Марк Энтони - За гранью
Как и следовало ожидать, мисс Адара все безнадежно переврала в вышедшей наконец статье. Отнюдь не тени безвременно ушедших родителей побуждали Грейс двигаться вперед по выбранному пути, а напротив — кое-что очень даже живое.
Она грызла предварительный медицинский курс в Колорадском университете с яростным самозабвением, что позволило ей выдержать конкурс в престижный медицинский колледж при университете Дюка. Загрузив нехитрые пожитки в багажник своего подержанного серого «мустанга», она сменила сухой и солнечный климат Колорадо на влажные тенистые субтропики Северной Каролины. Впервые попав на юг, Грейс, привыкшая к более суровой природной зоне на западе страны, была потрясена буйной пышностью здешней природы. Повсюду кипела жизнь. Ее проявления можно было встретить в вымахивающих до гигантских размеров рододендронах, побегах кизила и величавых соснах, покрытых ворсистыми мхами. Камни, почва, вода в ручьях и реках — все буквально кишело живностью. Даже ее убогая квартирка в старом доме георгианской эпохи с высокими потолками и рассохшимися деревянными половицами, казалось, тоже живет, растет и дышит. И не только из-за сверчков или неистребимой плесени в ванной комнате, которую Грейс тут же окрестила террариумом. Душными августовскими ночами, когда она лежала без сна обнаженной под скрипучим металлическим вентилятором, деревянные стены вместе с нею точно так же потели и вздыхали, страдая от невыносимой жары.
За четыре года, проведенных в медицинском колледже, Грейс Беккетт проявила необыкновенное рвение и тягу к знаниям, повергавшие профессоров как в беспокойство за ее рассудок, так и в восхищение ее феноменальным трудолюбием. В то время как другие студенты на занятиях по анатомии нехотя и с подчеркнутой брезгливостью ковырялись в человеческих трупах, Грейс с интенсивностью крота вгрызалась в каждое мертвое тело, полная решимости постичь суть назначения каждой косточки, мышцы, сухожилия и соединяющей их нервной ткани. Это занятие настолько поглощало девушку, что один из преподавателей как-то в шутку назвал ее Микеланджело. Она лишь усмехнулась в ответ, не разжимая губ и не прекращая диссекцию. Курс она, правда, окончила не первой, а только одиннадцатой в своем потоке. Чтобы подняться выше, необходимо было, помимо чисто академических успехов, проявить и другие качества: общительность, дружелюбие, актерские способности. И ни в коем случае не демонстрировать столь явно свое превосходство в интеллектуальном плане. Разумеется, далеко не все медицинские специальности требуют от врача умения произвести впечатление на пациента. Поэтому доктор Джейсон Бриггс, куратор Грейс, прочивший ей большое будущее, был неприятно разочарован, когда она объявила о своем решительном отказе от заманчивого предложения специализироваться в интернатуре по радиологии. Получить подобное приглашение было бы пределом мечтаний для любого студента-медика, рассчитывающего на успешную карьеру, общественное признание и членство в престижном загородном клубе. Когда же достопочтенный профессор узнал, что она согласилась занять пост врача в отделении экстренной помощи заурядного госпиталя, он пришел в ярость и без обиняков заявил, что она совершает глупейшую ошибку. Согласно кивая, Грейс молча выслушала все упреки куратора, но в тот же вечер снова собрала пожитки, с легкостью уместившиеся в багажник ее постаревшего «мустанга», и отбыла в Колорадо. Прощаться ей было особенно не с кем: настоящих друзей за четыре года обучения она так и не завела, а сверчки за стенкой ей уже порядком надоели.
Шел третий год ее службы в Денверском мемориальном госпитале. Письма от доктора Бриггса становились все реже, а потом и вовсе перестали приходить. Стоит ли объяснять, что профессор Бриггс оказался столь же далек от понимания истинной сущности Грейс, как и незадачливая мисс Адара из «Денвер пост»? Впрочем, их мнение ее нисколечко не волновало. Ее место было здесь, а все остальное никого не касалось. Исцеление страждущих целиком заполняло ее жизнь и приносило щемяще-сладкое ощущение удовлетворенной мести.
Выйдя из комнаты отдыха, Грейс прошла по коридору прямо в приемное отделение. Там почти никого не было. Несколько посетителей в ожидании новостей о состоянии поступивших в госпиталь родных и близких безуспешно пытались вздремнуть, сидя в пластиковых креслах вдоль стенки. Неспешно проплыла мимо полная медсестра, бесшумно ступая по полу ногами, обутыми в белые тапочки. Грейс проверила журнал, но не обнаружила в нем новых записей. Тогда она вышла в боковую дверь, прошла, срезав путь, через подъездную площадку для машин скорой помощи и ел очутилась в приемном покое. На каталке лежала неподвижная фигура. Вот и отлично: кому-то, значит, все же потребовались ее профессиональные услуги. Она шагнула вперед.
Тяжелая мужская рука мягко легла на ее плечо.
— Зря стараешься, Грейс. Этот уже мой.
Вздрогнув от неожиданности, она резко обернулась и встретилась взглядом с худощавым темнокожим человеком с усталыми добрыми карими глазами и короткой бородкой цвета соли с перцем. Среди всего персонала Денверского мемориального Леон Арлингтон был единственным, кого Грейс имела основания считать своим другом. Он служил прозектором, и как раз на сегодня пришлось его дежурство в госпитальном морге. Он работал с мертвецами уже так давно, что за долгие годы перенял у них кое-какие манеры: в частности, хладнокровную расслабленность и слегка рассеянный взгляд. За последнее время немногие из пациентов Грейс совершали последний спуск на лифте во владения Арлингтона, и она упорно стремилась к тому, чтобы свести их количество до нуля.
Леон кивком указал на каталку. Грейс бросила на нее взгляд через плечо, увидела медсестру, накрывающую простыней безжизненное тело, и судорожно вздохнула. Всплеск адреналина в крови, позволяющий ей без устали оказывать помощь одному пациенту за другим, пошел на убыль, и она сразу же ощутила легкую слабость и пустоту внутри.
— Пойдем со мной, — предложил Леон сиплым голосом. — Кофейку тяпнем.
— А ведь я ее вспомнила, — внезапно сказала Грейс несколько минут спустя, когда они уже сидели рядом в зеленых виниловых креслах. Она поднесла к губам стакан и сделала глоток. Кофе оказался горячим и довольно крепким. — Я сама производила первичный осмотр. Ее доставили к нам в числе других пострадавших от пожара. Я с первого взгляда определила, что ее легкие сожжены безвозвратно. Да и она, похоже, тоже об этом знала. — Грейс недоуменно покачала головой и покосилась на Арлингтона. — Вот скажи, откуда некоторые люди знают заранее, когда они умрут? Мы годами учимся распознавать симптомы, а они просто знают. И она знала — я прочла это у нее в глазах. Сказать, что я сделала? Я ей улыбнулась, а потом отвернулась и занялась другим пациентом, которого имела шанс вытащить. Думаю, любой врач на моем месте поступил бы так же.
