kissherdraco - Жажда/water (СИ)
— Я не понимаю, — Гарри нахмурился. — И что я должен? Мне что, проявить каплю уважения к тем другим, кто реально жаждет моей смерти?
— Что, совесть взывает, Поттер?! Не моя вина, что твой мозг высох и слишком плоский, чтобы думать о чем-то большем, чем добро и зло. О чем-то большем, чем черное и белое. Ты вырос в херовом Карамельном царстве, Поттер. Ты хороший мальчик, — Драко снова начал смеяться. — И это забавно, потому что все, что я только что сказал — все те бредни, что ты являешься причиной — вовсе не из-за этого я тебя ненавижу. Во всяком случае, больше не из этого. Я ненавижу тебя, потому что ты — сволочь, — он продолжил смеяться, чувствуя, как содрогается из-за этого тело. — Потому что ты всего лишь чертово недоразумение. Ты выхаживаешь тут повсюду, переполненный какой-то высокой целью. И мне плевать, что это за цель. Плевать, что ты нашел в этом. Вы все лишь толпа идиотов. Ты и этот твой рыжий полюбовник Уизли, со своим высокомерием, словно ху*вая школа развалилась бы без вас, — он облизал губы. — Но Гермиона? Не пойми меня превратно, я ее тоже терпеть не мог. Лет в четырнадцать она начала соблазнительно округляться, но оставалась все той же раздражающей маленькой сучкой. Но в ней всегда была одна вещь. Искренность. Она всегда была настоящей. Она руководствовалась принципами, с которыми родилась; никаких навязанных ролей во имя блага общества. Ее глаза наполнялись слезами, когда ей становилось грустно. Кожа покрывалась красными пятнами, когда она раздражалась. Она была… она такая ранимая. Такая настоящая.
Гарри клацнул зубами.
— Ладно, — а затем, опершись на руки, стал приподниматься. На какую-то секунду Драко решил, что он на самом деле собирается подняться и ударить его. Это было бы забавно. Забавно, но глупо. Глупо, потому что во что это всегда упиралось? В кровь? Но потом понял, что Гарри лишь только усадил себя в кровати.
— Я не стану делать вид, что хоть слово из только что сказанного тобой имело для меня какой никакой смысл. Но я уверен, что все-таки это не было бессмысленным. И таким и останется. Для кого-то вроде Гермионы, — он опустил взгляд. — Но в этом вопросе мое мнение отличается от вашего обоюдного. У нее есть мозги. У нее есть все, но… она реально шарит. А ты… я вовсе не игнорирую тот факт, что ты почти в верхнем эшелоне каждого класса. Ну или должен быть, — он снова посмотрел на него. Ты можешь вести диалог, Малфой. Ай да молодец. Ты можешь озвучить мысли, ну так прими поздравления. Нет, серьезно? Почему это заставляет думать тебя, что ты чем-то лучше остальных? Почему каждый принижается в сравнении с гребаным Малфоем? Потому что по сути, это не имеет отношения к твоему воспитанию, а имеет отношение к тому, кто ты на самом деле. Ты, возможно, чувствуешь крохотные изменения на данном этапе, Малфой: стал чувствительным, капелька человечности, но это не меняет твоей сущности. И почему ты не упомянул словечко? Ни единого разу? Я думал, что это время истины.
— Какое слово?
— Зависть, Малфой. Ты просто переполнен завистью к таким людям, как Гермиона, как я — до такой степени, что готов изгадить лучшее в нас, лишь бы почувствовать себя чуть лучше. И она дала тебе такую возможность. Предоставила отличный шанс. Но я не дам тебе прикончить ее. Потому что Гермиона — глупая — думает, что ты заслуживаешь спасения. Она уже приравняла тебя к какому-то долбанному уравнению, которое можно классифицировать и решить. Но ты не таков. И мы оба знаем это. Ты никогда не сможешь предложить ей тот прекрасной жизни, которую она заслуживает. Ты никогда не позволишь ей любить жизнь так, как, я знаю, она способна любить. Потому что ненавидишь это. Счастье. И неважно сколько возможностей тебе предоставляется, ты всегда соскакиваешь в последнюю секунду, потому что не можешь позволить себя быть абсолютно счастливым. Люди, подобные тебе, на это никогда не способны.
— Люди, подобные мне?
— Если честно, все, что я должен был сказать, я уже сказал. Так же как до этого ты уже это все знал. Поэтому я пощажу тебя и не стану разыгрывать дешевых спектаклей, хотя ты и не смог оказать мне ответной любезности. Итак, одним словом? Мне насрать, что там творится в твоей голове: во что верил, во что веришь, что правильно, что нет — мне как-то по барабану. Держи это при себе. И то, что я знаю никогда не изменится — не изменится. А это как раз про ваш с ней союз. Ты ее не получишь. Не сработает.
— Откуда тебе знать?
— Ты в жизни не получишь моего позволения, Малфой.
Драко громко рассмеялся: — И это есть причина, почему это не сработает? Потому что ты не позволишь? Ты точно мразь, ты в курсе?
— Нет. Это не сработает по тысячи других причин. Я имел в виду ее. Если она хочет, чтобы ты этим заручился — моим пониманием, моим одобрением — если это то, что ее удерживает…
— Ты думаешь, ее что-то удерживает?
Драко подметил, как заходили желваки у Гарри на скулах.
Он закатил глаза.
— Слушай, Поттер. Она не может меня ненавидеть. И не станет. Так перестань навязывать ей мысль, что она должна.
— Не в этом смысле. Никто не может заставить Гермиону думать так, как ей не хотелось бы. Никто не может заставить ее чувствовать то, чего она не может. Гермиона знает, что ты — зло просто само по себе. А не потому, что я ей поведал эту истину.
— Зло? Это как-то сильно, не считаешь?
— Ни на йоту.
— Отлично. Но не она. Она об этом не знает. В этом весь смысл.
— Ты испортишь ей жизнь.
— Ты когда-нибудь был влюблен?
— Что?
— Это вопрос, Поттер. Ты влюблялся?
— Я испытывал куда более реальные чувства, нежели ты — я уверен.
— Ну тогда она меня любит. Знаю, что любит. Это война, которую у тебя нет шансов выиграть, Поттер. И если я что и узнал от своей матери за все эти годы, пока отец натаскивал меня ненавидеть, то это. Любовь побеждает. Для обоих. И для того, чтобы это случилось, не нужно быть героем любовного романа.
Гарри во все глаза смотрел на него.
— Она мне этого не говорила.
— И не скажет. Она знает, как ты отреагируешь.
— Откуда тебе знать, как я отреагирую?
— Скажу так: я поставил бы жизнь на то, что ты бы ей сказал.
Гарри пожал плечами: — Как я и сказал, Гермиона и словом не обмолвилась о любви. А тебе она что-нибудь говорила?
Драко подавил острое, болезненное сомнение на дне желудка.
— Ей и не нужно.
— Я знаю… знаю, что вы двое занимаетесь кое-чем. Но я думаю, что она просто в растерянности. В крайней степени растерянности. Будь осторожней, Малфой. Не стоит путать эти два чувства.
— Не стану. И не думал.
— Как скажешь.
Драко стиснул зубы.
— Зависть, — пробормотал он, — она как обоюдоострый меч, Поттер.
