Татьяна Чернявская - Ферзи
— Да ты на этом месте и нужен только для того, чтобы на тебя всех собак повесили, — господин Ориджаев довольно осклабился, становясь из просто страшного пугающим до дрожи. — Знай своё место, артов выродок! А здесь всё будет делаться, как я повелю! Прикажу боевиков перерезать — перережут, прикажу землю жрать — сожрут, прикажу на князя пойти…
— Мирут Тмириевич, ну полно Вам! — испуганно вскричал сидящий рядом господин Бересеенко, хватая составителя за руку. — Нельзя в Вашем возрасте так волноваться!
— В моём возрасте? — зашипел достойный, хоть и никогда не бывавший на родине сын востока, где испокон веков указывать мужчине на дряхлость считалось худшим из оскорблений. — Это в твоём возрасте нельзя к себе девок из борделя водить, а в моём…
— Вот те и святоша, — хрипло расхохоталась госпожа Ломахова, которой исключительная добропорядочность и показательная набожность Старшего Мастера-Диагноста давно стояли поперёк горла. — А здоровье-то ещё позволяет девок звать или они у Вас исключительно уборку делают и огород полют?
— Да не может он ничего, с того времени, как скарлатину подмастерьем схватил, даже нового толка настойки не помогают, — ядовито заметила Сатанасия Лексардовна, кою этот чародей постоянно попрекал излишне разгульным образом жизни. — Так он девок только уродует и за городом выбрасывает, его пару раз там мои ученицы видели.
— Ничего не загородом! — возмутился Лексард Милахиевич от несправедливой обиды, забыв даже о приступе астмы. — Я всех своих девочек под особняком закапываю для пущей сохранности, только пальчики в погребе держу, пальчики у них просто замечательные!
Мастер-Диагност мечтательно прикрыл глаза и рассеянно причмокнул пухлыми губами, смакуя что-то, понятное ему одному, но настолько противное окружающим, что заставило передёрнуться даже бывалых чародеев. Блаженное, всегда умиротворённое и преисполненное кротостью лицо Лексарда Милахиевича, словно освещённое внутренним светом, шокировало даже больше его признаний. Для молодого Главы ситуация усугублялась тем, что, в отличие от удивлённых коллег, он был точно уверен в правдивости каждого слова диагноста и уже представлял, как инквизиторы будут извлекать из подвала банки с законсервированными пальцами замученных проституток. Господин Чешуевский, который ввиду призвания на подобные заявления отреагировал спокойнее всех присутствующих, если не считать меланхолично позёвывающего нежитевода, что от наступившей тишины соизволил проснуться, откинулся на спинку кресла и смерил смешливым взглядом проболтавшегося коллегу:
— Вот уж от Вас я такого не ожидал, Лексард Милахиевич. Это же надо! Такое неуважение к усопшим. Я всего-то одну убил и то всё обставил таким образом, чтоб жену похоронили по всем обрядам Триликого. Как от призраков-то избавляетесь?
— А они мне особенно и не мешают, — легкомысленно пожал плечами господин Бересеев.
— Меня окружают моральные уроды, — печально и как-то совершенно потерянно проговорила госпожа Тришкова, потирая пальцами ноющие в преддверии мигрени виски.
Пожалуй, это был первый раз, когда представители высшего чародейского света имели сомнительную честь слышать из уст утончённой и крайне гордящейся собственной утончённостью чародейки слово грубее упоминаний животного мира. Назаида Зумакиевна усталым взглядом обвела присутствующих, дольше всего задерживаясь отчего-то на Маршалке.
— И это я слышу от человека, продавшего в бордель Цирийского халифата несовершеннолетнюю любовницу собственного мужа! — с маниакальной исключительно женской радостью воскликнула госпожа Заломич, весьма оскоблённая уравниванием себя с убийцами и отчего-то Кущиным.
— Откуда он её вытянул, туда я и вернула, — без какого-либо намёка на раскаянье огрызнулась чародейка, и по тому, как задёргался глаз у того самого бывшего мужа Глава Совета понял, что скандал только набирает обороты.
Уже не слишком заботясь о соблюдении порядка и напрочь забывая о придуманном собой же плане ведения «допроса», Араон Важич подскочил с места и что было сил (а их было не мало) стукнул церемониальным жезлом, отчего на столе подпрыгнули чашки, а по стенам пробежал энергетический разряд, окрашивая в неприятную салатовую крапинку.
— Господа, — голос боевика рокотал подобно раскатам грома даже без применения соответствующих заклятий, — я пригласил Вас сюда не для этого! Устраивать базарные разборки будете по выходу из зала, а сейчас вспомните о собственном статусе и вернёмся к обсуждению! Меня интересует, что вы знаете о так называемом Медведе, предполагаемом лидере террористического движения, ставящего своей целью свержение законной власти и уничтожение Замка Мастеров как института!
Араон и сам понимал, что явно перегнул палку, как с приказным тоном, так и с прямотой вопроса, всё же ни один шпион, каким бы он дилетантом ни был не стал бы выкладывать всю подноготную при одном только упоминании нанимателя. Он планировал намекнуть на странные обстоятельства смерти тётки, а если придётся, то, была — не была, сдать историю с некромантом, а уж потом перейти к убийству отца и твари, посмевшей так надругаться над телом великого чародея, а уж точно не спрашивать в лоб. Оставалось только радоваться тому, что хватило сил вовремя остановиться и не начать обвинять всех в подряд в сговоре. Признаться, это стоило Важичу последних сил, ведь долготерпение и тактичность никогда не были его ведущими чертами.
— Вы серьёзно вознамерились воевать с этим монстром, которого не смогли вычислить княжеские ищейки? — поинтересовалась госпожа Ломахова, глядя на молодого человека с непередаваемой смесью скепсиса, сочувствия и восхищения, казалось, Старший Мастер-Иллюзор даже представить не могла, что новый Глава так высоко замахнётся.
— А не надорвёшься, Важич? — в кое то веке поддержал её бывший муж. — С посыла этого Медведя на чёрном рынке уже не достать более-менее приличных артефактов. Всё либо раскуплено, либо поставлено под запрет. Ты в курсе, как сложно выбить запрет на чёрном рынке?
— Контрабандных трав это, кстати, тоже касается! — недовольно заметила Сатанасия Лексардовна.
— Будто эликсиров не касается, — проворчал господин Поморич. — Всё под себя подмял, скотина такая.
— А вы знаете… — подхватился со своего место господин Гикайло, не в силах оставаться вне обще обсуждения.
Араон Важич уже мысленно потирал руки, не без удовольствия представляя, как в своём переругивании кто-нибудь из чародеев выложит всю подноготную неуловимого Медведя, или хотя бы сознается в соучастии более весомом, нежели просто сбыт имущества Замка. Прищучить этого мерзавца за последнюю неделю стало для Главы навязчивой идеей.
