Клиффорд Саймак - Заповедник гоблинов: Фантастические романы
Глава 21
Катберт лежал на кровати, опираясь головой на подушки, что громоздились в изголовье. На нем были ярко-красный ночной колпак и рубашка с кружевными оборками на рукавах и воротнике. Колпак опускался на самые брови, седые и кустистые, из-под которых глядели глубоко запавшие глаза. Кожа туго обтягивала череп, нос выдавался вперед этаким клювом, рот представлял собой узкую щель между носом и выступающим подбородком. Грудь была настолько впалой, что, казалось, доставала до позвоночника. Из-под одеяла проступали очертания тазовых костей — столь плоским, столь, опять-таки, впалым был живот чародея.
Посмотрев на Данкена, старик хрипло рассмеялся:
— Диана сказала мне, ты гнал их в хвост и в гриву. Молодец! Другого языка они не понимают.
— Я был не один, — ответил юноша. — Мне помогали мои спутники.
— Они зайдут попозже, — прибавила Диана, — Любопытная компания. Вы не обиделись, милорд, на такой отзыв о ваших друзьях?
— Пожалуй, подходящее определение, — отозвался Данкен, однако по голосу чувствовалось, что он не слишком доволен.
— Ты рассказывала мне о них, — проговорил Катберт, обращаясь к Диане. — Собака, конь и маленький ослик. Я хочу увидеть их.
— Собаку пожалуйста, — ответила Диана, — но не коня.
— Я хочу увидеть всех, — заявил Катберт, — Хочу взглянуть на тех, кто показал Злыдням, где раки зимуют. Разрази меня гром, приятно сознавать, что в наших краях не перевелись храбрецы, что еще находятся люди, способные преодолеть страх.
— Конь и ослик просто не поднимутся сюда, — сказала Диана.
— Значит, я спущусь к ним.
— Сэр, вам нельзя напрягаться.
Катберт пробормотал что-то неразборчивое себе под нос и повернулся к Данкену:
— Вот что происходит, когда человек стареет. Нельзя напрягаться! Не разрешают даже дойти до туалета. Мол, есть горшок, им и пользуйся, старый хрыч. Если ходить, то медленно, а лучше вообще не вставать. Кормят какой-то ерундой, якобы желудок не выдержит мяса, а вина наливают на самое донышко. Словом, не делай ничего, что тебе нравится, зато изволь делать всякие глупости.
— Я искренне надеюсь, что вы скоро исцелитесь и вернетесь к прежнему образу жизни, — сказал Данкен, — Однако вам следует проявлять осторожность…
— И ты с ней заодно, — вздохнул Катберт, — Когда она только успевает задурить людям головы? А с виду-то, с виду! Ишь, закатила глазки!
— Сэр, — холодно произнесла Диана, — вам прекрасно известно, что я не имею такой привычки. А если вы не перестанете грубить, я приготовлю вам на ужин похлебку из трав и заставлю съесть все до последней ложки.
— Вот видишь, — хмыкнул Катберт, — Разве против нее можно устоять, в особенности старику вроде меня? Мой тебе совет: после тридцати на свете делать нечего. Ну да ладно, расскажи— ка мне о своих товарищах и о вашей стычке со Злыднями.
— Мы бы все погибли, — сказал Данкен, — когда бы не леди Диана с ее грифоном и не Дикий Охотник…
— Ах, Охотник… как же, как же, помню… — Старик пристально посмотрел на Данкена, — Значит, ты выдаешь себя за Охотника? Ну какой же ты Охотник? Может, вы с ним родственники, но ты — не он. Не пытайся обмануть меня…
— Сэр, — перебила Диана, — я рассказывала вам об этом дворянине. Он вовсе не выдает себя за Охотника. Снова вы навоображали невесть что. Данкен Стэндиш — отпрыск славного рода из северных земель.
— Да-да, — проговорил Катберт, — теперь вспоминаю. Стэндиш, Стэндиш… Если ты и вправду из Стэндишей, какими ветрами тебя занесло в наши края? Почему ты не отсиживаешься на севере, за крепостными стенами?
— Я иду в Оксенфорд, — ответил Данкен.
— Оксенфорд? А, Оксенфорд. Знаю, знаю. Прибежище мудрости. У меня там немало друзей.
Чародей откинулся на подушки и закрыл глаза. Данкен вопросительно посмотрел на Диану. Та жестом велела ему подождать. Некоторое время спустя старик шевельнулся, открыл глаза, сел прямо и уставился на юношу.
— Ты еще здесь, — буркнул он. — Я думал, ты ушел. Извини, что задремал. Ничего не попишешь, старость не радость.
— Вам лучше, сэр?
— Разумеется. Диана говорила, ты хотел о чем-то меня спросить.
— Да, насчет Орды. Архиепископ утверждал…
— Какой такой архиепископ?
— Его милость архиепископ Стэндишский.
— Чванливый болтун, — заявил Катберт. — Ты со мной не согласен?
— Порой мне казалось, что так оно и есть.
— Ну так что же он утверждал?
— Что Злыдни питаются человеческими несчастьями и что возникновение Пустоши связано с тем, что Орда омолаживается.
— А ты ждешь от меня ответа на вопрос, что такое Зло?
— Если вы знаете, сэр.
— Естественно, знаю. Чем, по-твоему, мы занимались столько лет с моими братьями? А? Мы искали истину. Само собой, мы просто не могли игнорировать Зло. Что ты хочешь узнать?
— Что оно такое, откуда взялось и как все началось.
— Оно пришло на Землю со звезд, — произнес чародей, — Это мы знаем наверняка. Почему — сказать трудно. Может быть, его изгнала некая сила, которой оно не смогло противостоять. Или на звездах не осталось того, чем можно было бы питаться; Зло предпочло смерти от голода поиски иных миров и по чистой случайности натолкнулось на наш. Здесь была жизнь, то есть то, чего Злыдням так не хватало. Они прочно обосновались на нашей планете, становясь с каждым столетием все многочисленнее и прожорливее. Если Зло будет распространяться и дальше, в скором времени оно поглотит Землю, а потом, вероятно, отправится подыскивать себе новую жертву. Оно явилось к нам давным-давно, задолго до появления человека. Когда же на Земле появились люди с их способностью к страданию — животные тоже страдают, но не так сильно, — Зло начало собирать богатый урожай. Оно жирело и разрасталось, и теперь сдержать его распространение едва ли возможно. Впрочем, надежда умирает последней. Вот почему я расхваливаю тебя за твое мужество. Я рад, что встретил людей, которые не испытывают страха.
— Вы ошибаетесь, — возразил Данкен. — Я испугался до полусмерти.
— Однако не побежал.
— А что мне оставалось делать, сэр? Бежать было некуда.
— Ты правдив и храбр, — проговорил старик, — Только такой человек может признаться в страхе. Говорят, ты доблестный воин?
— Какое там, — вздохнул Данкен. — Меня учили сражаться, но до тех пор, пока мы не отправились в путь, мне не приходилось обнажать клинок во гневе. Скорее я земледелец.
Мне гораздо интереснее разводить овец и баранов, выращивать хлеб…
— Это хорошо, — одобрил Катберт. — Британия, да и весь мир нуждается в таких земледельцах. Возможно, даже больше, чем в тех, кто ловко владеет мечом. Тем не менее боец из тебя неплохой. — Он повернулся к Диане. — Забудь о травах, девочка. Я не стану их есть. Каждый день одно и то же — похлебки да супы, а то еще размазня. Скажи мне, парень, как тут не загнуться, с такой-то кормежки?
