Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии
– Ваше величество, – перебил его Дриниан, – неужели вы отрекаетесь от престола?
– Я отправляюсь с Рипичипом на самый край света, – отвечал Каспиан.
Тихий ропот пробежал среди матросов.
– Мы поплывем на лодке, – сказал король. – В этих местах она вам не нужна, а на острове Раманду вы сделаете новую… Ну, а теперь…
– Каспиан, – сказал Эдмунд с неожиданной строгостью, – ты этого делать не можешь.
– И я считаю, – сказал Рипичип, – что вашему величеству не следует этого делать.
– Я тоже, – сказал Дриниан.
– Вы так думаете? – резко спросил Каспиан и вдруг стал похож на своего дядю Мираза.
– Прощу прощения, ваше величество, – сказал Ринельф с палубы, – но, если бы кто-нибудь из матросов так сделал, это бы называлось дезертирством.
– Ты слишком много себе позволяешь, Ринельф! – крикнул Каспиан.
– Нет, ваше величество, он прав, – сказал Дриниан.
– Клянусь гривой Аслана, – сказал Каспиан, – вы мои подданные, а не наставники.
– Я не твой подданный, – сказал Эдмунд, – но и я говорю, что тебе нельзя туда плыть.
– Нельзя? – спросил Каспиан. – Почему?
– Если вы позволите, ваше величество, мы хотим сказать «не надо», – ответил Рипичип и очень низко поклонился. – Вы, король Нарнии, потеряете доверие своих подданных, и особенно лорда Трама, если не вернетесь вместе со всеми. Вы не вправе тешить себя приключениями, как частное лицо. И если вы не прислушаетесь к голосу разума, каждый из нас докажет свою преданность королю тем, что вместе со мною обезоружит вас, свяжет и будет держать взаперти до тех пор, пока вы не образумитесь.
– Правильно, – сказал Эдмунд. – Так сделали с многомудрым Одиссеем, когда его влекло к сиренам.
Рука Каспиана опустилась на эфес шпаги, но тут Люси сказала:
– К тому же ты обещал вернуться дочери Раманду.
Каспиан долго молчал и наконец произ-нес:
– Ну, что ж… – Он еще помолчал немного и крикнул матросам: – Будь по-вашему! Плавание закончено. Мы возвращаемся. Поднять лодку!
– Простите, ваше величество, – заметил Рипичип, – возвращаемся, но не все. Что до меня, я уже говорил…
– Замолчи! – прогремел Каспиан. – Я получил урок, но не желаю, чтобы надо мной еще и смеялись! Уймите вы эту мышь!
– Ваше величество, вы дали клятву, – сказал Рипичип, – что будете справедливы ко всем говорящим тварям Нарнии.
– Правильно, – сказал Каспиан. – Говорящим. Но не болтающим без умолку! – Он бросился вниз по лестнице и, громко хлопнув дверью, скрылся в своей каюте.
Однако через несколько минут, когда к нему вошли, его трудно было узнать: лицо его побледнело, в глазах стояли слезы.
– Как нехорошо, – сказал он. – Я очень виноват перед вами. Со мной говорил Аслан. Нет, он здесь не был, да он бы и не поместился в каюте. Вон та золотая голова ожила и говорила со мной… Это было ужасно… особенно глаза. Нет, он не сердился… только сначала был строг. Но все равно, это было ужасно. И он сказал… он сказал… самое плохое. Вы четверо – Рип, Эдмунд, Люси и Юстэс – должны плыть дальше, а я – возвратиться. Только я. И сейчас же. Почему это?
– Милый Каспиан, – сказала Люси, – ты ведь знал, что рано или поздно мы должны вернуться в наш мир.
– Да, – ответил Каспиан и всхлипнул. – Но это… слишком рано.
– Тебе станет легче, когда ты вернешься к Раманду, – сказала Люси.
Позже он немного успокоился, но расставаться было трудно, и я не буду это описывать. Днем, часа в два, лодка с провизией и водой (хотя все думали, что это не нужно) и с лодочкой Рипичипа поплыла на восток, рассекая сплошной цветочный ковер.
На корабле подняли все флаги и вывесили все щиты. С лодки, окруженной кувшинками, корабль казался уютным и высоким, как дом. Те, кто плыл в лодке, еще увидели, как он плавно развернулся и медленно двинулся на веслах обратно, к западу. И хотя Люси всплакнула, печалилась она меньше, чем можно было ожидать. Свет, тишина, благоухание Серебристого Моря, даже само одиночество слишком радовали ее.
Никто в лодке не ел и не спал. Грести не приходилось, течение само несло их прямо на восток. Они плыли всю ночь и весь следующий день, а когда занялась еще одна заря – такая яркая, что ни ты, ни я не смогли бы глядеть на нее даже через темные очки, – они увидели чудо. Впереди, между лодкой и небом, появилась зеленовато-серая мерцающая стена. Потом взошло солнце, и стена стала радужной; тогда они поняли, что это – высокая волна, непрестанно проходящая через одно и то же место, словно на краю водопада. Волна была футов в тридцать высотой, и течение несло к ней лодку. Должно быть, вы думаете, что наши герои испугались – но этого не было, да и никто не боялся бы на их месте. Дело в том, что они увидели что-то не только за волной, но и за самим солнцем. Если бы глаза их не укрепила вода Последнего Моря, они не смогли бы смотреть на солнце в упор, а так – смотрели и ясно различали позади горы, такие высокие, что вершины терялись где-то в небе. Правда, никто не мог потом припомнить никакого неба – должно быть, горы стояли не в нашем мире, ибо у нас гора даже в четыре, нет, даже в двадцать раз меньше, покрыта снегом и льдом. А эти, как высоко ни взгляни, поросли темно-зеленым лесом, сквозь который прокладывали путь сверкающие водопады. Вдруг с востока подул ветерок, сбил верхушку волны и осыпал брызгами гладь перед лодкой. Дул он не больше мгновения, но принес благоухание и музыку, которые дети запомнили на всю жизнь. Эдмунд и Юстэс никогда не говорили об этом, Люси могла лишь сказать: «Чуть сердце не разорвалось…» «Неужели, – спросил я, – музыка была такой печальной?» «Ой, совсем нет!» – отвечала мне Люси.
Никто не сомневался, что видит страну Аслана за краем света.
И тут лодка с треском села на мель. Да, здесь было слишком мелко даже для нее.
– Дальше, – сказал Рипичип, – я поплыву один.
Друзья и не пытались его отговаривать – им казалось, что все это давно предопределено или уже происходило раньше. Они помогли спустить на воду крошечную лодочку. Потом Рипичип вынул шпагу («Больше не нужна», – сказал он) и отбросил ее прочь, в гущу кувшинок. Шпага воткнулась в песок и осталась торчать над водой. Рипичип простился с друзьями, стараясь ради них выглядеть грустным, но это ему не удалось – он просто трепетал от счастья. Люси в первый и последний раз сделала то, о чем давно мечтала: взяла его на руки и погладила. Потом Рипичип быстро пересел в лодочку, взял в лапки весло, и течение подхватило его. Среди белоснежных лилий лодочка казалась черной. На гладком зеленом склоне волны цветов не было. Лодочка двигалась все быстрее, наконец она легко взлетела на гребень волны, задержалась там миг-другой и исчезла. С тех пор никто Рипичипа не видел. Но я уверен, что он живым и невредимым вступил в страну Аслана и благоденствует там до сих пор.
