Люциан Ферр - Зло Должно Быть Повержено
"Здесь. Это где-то здесь. Я чувствую, — ни к кому не обращаясь, сказал я. — Иди в кусты у дороги. Да-да, я имею в виду тот шиповник. И нечего закатывать глаза и клясть меня в мыслях… Нет, я их не читаю, они у тебя на лице написаны… И хватит пререкаться, скоро стемнеет. Найди в кустах вход и забирайся внутрь. Там должна быть лежка".
Вирсэн с миной мученика на лице пошел к зарослям шиповника и несколько минут ходил вокруг. Вскоре он радостно вскрикнул и полез прямо в кусты. Правда, проход не был рассчитан на человека его комплекции, поэтому небольшие клочки одежды остались на шипах. С другой стороны, его куртка после драки с мортами и так больше походила на лохмотья нищего, так что особо ничего и не изменилось. Зато у парня теперь было удобное и неприметное убежище на ночь.
"А теперь спи, — посоветовал я. — Завтра тебе предстоит встретиться с разбойниками".
— А откуда ты знал об этой лежке… — уже засыпая, спросил юноша.
Отвечать я не стал, потому что это не имело смысла — парень так намаялся за день, что мгновенно заснул. Почти даже без моей помощи…
Интерлюдия 3
Поляна. Ночь. Полнолуние. В небе ни облачка, и поэтому сияющий диск луны беспрепятственно смотрит вниз. На крохотную полянку среди заснеженного леса. Единственное хорошенько очищенное от снега место на много дней пути окрест. На поляне двое.
Один — мальчик, много лет назад пришедший к могучему колдуну проситься в ученики. Впрочем, он уже вырос. Вырос и превратился в черноволосого юношу. Возможно, девушки посчитали бы его красивым, если бы не глаза. Серые, холодные, оценивающие — они пугали. Эти глаза заставляли испытывать нервную дрожь очень многих. И девушки предпочитали обходить владельца тяжелого взгляда стороной. Хотя ему было наплевать. Единственное, что занимало этого человека многие годы, — это месть. Он постигал темное искусство, чтобы отомстить. И он отомстил. Парень нашел убийц одного за другим и жестоко покарал их. Почти всех…
Вторым был седой старик. Человек, заменивший парню отца и научивший его всему, что знал сам. За прошедшие годы он превратился в еще большую развалину и теперь даже стоял с трудом. Впрочем, сейчас ему и не надо было стоять. Нет, сейчас старый маг лежал в центре выплавленной прямо в земле пентаграммы и постепенно истекал кровью. Жидкость, казавшаяся в тусклом свете луны практически черной, неспешно и как будто нехотя растекалась по линиям. Сейчас этот процесс уже почти завершен — лишь пара минут ожидания и тонкие ручейки встретятся на вершинах звезды. И тогда можно будет начать ритуал…
Но пока этого не произошло, парень сбросил с себя тяжелую шубу и быстро один за другим зажег специальные жаровни. Ровно пять штук — по одной на каждой из вершин звезды. Зябко передергивая плечами, юноша двигался от одной жаровни к другой и коротким заклинанием зажигал их. Через несколько мгновений в небо устремились пять струек дыма, а по воздуху поплыл аромат благовоний.
— Прости… отец, — запнувшись, произнес парень. — Но кто-то должен заплатить…
Старик повел мутными глазами и что-то просипел. Может, это были слова прощения и понимания, или, что ближе к истине, самые черные проклятья и пожелания скорой и мучительной смерти. Но что бы то ни было на самом деле, молодой маг этого не услышал. Просто потому, что не слушал — струйки крови наконец образовали цельную звезду и юноша запел.
Он пел на давно уже мертвом языке. Длинные, тяжелые слова срывались с губ и пламенеющими штрихами ложились в общую картину заклятья. Время от времени маг подбрасывал в жаровни какие-то порошки, от чего пламя в них меняло цвет. Сначала оно было огненно-рыжим, потом стало небесно-голубым и наконец обрело цвет беззвездной ночи. Теперь огонь не освещал поляну, а наоборот втягивал в себя свет.
Последнее слово камнем рухнуло вниз, и, не в силах сдерживаться, парень крикнул уже порядком осипшим голосом:
— ПРИДИ!!!
И все завертелось. Дымовые столбы вдруг двинулись по кругу и через несколько секунд полностью скрыли происходящее внутри. А там точно что-то происходило. Сквозь черную завесу стали прорываться огненные всполохи, а потом раздался крик. Дикий вопль, словно из человека выдирали сердце или даже саму душу…
— …или Дар волшебства… — едва слышно добавил парень.
Но будто именно от этих слов крик оборвался. Жаровни вдруг разом потухли и дымовая завеса начала рассеиваться…
***Тихонько звякнул колокольчик и император тряхнул головой, отгоняя неожиданно нахлынувшее воспоминание. Одно из немногих о которых он жалел…
— Месть, — прошептал император. — Месть и желание разрушить существующий порядок. Вот что мною тогда двигало. Я хотел убить короля. Я хотел даровать людям свободу. Свободу жить, как хочется им, а не кому-то другому. Свободу выбирать свой путь. Но не слишком ли высокую цену я тогда заплатил? Заплатил за то, что никому не было нужно…
Колокольчик вежливо звякнул еще раз, напоминая, что секретарь ожидает решения венценосного. Владыка империи открыл глаза и дернул шнурок. Послышался приглушенный звон другого колокольчика, и мгновение спустя в кабинет вошел секретарь.
— Ваше Императорское Величество, — старый секретарь отвесил низкий поклон. — По вашему приказанию прибыли канцлер и маршал Империи.
— Скажи им, что они могут войти, Руфус, — после секундного раздумья отозвался венценосный.
— Сию секунду, Ваше Императорское Величество, — еще раз поклонился секретарь и, пятясь спиной к двери, покинул кабинет.
Глава 4
Пробуждение у Вирсэна оказалось не самым лучшим. Конечно, в сравнении со вчерашним подобный способ можно считать пряником медовым, но все-таки когда тебя поднимают пинком под ребра, то вряд ли это можно назвать хорошим пробуждением. Собственно, парень и не называл. Он вообще ничего не сказал об этом. Зато умник, додумавшийся будить его таким образом, узнал о себе много нового. В том числе и о своих родителях, и о необычных способах сношения с животными. Что и говорить, богатая у парня фантазия. Мне, например, было интересно его слушать. А вот разбойнику почему-то нет. Впрочем, высказать свое недовольство он не успел. С великим трудом, но все же продравший глаза юноша с быстротой молнии оказался на ногах и легко оторвал от земли возмутителя спокойствия.
Поднять его над головой он не мог по причине не слишком большой высоты импровизированного потолка. Собственно, из-за этого Вирс и сам стоял пригнувшись. Так что вместо того, чтобы, как предполагалось, просто швырнуть наглеца о землю, он отбросил его подальше в сторону. Прямо через стену шиповника. Раздавшийся спустя мгновение вопль возвестил, что «снаряд» не оценил такого благородства. А послышавшиеся еще спустя пару секунд хруст и проклятия говорили, что лежку разбойникам придется менять, поскольку здоровенная дыра в густых зарослях не очень-то способствует скрытности.
