Роберт Асприн - Сезон штормов
— На сей раз, — продолжила Ишад, усмирив бурю чувств, — я приму дар.., но поступлю так, как считаю нужным. Задняя дверь дома, Хаут, выходит на реку. Это очень удобно для меня — трупы редко всплывают, пока не достигнут моря, ведь так? Они не ожидают вновь увидеть тебя… Иди, слышишь? Иди куда хочешь, я отпускаю тебя.
— Ты не можешь.
— Возвращайся, если есть желание, хотя я на твоем месте поступила бы иначе. Послание не нуждается в ответе, ты понимаешь это? Я бы бежала, Хаут… Подожди-ка. — Подойдя к шкафу, Ишад вынула красивый синий плащ. Многие посетители оставляли здесь свои вещи, и в гардеробе имелось порядочное количество плащей, сапог, рубах. Бросив рабу плащ, Ишад подошла к столу и написала записку. — Отнеси письмо обратно, если хочешь. Ты умеешь читать?
— Нет.
Ишад усмехнулась.
— Здесь написано, что ты свободен. — Взяв кошелек со стола, тоже кем-то оставленный, Ишад вложила его Хауту в руку. — Оставайся в Санктуарии или возвращайся домой. Решай сам.
Возьми мою записку. Они могут убить тебя, но могут и пощадить, если прочтут ее. Уходи и поступай, как сочтешь нужным.
— Они убьют меня, — запротестовал раб.
— Доверься записке, — прозвучал ответ, — или воспользуйся черным ходом и мостом через реку.
Женщина махнула рукой. Поколебавшись немного, Хаут направился было к выходу, но повернулся и рванул к черному ходу, к реке. Ишад смеялась, глядя, как он побежал через дверь вниз к воде, пока не растворился во тьме.
Когда смех утих, Ишад во второй раз перечитала послание и сожгла его, небрежно позволив пеплу засыпать янтарный шелк.
Приверженцам Вашанки по-прежнему нужны ее услуги, и теперь они предлагают в три раза больше золота. Сейчас, когда у нее есть все, о чем следует позаботиться, деньги ее особенно не интересовали. Лишнее внимание к себе ей ни к чему, и даже предложи они дворец в качестве платы за услуги, ее это не взволновало бы. А они могли так поступить.
Как поступить, размышляла она, сколько еще времени пройдет, прежде чем соседи забьют тревогу по поводу исчезновения мужчин? Она может купить рабов, но бывать при дворе принца, жить открыто…
«Забавно, — с иронией подумала Ишад, — ведь я и сама могу достичь положения Джабала, занимаясь к тому же тем, что нравится мне больше всего. Как жаль, что я уже приняла предложение…»
Ирония прошла, уступив место горечи. Возможно, последователи Вашанки подозревали ее и хотели выяснить ее мотивы. За этим они и послали к ней Хаута, который, как они предполагали, должен был исчезнуть после первого же визита, а потом они должны были послать к ней следующего. Он был наживкой, которую с циничной жестокостью предлагали Ишад, дабы убедиться в том, что она именно та, кто им нужен, и посмотреть, как долго будет держаться на ней заклятие.
Она не могла не думать о Хауте всякий раз с момента его появления. Желание росло, и скоро оно станет невыносимым.
«Вис», — вымолвила она вслух. Два образа слились в ее сознании, Вис и Хаут, два смуглых чужестранца, которым она позволила уйти, ибо ведала жалость. В глазах раба она прочла муки ада. Время от времени он входил в дверь, и вместе с ним нарастал соблазн. Но для Ишад гордость была сильнее.
Она не собиралась выходить из дома сегодня вечером. Но желание росло. Ишад ненавидела их за то, что они сделали, теперь она убьет кого-то так же, как убивала раньше, пускай и не того, кого они предлагали. Чертово проклятие, оно было сильнее ее!
Завернувшись в черный плащ и накинув капюшон, Ишад, воспользовавшись боковой дверью, прошла через небольшой садик весь в виноградных лозах, растворила калитку и принялась бродить по немощеной дорожке.
Стук каблучков мелкой дробью рассыпался по деревянному настилу моста, зазвенел на мокрых булыжниках и стих в немощеных аллеях Низовья. Ишад вышла на охоту, сея соблазн не меньше, чем раб…
Вдруг ей удастся догнать его, если он не ушел далеко? Раскаяния не будет. Она немного надеялась на это, но другая часть сознания говорила категоричное «нет».
Ишад была разборчива. Первый встречный ей не понравился, и она оставила его в недоумении озираться по сторонам. Второй показался подходящим, это был юноша с надменным выражением «тертого парня» на лице и эгоистичным самомнением.
Большинство людей такого сорта инстинктивно узнавали ее, понимая, что встретились с тем, что они ненавидели всю свою нелепо прожитую жизнь…
За такими стоит поохотиться. В них нет нежной сердцевины, чтобы пронять ее сожалением. Об этом типе никто не будет сожалеть, и в мире от его отсутствия никому не станет тяжелее.
В Санктуарии и его пригородах подобные типы попадаются в изобилии, поэтому Ишад и выбрала его, хотя посетила много городов. Санктуарии стоил ее.., как и тот юноша, что сейчас стоял перед ней.
Ишад пришел на память убегающий Хаут, и она рассмеялась. Нападавший или жертва удалился, а следом исчезла и она.
Глава 4
— Деньги, — произнес Мор-ам. Пот тек по его лицу, руки тряслись, и он спрятал их под плащом, время от времени бросая тревожный взгляд на аллею Боен, располагавшуюся на противоположной Низовью стороне моста. — Он в поле зрения, еще чуть-чуть — и я приведу его, но даже в Низовье нужны деньги, чтобы следить за человеком.
— Ты просишь больше, чем того стоишь, — ответил мужчина, который пугал Мор-ама, когда они были наедине в пустой аллее. — Ты у нас на крючке, и за него так легко дернуть. Мне нужен этот человек. Приведи его сюда или нам пригласить тебя на разговор? Как тебе понравится такой оборот дела, маска?
— Вы не правильно меня поняли. — Зубы Мор-ама стучали.
Ночной ветер оказался слишком холодным для этого времени года, а может быть, начало действовать снадобье Мамаши Беко.
Юноша крепче сжал кулаки. — Я делаю все, что могу. И у меня есть связи. Это не означает, что я…
— Если мы возьмем тебя к себе, — проговорил мужчина настолько тихо, что было слышно, как в отдалении стенают животные, обреченные на заклание поутру, — они просто поменяют явки и адреса. Вот почему мы даем тебе деньги в обмен на имена, время, место. Но если вдруг они окажутся ложными, я непременно узнаю об этом. Ты думал об этом, червь? Не думай, что ты единственная маска, желающая сменить обличье. Давай не будем рассказывать сказки. Где? Кто? Когда?
— Зовут его Вис. Живет у Мамаши Беко.
— Веселенькое место. Туда так просто не подступиться.
— В этом и суть. Я приведу его к вам.
Повисло молчание. Мужчина вытащил горсть серебра, ссыпал его Мор-аму в руку, а затем крепко сжал его пальцы.
— Ты знаешь, — заметил рэнканец, — последний назвал твое имя.
— Догадываюсь. — Мор-ам пытался не дрожать. — Вы не хотите отмщения?
