Майкл Муркок - Король Мечей
Неожиданно падение замедлилось: он как бы скользил по плоскости. Корум огляделся: вокруг простиралась бескрайняя синева неба. Он раскинул руки. Кусок искореженного поручня по-прежнему скользил рядом. Корум поискал глазами Ралину, Джари. Но в бескрайней синеве никого не было видно. Только обломок поручня маячил перед глазами.
– Ралина, ты где? – позвал Корум. Никакого ответа. Он был один в голубой бесконечной Вселенной.
Его одолевал сон. Глаза слипались, он пытался открыть их, но не мог. Казалось, мозг отказывается воспринимать ужас происходящего…
Корум проснулся. Он лежал на чем-то мягком и удобном. Ему было тепло и хорошо. Он почувствовал, что совершенно голый, и тогда открыл глаза: над ним были стропила крыши. Повернув голову, он увидел, что лежит в комнате. В окошко проникал солнечный свет.
Сон?
Это была мансарда, так как стены имели наклон. Роскошью комната не отличалась. Похоже на жилище зажиточного крестьянина, подумал Корум. Он посмотрел на лакированную дверь с простой металлической щеколдой. За дверью кто-то пел.
Как он сюда попал? Может, это новая проделка Хаоса? Джари предупреждал его о подобных вещах. Корум выпростал руки из-под простынь. На левом запястье по-прежнему была шестипалая изукрашенная каменьями Рука Квилла. Он потрогал лицо: Глаз Ринна, ныне совершенно бесполезный, сидел в пустой правой глазнице. В углу, на сундуке, лежала его одежда, а рядом – меч, копье и лук.
Может, он вернулся в свой мир, где возобладал Разум? Может, Тир убил Гландита и таким образом снял заклятие с его родной земли?
Комната была незнакома, узор на сундуке и кроватных столбиках непривычен. Он явно попал не в Ливм-ан-Эш и не в Бро-ан-Вадха.
Дверь отворилась, вошел толстенький человечек. Он с интересом посмотрел на Корума и сказал что-то на непонятном языке.
– Вы говорите на языках вадхагов или мабденов? – вежливо осведомился Корум.
Толстяк – определенно не крестьянин, если судить по богато вышитой рубахе и шелковым штанам, – покачал головой и развел руками, сказав еще что-то на незнакомом языке.
– Куда я попал? – спросил Корум.
Толстяк показал на окно, потом на пол, снова что-то сказал, засмеялся и жестами поинтересовался, не голоден ли Корум. Корум кивнул. Он действительно очень хотел есть.
Толстяк направился к двери, но Корум остановил его.
– Ралина? Джари? – спросил он в надежде, что имена окажутся знакомы человечку. Может быть, ему известно, где находятся его друзья. Но хозяин покачал головой, рассмеялся и закрыл за собой дверь.
Корум встал. Он был слаб, но не изможден. Он оделся, взял было кольчугу, но передумал и положил ее рядом со шлемом и поножами. Потом подошел к двери и приоткрыл ее. За дверью оказалась лестничная площадка, выкрашенная тем же, что и дверь, коричневым лаком; за ней – лестница, ведущая вниз. Он вышел на площадку и, перегнувшись через перила, посмотрел вниз, однако увидел лишь следующую площадку. До него донеслись голоса – женский смех, смех толстяка. Он возвратился в комнату и выглянул в окно.
Дом стоял на городской окраине. Но город не был похож на знакомые ему города. У всех домов были красные островерхие крыши и стены из бревен и серого кирпича. Улицы вымощены булыжником, по которому с грохотом катили телеги. Большинство прохожих были одеты в более грубое платье, нежели толстяк хозяин, однако выглядели все весьма жизнерадостно и весело приветствовали друг друга, останавливаясь поболтать.
Город казался довольно большим. Вдалеке Корум разглядел крепостную стену и шпили каких-то довольно богатых зданий. Время от времени мимо окна проезжали экипажи, разодетые всадники – местная знать, а может, богатые купцы – проталкивались через толпу горожан.
Корум потер лоб, присел на краешек кровати и попытался сосредоточиться. Было очевидно, что он в другом Измерении, где нет борьбы между Законом и Хаосом. Все, насколько он мог судить, живут нормальной, спокойной жизнью. Однако и Хранитель Закона Аркин, и герцог Тир утверждали, что сражение идет во всех Пятнадцати Измерениях. Может быть, здесь властвует сам Аркин или кто-нибудь из его братьев, еще не сломленных Хаосом? Нет, вряд ли. Вдобавок он не понимал языка здешних жителей, а они – его. Такого с ним еще не бывало. Манипуляции Джари с кристаллами привели к ужасающим результатам. Корум оказался отрезан от всего, что ему было знакомо. Возможно, он так никогда и не узнает, куда попал. А значит, и Ралина, и Джари, даже если и остались в живых, тоже выброшены, как он, в каком-нибудь чуждом мире.
Дверь отворилась, в комнату вошел толстяк хозяин с не менее толстой женщиной в необъятной юбке. В руках у нее был поднос с мясом, овощами и фруктами. Кроме того, на подносе стояла дымящаяся миска с супом. Женщина улыбнулась Коруму и протянула поднос с таким выражением, будто собиралась кормить сидящего в клетке зверя. Но Корум улыбнулся и принял поднос с поклоном. Женщина постаралась не коснуться его шестипалой руки.
– Вы очень добры, – проговорил Корум, зная, что женщина не поймет и все-таки желая дать ей почувствовать его признательность. Они наблюдали, как он ест. Пища не отличалась изысканностью, но Корум был страшно голоден. Он старался не спешить и ел с изяществом, затем, также с поклоном, вернул поднос молчаливой чете.
Он съел слишком много и слишком быстро, а потому сразу же ощутил тяжесть в желудке. Человеческая пища ему никогда не нравилась, эта же оказалась грубее, чем всегда. Но он притворился, что восхищен, поскольку не часто встречал в последнее время доброе отношение.
Толстяк пытался о чем-то спросить:
– Фенк?
– Фенк? – переспросил Корум и покачал головой.
– Паннис?
Корум снова покачал головой. Толстяк спросил еще что-то в том же духе – каждый раз односложно, – и всякий раз Корум жестом показывал, что не понимает, о чем идет речь. Теперь наступила его очередь. Он перепробовал несколько слов на мабденском диалекте, происшедшем из языка вадхагов. Толстяк явно не понимал. Он показал на шестипалую кисть Корума, потом подергал за руку себя, постучал по руке ребром ладони – и Корум наконец догадался, что он пытается спросить, как Коруму отрубили руку и не является ли Рука Ринна протезом. Корум поспешно кивнул и улыбнулся, показав на свой глаз. Хозяин удовлетворенно кивнул. Вид у него был ужасно заинтригованный. Он осмотрел Руку Квилла с нескрываемым восхищением. Несомненно, он полагал, что это произведение человеческих рук, а Корум не мог объяснить ему, что Рука и Глаз достались ему при помощи волшебства. Толстяк жестами позвал Корума куда-то, и тот охотно последовал за ним вниз по лестнице, в комнату, которая оказалась мастерской.
