Энн Бишоп - Наследница Теней
Возможно, будут. Возможно, спустились.
Песнь изменялась вновь и вновь, пока первая и вторая ноты не слились в ней. Конец и начало. От земли и в землю.
Тела единорогов растворились в траве.
Представители родства никогда не приходили в Темное Королевство. Теперь Сэйтан знал почему. И еще он знал, что людям никогда не удастся с легкостью поселиться в Краях, принадлежащих родству, без согласия на то четвероногих Братьев и Сестер. И еще он знал теперь, что сотворило те странные вместилища силы, в которые он сегодня не решился зайти.
Родство не покидало своих Краев. Они становились их частью. Сила, заключенная в каждом из них, навеки связывалась с землей.
Призрачная сеть силы угасла.
Голос Джанелль и последние лучи солнца угасли одновременно.
Никто не двигался. Никто не говорил.
Снова придя в себя, Сэйтан осознал, что Люцивар крепко обнимает его за плечи.
– Проклятье, – прошептал эйрианец, поспешно стирая слезы с глаз.
– Живая легенда, – прошептал Сэйтан. – Воплощенная мечта. – Горло сжалось, и он поспешил закрыть глаза.
Он почувствовал, как Люцивар оставил его и ушел куда-то.
Открыв глаза, Повелитель наблюдал за тем, как Люцивар, поддерживая девушку, помогает ей дойти до их лагеря. Все мышцы ее лица напряглись, выдавая испытываемую боль и крайнее изнеможение, однако в сапфировых глазах теперь воцарился покой.
Ковен без единого слова собрался вокруг Джанелль и повел ее под сень деревьев.
Тихо переговариваясь, юноши мешали похлебку в котлах, нарезали хлеб и сыр, передавая тарелки и чашки для ужина.
За пределами круга света от костра единороги готовились ко сну.
Кхари и Аарон отнесли миски с тушеным мясом и водой туда, где Ладвариан и Каэлас присматривали за осиротевшими жеребятами.
Когда девушки вернулись, Джанелль вновь была одета в брюки и длинный, тяжелый свитер. Она зарычала на Люцивара, завернувшего ее в одеяло, на которое было наложено согревающее заклинание, но ярость в этом звуке была притворной. Да и против миски с едой, которую эйрианец подал, девушка не возразила.
Они все тихо говорили о чем-то за едой. Незначительные мелочи, легкое поддразнивание. Ни слова о том, что им сегодня пришлось сделать и что предстояло совершить завтра. Несмотря на все свои усилия, они обошли лишь незначительную часть Шэваля, и только Джанелль знала, сколько единорогов когда-то населяло этот остров.
Только Джанелль знала, сколько их сегодня слилось с землей.
– Сэйтан? – сонно произнесла она, прильнув головой к плечу приемного отца.
Он поцеловал ее в лоб:
– Что, Ведьмочка?
Джанелль молчала очень долго. Он уже решил, что она заснула.
– Когда состоится следующее собрание Темного Совета?
5. Кэйлеер
Лорд Мегстром честно пытался думать о просительнице, стоящей в кругу, но она пришла с точно такими же жалобами, что и семеро до нее, и он сомневался, что остальные двадцать смогут сказать Темному Совету что-то новое.
Он наивно полагал, что, став Третьим Трибуном, возможно, обретет определенный вес, что с его мнением начнут считаться. Он надеялся, что его новое положение поможет усмирить слухи и оскорбления, витавшие вокруг семьи Са-Дьябло.
Уже одно то, что ни одна Королева за пределами Малого Террилля не верила, будто в этих сплетнях есть хоть крупица правды, должно было о многом поведать Совету. Что суждения Темного Совета уважались и ни разу не оспаривались другими расами, принадлежащими к Крови, на протяжении всех тех лет, что Повелитель и Андульвар Яслана являлись его членами, должно было рассказать еще больше. Особенно если учесть, что теперь это обстоятельство изменилось.
Теперь Первым Трибуном стал лорд Джорвал, и лорду Мегстрому внушала немало беспокойства та легкость, с какой он влиял на мнение других членов Совета.
А теперь еще и это.
– Как я могу обустраивать земли, подаренные мне, когда моих людей истребляют на месте, прежде чем они успеют хотя бы разбить лагерь? – требовательно вопросила очередная Королева. – Совет должен что-то предпринять!
– Дикие существа всегда опасны, Леди, – ровно отозвался лорд Джорвал. – Вас предупредили о том, что необходимо принять дополнительные меры предосторожности.
– Меры предосторожности! – Королева содрогнулась от гнева. – Вы сказали, что эти твари, это так называемое родство, обладает крупицами магии!
– Так и есть.
– Однако использовали они отнюдь не крупицы магии. Это было Ремесло!
– Нет, нет. Только человеческие расы принадлежат к Крови, и только у Крови есть способности и сила, чтобы прибегать к Ремеслу. – Лорд Джорвал ласковым взглядом обвел членов Совета, сидящих по обе стороны огромной палаты. – Однако, возможно, раз уж мы так мало знаем о них, мы не в полной мере осведомлены о пределах этой животной магии. Возможно, есть только один способ, с помощью которого наши терриллианские Братья и Сестры сумеют наконец занять землю, дарованную им, – если кэйлеерские Королевы, которым они служат, согласятся отправить своих собственных воинов, чтобы истребить паразитов и предотвратить их размножение.
И каждая Королева, согласившаяся предоставить подобную поддержку, может смело ожидать свой процент прибыли с вновь покоренных земель, кисло подумал лорд Мегстром. Он собирался было бросить вызов остальным – в который раз, – напомнив им о том, что Темный Совет был создан для того, чтобы принять на себя функции судей, чтобы предотвращать войны, а не провоцировать их. Однако, прежде чем он успел открыть рот, палату заседания наполнил полуночный голос.
– Паразитов? – К скамьям Трибунала подошла леди Джанелль Анжеллин, остановившись возле круга просительницы. По обе ее руки стояли Повелитель и Люцивар Яслана. – Эти «паразиты», о которых вы говорите, лорд Джорвал, – родство. Они – Кровь. У них есть все права защищать себя и свои земли от оккупационных сил.
– Мы никого не оккупируем! – рявкнула Королева-просительница. – Мы всего лишь вошли туда, чтобы обустроить ничейную землю, дарованную нам Темным Советом.
– Это не ничейная земля, – рыкнула Джанелль. – Это Края, принадлежащие родству!
– Дамы! – Лорду Джорвалу пришлось повысить голос, чтобы перекричать поднявшиеся в Совете бормотания и шепотки. – Леди! – Когда наконец Совет и просительницы умолкли, лорд Джорвал снисходительно улыбнулся Джанелль. – Леди Анжеллин, хотя видеть вас – всегда большое удовольствие, я вынужден попросить, чтобы вы не прерывали заседание Совета. Если вам есть что сказать или о чем попросить Совет, вы должны подождать до тех пор, пока мы не выслушаем тех просителей, которые потребовали аудиенции прежде вас.
