье крови, перемешивающейся в брюшной полости с содержимым кишечника.
Он уже не тянул веревку. Можно оторвать ей руку, но все равно не вызволить тело из каменных челюстей, стиснувших талию. С одной стороны — неподвижная челюсть моста, с другой — эта круглая мерзость, с черепашьей скоростью неудержимо опускающаяся все ниже по мере того, как вода выполаскивала песчаную и щебенчатую часть завала.
У него не было арбалета, из которого можно было выстрелить в центр перекосившегося парика. У него не было сил, чтобы убить Ленду молнией. Он мог только стоять на коленях и смотреть, как она гибнет, дюйм за дюймом сминаемая каменной глыбой.
Он молил судьбу, чтобы Ленда не пришла в себя.
И чтобы Врахта пристрелил его, покончив с этим кошмаром.
Десятник, кажется, даже пытался. Однако поднятый кверху лук расплылся за облаком бьющего из Ленды пара. Дебрен успел заметить голубоватый отсвет там, где каменная плита пыталась раздавить тело, и языки пламени, очерчивающие талию девушки справа и слева. Прежде чем он сообразил, в чем дело, каменные челюсти раскрылись в ленивом зевке.
Только падая на живот от резкого рывка веревки, он понял, что происходит.
Мост треснул. На этот раз окончательно.
Обе половины арки, высекая одна из другой не просто искры, а целые снопы огней, наклонились к середине и рухнули в пропасть. Южная — вместе с Лендой.
Дебрен принялся тянуть веревку как сумасшедший. На этот раз он успел. Сопротивление нарастало постепенно, и веревка начала сокращаться даже прежде, чем резкий рывок дал знать, что тело девушки перестало сползать по пролету и повисло окончательно. Он уже стоял на коленях, но тут снова бросился на живот. Однако к пропасти его не поволокло.
Хорошо. Значит, сланцевая плита помчалась дальше, ни на мгновение не оказавшись между ним и Лендой. Впрочем, особых надежд он не питал — их было ровно столько, чтобы не броситься головой вниз вслед за девушкой, — но, начав выбирать веревку, он по крайней мере пришел в себя.
И тут же увидел Врахту. Десятник, осторожно ступая по покрывающей северную опору мешанине снега, камней, трупов и искореженных деревьев, медленно приближался к только что образовавшемуся краю пропасти. Лук, как и пристало разумному человеку, он сжимал левой рукой, держа правую в готовности на тот случай, если очередной участок местности вознамерится рухнуть в глубину.
Дебрену было легче: по его стороне лавина не прошла. Достаточно только встать и, слегка наклонившись к югу, чтобы уравновесить собственной тяжестью тяжесть Ленды, двинуться к выщербленному краю опоры.
Ему приходилось помогать себе наклонами корпуса — этому он научился у междуморских рыбаков. Правая рука никуда не годилась. Чертов серп! К счастью, брусчатка не обледенела, а ноги, несмотря на боль, действовали неплохо. Он шел, поворачиваясь вокруг оси и наподобие колодезного барабана наматывая на живот и бедра излишки веревки.
Постепенно веревка начала душить его, но если забыть о том, что он был все ближе к краю, она, пожалуй, раза два сохранила ему жизнь. Стоящий сзади подчиненный Врахты — последний оставшийся в живых солдат — вначале застыл от изумления, пытаясь уразуметь смысл удивительных фокусов Дебрена, а когда наконец понял и выстрелил, тело магуна в некоторых местах оказалось обмотанным тремя слоями толстой веревки.
Наконечник стрелы увяз как раз в одном из таких мест, в каких-нибудь двух пальцах от почки. Чародей на мгновение застыл, но поскольку удар пришелся по более ранним виткам и веревка по-прежнему хорошо держалась на теле, проделал очередной оборот и очередной маленький шажок.
— Жди, когда прикажу, дурень! — гавкнул десятник, который наконец-то добрался до того места, откуда уже можно было увидеть дно долины. Он обхватил локтем обрубок балясины — сироты, оставшейся от воинственных перил, — и наклонился над пропастью.
Дебрен не обращал на него внимания. Он был ближе к краю, и дело у него шло все хуже. Сопротивление веревки возрастало, накрученная на тело часть стискивала ребра, затрудняла дыхание. Вдобавок увеличение угла привело к тому, что веревка уже начинала обертываться вокруг ног. У него было слишком мало сил и не хватало дыхания, чтобы вступать в переговоры. Кроме того, он доверял Збрхлу. А Збрхл доверял если не самому Врахте, то его профессионализму.
Две стопы от края пропасти. Достаточно.
Трещины бежали гораздо дальше позади, а он запомнил мост, который видел сбоку, вполне неплохо, чтобы знать, что уже стоит на нависи. Простреленная нога тоже могла подвести. Лучше не рисковать.
Он ухватился за веревку обеими руками, принялся тянуть.
— Почему бы не сделать это одной стрелой? — как бы равнодушно спросил Врахта. Было тихо, кричать не было нужды. — Попаду в тебя, и оба вы свалитесь.
Дебрен присел, прижал коленом выбранный кусок веревки. Не поднимая головы, он глядел вниз, искал конец конопляной плетенки — и не находил. Пролет моста лопнул косо, и нижние части каменного обрубка заслоняли вид.
— Одна тоже кое-чего стоит, — просопел он.
— Мост — чуточку побольше.
Дебрен вытянул веревку еще на одну стопу. Боже, как тяжело!
— Моста уже нет.
— Факт, — согласился Врахта. — Но обязательства остались.
— Осторожней, господин старший десятник! — крикнул последний его подчиненный. — Это чародей!
— Тише ты, дурень. Сам знаю. Думаешь, почему я время на эту говенную дыру трачу? — Дебрен, который тоже не знал почему, наконец взглянул ему в глаза. — Говорят, приязнь чародея дороже его неприязни. Что вы скажете, господин Дебрен, если я застрелю на месте преступления только непосредственную виновницу? Вы выглядите скверно, а она, — он глянул вниз, — она под нависью болтается. Перетащить будет трудно. Вполне может получиться, что именно девка вас перетянет, а не вы ее. Иначе говоря: может, тем самым я вам жизнь сохраню. Что скажете?
