Глен Кук - Помощники Ночи
– Ты не знаешь волосатика со второй головой?
– Нет. Однако, похоже, он тот, за кем охотились в Бросе. А что?
– Нам показалось, он пытался вызвать тебя на бой.
– Похоже, так оно и было. Но интересно, почему? Что случилось с нашими трофеями?
– Лотаром и другими? Принципаты отправили их в лагерь.
– Разумно.
– А разве нет?
– Мы по-прежнему будем сражаться с неверными, а они немедленно попытаются шантажировать Иоанна.
– Такова политика. Что, черт возьми, там происходит? Элс и Горт только что заняли удобную позицию, откуда могли наблюдать за битвой сверхъестественных сил.
Напротив Пинкуса рядом с Элсом возник принципат Дивино. Он ужасно выглядел. Весь мокрый и грязный, он был не на шутку напуган.
– Помощники, которые руководят теми двумя, скоро объявятся. Что у тебя произошло, Хэхт? Мы потеряли твой след.
Неужели принципат что-то заподозрил? Нет, вряд ли. Элс рассказал ему правду, опустив лишь свой разговор с Боном и встречу с богиней.
– О, Боже! Мое любопытство погубит меня, – запричитал старший Бруглиони.
– Что?
– Мне следовало уйти отсюда, пока была такая возможность. Нам всем следовало.
Бездушный с головой и мечом медленно увеличивался в размерах, пока не возвысился над женщиной. У нее откуда-то появился бронзовый щит и золотое копье. Бездушный открыл рот и прогремел:
– Предательница!
– Возмездие, Прародитель. Всемирное Зло. Пришло время погибнуть бесконечной смертью, – ответила женщина.
– Ох, ну конечно же, надо было убраться отсюда подальше, – взвыл принципат Донето. – Ну и глупец же я! Они настоящие! Совершенно настоящие.
– Похоже, предстоит забавное зрелище, – изрек Горт. Бездушный произнес два слова. Содрогая воздух, они начали принимать физическую форму, сначала представ в виде двух парящих в небе полотнищ тьмы, которые затем трансформировались в нечто похожее на пару черных грифов. Каждое из существ называло другое словами, произнесенными бездушным. Их имена?
Элс почувствовал, что призрак женщины остался доволен.
Кружащие в воздухе черные твари устремились к бездушному.
– Говорят, все вероучения истинны. Но как возможно такое? – прошептал дядя Дивино.
Происходящее пошатнуло религиозные устои всех, кто лицезрел схватку Помощников Ночи.
– За Геданке! – воскликнула Арленсула словно в ответ на немой вопрос.
Одержимый бездушный вновь разверз своим гласом небо и бросился на непокорную дочь.
Реальность затрещала по швам. Она начала рваться.
Глава 37
Любящий Бог, любящий Отец
Еще никогда мысли Свэйвара не были яснее и определеннее. Он наблюдал за тем, как убийца богов спускается по стене, не замечаемый Шэготом. Грим не видел никого, кроме Арленсулы. Он не понимал, что богиня шла за ними с того самого момента, как андорэйцы оказались на поле древнего сражения. Впрочем, теперь брат Свэйвара не был больше Гримом Гримсоном. Он превратился в земное воплощение Мрачного Странника, который решил раз и навсегда покончить со своей вероломной дочерью.
В его мыслях не осталось места для убийцы богов.
Древние ничем не отличались от своего создания Шэгота: грубые, безрассудные, не ведающие жалости или угрызений совести. И глупые. А зачем быть умным, если ты всесильный и бессмертный?
Черные существа с крыльями встретились между Помощниками. Они гнались друг за другом, образуя черный вихрь, который разрастался в тысяче различных направлений. Помощники кричали, провозглашая тупую ярость и ненависть. Тем временем вихрь увеличивался.
Свэйвар уставился на существо, в которое превратился его брат. Он не мог принять этого, хотя и верил своим глазам. Неповиновение Арленсулы вызвало Внемлющего… Теперь он держал в руках молот, которым так славился его любимый сын. В вихре, издающем оглушительный рев, можно было увидеть омерзительное зрелище. Покойники, почившие много веков тому назад, жаждали восстать и принести пользу божествам, которые держали их для грязной работы.
Арленсула, довольная ответом отца, метнула в него копье. Странник увернулся. Его молот с грохотом опустился на щит башни.
В голове Свэйвара промелькнули слова: «Не забудь свое самое заветное желание. Не забудь, кто был твоим преданным защитником».
Впрочем, они лишь сбили Асгрима с толку.
Что может он сделать, помимо того, как стоять и наблюдать за битвой титанов?
Отец и дочь обменивались ударами. Город отвечал их ярости. Вопреки страху, смертные даже не пытались бежать, они зачарованно следили за происходящим.
«Скоро, мой избранный».
Свэйвара начало трясти сильнее, чем трясет обнаженного человека в жгучий андорэйский мороз. Асгрим с ужасом ждал того момента, когда случится нечто отвратительное.
«Чье зло больше всего мучит мир? »
В вихре сестры Арленсулы пробуждались Герои.
Плохо дело. Среди них был Эриф… То, что осталось от него за столетия, проведенные в зловещем зале.
Великий Бог северных земель отшвырнул молот. Последний так и не коснулся земли. Вместо него в руках Странника появилось копье. По легенде, его сделали из куска живого вселенского дерева, корни которого проникали в любой существующий источник знания. Странник вонзил оружие в щит Арленсулы. Тот треснул. Лишь небольшая его часть по-прежнему оставалась в руках богини. Еще один удар. Копье выпало из рук Арленсулы. Оно не исчезло, как молот, а упало к ногам Свэйвара.
«Теперь ты должен решить».
Глава 38
Глазами других
– Ох, черт, – прошептал Пинкус Горт так тихо и спокойно, что Элс понял, как сильно он напуган.
– Полностью согласен с вами, капитан, – произнес принципат Дивино Бруглиони.
– Ваша милость, вы можете обезопасить отряды? – спросил Элс. Справа и слева стояли войска прикрытия. Вторая резервная дивизия придвинулась вперед, дабы засвидетельствовать событие, происходящее раз в тысячу лет.
Воинами, в основном, были деведийские разбойники. Но Элс не придавал этому значения.
– Ну, вот и началось, – изрек Пинкус.
Элс схватился за рукоять своего старого меча.
Одно существо разбило щит другого, а затем выбило из рук копье. Оружие упало к ногам второго бездушного. Из вихря появились толпы иных тварей.
Бездушный, одержимый Богом, молотил по оставшейся части щита Арленсулы.
Среди людей прошел шепот. Все знали, что они стали очевидцами окончания ряда главных легенд.
Теперь на стены ал-Хазена высыпали праманы. Они испытывали куда большие духовные страдания, чем их епископские и деведийские враги. Праманы так сильно были привержены своей вере, что не воспринимали никакой другой реальности. Некоторые даже отвергали мысль, что Помощники Ночи – порождения дьявола.
