Рассел Малкахи - Горец _ Чужие _ Чернокнижник (сборник)
Вначале слышалось только легкое дребезжание, затем стало казаться, что вибрируют не только двери, но и стены дома. Не выдержало и сорвалось на пол деревянное распятие.
То, что происходило, не могло иметь разумного объяснения. Это было нечто иррациональное и потустороннее.
Не выдержала и оторвалась дверная ручка, поползли вверх, взрывая обшивку, дверные петли.
И вдруг дребезжание, шумы и раскачивания одним разом прекратились. И эта гнетущая тишина пугала еще больше.
В одно мгновение дверь приотворилась и рухнула на пол. В черном проеме возник тот, кто олицетворял собою силы зла.
— И все-таки я скажу вам «Добрый вечер!», несмотря на то, что явился в ваш дом незваным, — зловеще произнес Уорлок. Он нагнулся к полу, поднял и повесил на стену деревянное распятие. Перстень на его мизинце сверкнул дьявольским блеском.
Ребекка затрепетала от охватившего её волнения, а Абрахам Смит с трудом проглотил комок, подступивший к горлу.
С видом человека, полностью владеющего ситуацией, Уорлок прошелся по прихожей и обратился к хозяину дома:
— О чем вы говорили с людьми, приходившими к вам поздно вечером?
Абрахам Смит тянул паузу, пытаясь сообразить, что же ответить нежданному гостю.
— Ну, я не знаю… Мы говорили о многих вещах.
— Тогда позволю себе задать уточняющий вопрос. Меня интересует то место вашей беседы, где затрагивались страницы великой книги.
— Великой книги? — переспросил священник.
В это время его жена медленно двинулась к двери. Однако колдун преградил ей путь к бегству. Он схватил её за плечи и усадил на стул.
Священник бросился на помощь к жене, но колдун сделал резкий жест рукою и Абрахам Смит остановился словно перед незримой стеною. Повинуясь мановению руки колдуна, кресло двинулось и, ударив священника сзади под колени, усадило его на себя.
— Тебе будет лучше посидеть, — разозленный сопротивлением супружеской пары, колдун перешел на «ты».
Колдун склонился над оцепеневшей Ребеккой. Одой рукой он коснулся её лба, а другая скользнула по груди женщины и застыла у живота. Глядя прямо в глаза священнику, колдун зловеще улыбнулся и произнес:
— Я знаю, я вижу, я чувствую их…
— Их? — переспросила потрясенная Ребекка. — Но откуда вы знаете?
— Я знаю, вы ждете двоих детей — мальчика и девочку, — проникновенно сказал колдун, глядя прямо в глаза женщины. — Они родятся очень здоровыми, если он всё расскажет мне.
— Расскажи ему, — тихо попросила Ребекка.
— Да, расскажи мне, — колдун бросил быстрый взгляд на священника, — если не хочешь, чтобы твои дети родились окровавленными кусками мяса.
Абрахам Смит сгорбился. «Ну, что же, — подумал он, — видимо Бог не настолько укрепил мой дух, чтобы я смог противиться этому злу. Я не настолько силен, чтобы смириться с потерей неродившихся детей и повторить вслед за Иовом: «Господь дал, Господь и взял…»
Священник уронил голову на грудь и глухо заговорил.
ГЛАВА 8
Ночные кладбища навевают на людей не самые приятные воспоминания и ассоциации. Однако Кассандра обрадовалась, увидев кладбищенскую ограду.
Под мощным ударом Рэтфорда проржавевшая щеколда подалась, и ворота заскрипели на давно несмазываемых петлях. Рэтфорд с уважением посмотрел на свою спутницу, которая, почти не колеблясь, ступила на территорию кладбища.
«И всё же она — молодчина! — подумалось ему. — Давно ведь могла бросить меня».
— Послушай, как же мы все-таки узнаем, что эта земля освящена? — нарушив тишину спросила Кассандра.
Вместо ответа Рэтфорд вытащил из-за спины кованый флюгер и с размаху вогнал его в кладбищенскую землю. Спустя несколько мгновений земля в том месте зашипела и от неё поднялся голубоватый дымок. Флюгер закачался, задрожал, и это было свидетельством, дошедшим с семнадцатого века.
— Да, эта земля была освящена, — удовлетворенно сказал Рэтфорд.
— Отлично! — девушка едва не подпрыгнула от радости. — Значит всё в порядке, не так ли?
— Да, это так, но только в том случае, если книга находится здесь. Ты помнишь, что говорил священник?
— Да. Он говорил о гробе и о надгробии, помеченном особым знаком.
— Это надгробие мы и должны отыскать для того, чтобы убедиться, что третья часть книги находится в этой освященной земле.
— Что же, давай не будем терять времени даром.
Рэтфорд и Кассандра почти на ощупь, где на четвереньках, где низко согнувшись, стали пробираться между памятников и надгробий в поисках нужной могилы.
Недаром говорят, что интуиция у женщин развита сильнее. Кассандре повезло больше: сбросив опавшую листву и мелкие веточки с надмогилья, которое показалось ей очень старым, она обнаружила таинственный знак — вписанную в круг пятиконечную звезду. Кассандра позвала Рэтфорда, и тот не заставил себя долго ждать.
— Такой знак мы ищем?
— Да, я теперь совершенно уверен, что книга здесь.
Рэтфорд облегченно вздохнул. Но от него не ускользнуло, что Кассандра засуетилась и отвела глаза в сторону. Он сказал:
— Давай всё же откроем могилу, чтобы убедиться лежат ли в ней страницы.
Тут взгляд Кассандры упал на ямы правильной формы, видневшиеся неподалеку. «Да ведь это разрытые могилы!» — подумала она. Девушка не на шутку взволновалась и, пройдя еще несколько шагов, наткнулась на мемориальный знак с надписью: «Проект переустройства кладбища».
— Рэтфорд, Рэтфорд! — в отчаянии вскричала девушка и бросилась вслед за ним. — Они передвигали памятники! Понимаешь, они переустраивали кладбище. А вдруг земля, в которой сейчас покоится гроб с книгой, не была освящена?
— Как, могила находится на неосвященной земле? — Рэтфорд не сразу осознал слова девушки.
Тогда Кассандра вырвала у него флюгер и вонзила его в землю рядом с могилой человека, который стал ей необычайно дорог. Ни дыма, ни звона не было. Флюгер продолжал торчать неподвижно.
Рэтфорд с Кассандрой переглянулись. Они хорошо понимали, что это означало.
* * *
Со скрежетом, который пробирал до глубины души, гранитная плита подалась. Рэтфорд с Кассандрой отодвинули её в сторону и, набравшись мужества, протянули руки к гробу, вытащили его из надгробия.
Однако снять крышку гроба оказалось свыше сил Рэтфорда.
Чтобы как-то успокоить его, Кассандра сказала:
— Мне кажется, тебя там быть не должно… Я думаю, что книга хранится здесь. Но твоего тела не должно быть: ведь ты перенесся в наше время раньше, чем умер в семнадцатом столетии.
