Георгий Паксютов - Что мне приснится
Я в ярости метнулся вперед, чуть ли не оттолкнув Ореста, и схватил пленника за грудки, приблизив к себе. Из-за охватившего меня гнева я не успел связать слов, чтобы задать вопрос, но тот прочитал все по моему лицу:
- Тайные владыки связаны со всеми могущественными людьми и стоят за ними... Конечно, верхи Ордена должны быть в их числе!
А потом, возможно, увидев, что ответ меня не удовлетворил, он вдруг вцепился своими пальцами мне в горло. Я не успел среагировать, как Орест одним быстрым и точным ударом поразил его в лицо, после чего, хотя тот уже отпустил меня, добил вторым безжалостным ударом. Чужая кровь пролилась на меня. С еще не сошедшим с лица гневом я обернулся на Ореста, но тот успокаивающе вскинул руку.
Я и сам уже пришел в себя и сел прямо на пол, рядом с растекающейся лужей крови, чтобы переварить услышанное. Существование могущественного заговора или секты, привлекающей людей и золотом, и разговорами, несколько различных тайных лагерей вроде Стигийских болот, где скрываются их слуги, и живые и мертвые, - все это было удивительно слышать из одних уст, но на самом деле это по большей части лишь подтверждало уже существовавшие догадки. Тайные владыки... Те, кому служит армия мертвых - и не одна! - могут себе позволить сколь угодно дурацкое название.
Что было по-настоящему возмутительным, так это утверждение о том, что Орден может быть замешан в подобных делах. Конечно, нельзя слепо доверять словам одного отдельного человека, но пока что чем дальше, тем больше пугающих подробностей открывается. Может быть, и это правда? Я уже все готов был допустить.
Было бы хорошо допросить еще кого-то, но Орест покончил с ними слишком быстро. Я поднял на него глаза.
- Больше никого не нашли? - спросил я по-прежнему дрожащим от волнения голосом.
Орест медленно покачал головой, а потом присел рядом со мной и заглянул мне в глаза.
- Нельзя легко брать на веру подобные слова, но нельзя их и легко отбрасывать. Надо признать, почти все из услышанного я или предполагал, или слышал из других источников ранее. Только о связи этих людей с Орденом я слышу впервые... Что ж, нам необходимо будет и это проверить.
Орест смотрел серьезно, даже с сожалением; на пару с полувампиром я буду проверять, не замешан ли в черных делах Орден?! Я кивнул, а потом перевел глаза на двоих наших спутников.
Оба стояли в прострации, равнодушно глядя на нас, как будто решили пропускать происходящее мимо себя. Неудивительно - после того, с чем они столкнулись ранее, сейчас услышать все это, да еще и невесть что они могли подумать в связи с нашей озабоченностью делами Ордена... Позже у них будет немало пищи для размышления. Не думаю, что они предполагали что-то подобное, когда выезжали из Дита, а впрочем, мы не обманули их ни словом.
Орест встал, а потом с легкой улыбкой протянул мне руку. Я взял ее, и он помог мне встать, чисто символически, конечно. Орест медленно обвел всех присутствующих взглядом и произнес:
- А теперь, мои господа, всего разумнее для нас было бы убраться отсюда.
Часть вторая
Мы двинулись вперед для того, чтобы достигнуть границы Стигийских болот, противоположной той, с которой мы вошли. Нельзя было знать наверняка, что нас ждет, но возвращаться в оставшийся позади хаос не хотелось. Гать под ногами позволяла двигаться быстро и в темноте, и не в меньшей степени - Орест, без раздумий выбравший самую надежную дорогу.
Я почти бежал, стараясь не думать ни о чем, что удавалось мне с переменным успехом. За годы, проведенные в Ордене, я повидал, кажется, все - но не такое, что происходит со мной в последние дни. Слишком пугающая открывается картина. Вне зависимости от того, как я теперь поступлю, моя жизнь начала меняться, если уже не изменилась - и это связано с одним конкретным человеком. Ну, не совсем человеком, если на то пошло. Я посмотрел на едва различимый впереди силуэт Ореста. Своей старой жизни мне было ни на каплю не жалко.
Если по сторонам, в темноте кто-то и скрывался, живой или мертвый, то не решился или по другим причинам не стал показываться у нас на пути. Мы без событий достигли окончания сокрытого гатью участка, а потом, почти не сбавляя темпа, по пересекающим топь тропам достигли конца болота. Как и там, где мы на него впервые ступили, оно соседствовало с лесом, сперва чахлым, но затем разрастающимся.
Когда наш бег кончился, я вдруг ощутил слабость, мгновенно потянувшую вниз каждую частичку моего тела. Охнув, я не столько сел, сколько упал прямо в грязь. Об этом не задумываешься, когда твоя жизнь под угрозой, но сегодня мы весь день провели на ногах, сражались с многочисленными противниками, пересекли огромные пространства - и все это без минуты отдыха, без кусочка пищи.
Орест присел со мной и протянул мне флягу. Я с жадностью сделал глоток, присосавшись к горлышку, и сразу отпил так много, что ощутил боль в груди. Сморщившись, я предложил флягу самому Оресту - он отказался, покачав головой. Я огляделся по сторонам, чтобы увидеть наших храбрых наемников.
Сами растянулся на земле, в струнку вытянув ноги и руки. Уж не ранен ли? - мне было слишком лень проверять. А бородатый молчун, имени которого я до сих пор не знал, устроился на корточках чуть подальше и... точил лезвие своего топора. Я едва удержался от того, чтобы рассмеяться вслух.
Орест смотрел туда, откуда мы пришли - на болота. Я вгляделся туда же, но мои глаза не различали ничего, только клубящуюся темноту. Из всех мест на земле возвращаться туда я хотел меньше всего. А ведь там убитые Калеб и Антонин, как знать, могли уже пополнить армию нежити.
- Калеб и Антонин умерли не зря, - произнес Орест, словно прочитав мои мысли, но по его голосу я почувствовал, что ему абсолютно безразлична смерть двух наших временных товарищей.
О себе я, на удивление, того же сказать не мог.
- Да, не зря, - думая совсем по-другому, на словах согласился я.
Хотелось бы, чтобы было так, но на самом деле они отдали свои жизни за россказни одного перепуганного, если не тронувшегося рассудком, типа. Орест очень много знает обо всем этом, но почти ничего не рассказывает заранее. Сейчас я уже не сомневался, что продолжу свое путешествие с Орестом, если понадобится, до столицы. Почему я так доверяю ему, не смотря на все недомолвки? Потому что он первый и единственный друг, который был у меня в жизни.
Я снова отпил из фляги. Пробудившийся к жизни желудок громким бурчанием потребовал послать вдогонку и чего-то более обстоятельного; против этого я и сам не имел никаких возражений.
Орест легко засмеялся своим коротким, выражающим скорее посыл, чем внутренние чувства, смехом. Я тоже улыбнулся.
