The Killers - Уроки Окклюменции
Снейп стиснул зубы, выхватил палочку и повернулся к своим недругам.
— Эспеллиармус! — довольно скалящийся Блэк подхватил его палочку и швырнул куда‑то за спину, в глубокий рыхлый снег.
— Петрификус Тоталус! — мерзко ухмыляясь победно провозгласил Поттер, ободренный поддержкой закадычного друга. Петтригрю, подхихикивая, лепил снежки и бросал их в обездвиженного слизеринца, стараясь попасть тому в лицо.
— Хорошо бы из него слепить какую‑нибудь фигуру, думаю, баньши или тролль подошли бы идеально! — решил поумничать Блэк. — Ну что, может, начнем?
— По двадцать баллов с Гриффиндора за нападение на ученика. Колдовать вне классов строго запрещено, тем более применять заклятья на студентах. Поттер, Блэк, сколько вы еще будете нарушать школьные правила? Надеетесь отсидеться под юбкой у своего декана, которая всячески защищает вас? К счастью, на меня ее влияние не распространяется, и я могу сам наказать учеников, которые столь самоуверенны. Мистер Люпин, возможно, мне стоит указать директору, что вы не справляетесь с обязанностями старосты, в которые входит пресечение таких вот инцидентов, и которые вы не только благополучно игнорируете, но и в которых сами собираетесь участвовать? — ядовито произнес неслышно подошедший сзади профессор Кеттлберн, направлявшийся в замок на обед.
Люпин опустил голову и густо покраснел. Петтигрю испуганно втянул свою тупую головенку в плечи и попытался спрятаться за спину вышеназванного старосты.
— Возвращайтесь в замок! Немедленно! — холодно приказал преподаватель.
Мародеры повернулись и, сунув руки в карманы мантий, удалились, перешептываясь и злобно косясь на профессора.
— Фините, — произнес Кеттлберн, взмахнув палочкой. — Акцио, палочка Снейпа!
— Ну что, Северус, хорошо, что тебе не пришлось провести день и ночь в виде уродливого снеговика! — добродушно произнес профессор Ухода, поднимая растрепанного и засыпанного Питеровскими снежками подростка с земли.
— Спасибо, профессор Кеттлберн. Я уже устал от них отбиваться, и потом, стоит мне заклясть одного, как тут же я получаю в спину от другого… Да еще они стараются вообще меня сначала обезоружить, а уж потом издеваться. Честно говоря, я уже пытался привязывать свою палочку к руке, чтобы она не попадала к ним в лапы, но бесполезно! Волшебные веревки отрываются от палочки, а стальная цепочка однажды чуть не вывернула мне руку, с такой силой палочка стремилась к ним после Экспеллиармуса… Так что… не знаю, что мне делать. Не могу же я везде таскать с собой друзей, у них есть и свои дела.
Кеттлберн прищурился и задумчиво потер ладонью подбородок.
— Ты навел меня на одну интересную мысль… я, правда, никогда не задумывался над этой вещью в таком контексте использования, но попробовать стоит! Так, сейчас мы идем на обед, а после придешь ко мне в кабинет, на втором этаже возле портрета Синего Кардинала, знаешь, где он?
— Да, профессор, знаю, конечно, я зайду. Спасибо вам еще раз за помощь.
* * *[2]— Посмотри, Северус, какая интересная вещь, достаточно редкая. Это ослиная или ишачья кожа — из нее обычно делают мешочки или кошельки, они маленькие на вид, но растягиваются до огромных размеров, невероятно прочные, в них можно хранить что угодно и сколько угодно долго. Секрет в том, что развязать его может только тот, кто его завязал. Поэтому кошельки из ишачьей кожи обычно не воруют — бесполезно, все равно денег не достать.
Так вот, у меня этот кусок кожи лежит очень давно, добыл как‑то по случаю. Я отрежу тебе тоненькую полоску, думаю, ты уже понял, как ее можно использовать, — подмигнул Кеттлберн своему любимому студенту.
Снейп благоговейно наблюдал за тем, как профессор заклинанием Ножниц осторожно отрезал небольшую, в фут длиной тоненькую полоску. Северус собственноручно привязал кожаный ремешок одним концом к палочке, другим — к своему запястью. Затем Кеттлберн попробовал обезоружить его. Палочка сначала взвилась в воздух, но затем молниеносно вернулась к хозяину прямо в руку — ремень из ишачьей кожи растянулся на несколько метров, но выдержал и тут же принял прежние размеры, вернув палочку подростку. Радостный Снейп, рассыпавшись в благодарностях профессору и пообещав ему сварить побольше свежего бальзама для подопечных Кеттлберна, унесся, как метеор на уроки.
Следующий день прошел тихо и мирно, потерявшие баллы Мародеры попритихли, хотя Снейп за ужином был свидетелем ссоры между Кеттлберном и МакГонагалл за преподавательским столом. МакГонагалл шипела как облитая водой кошка, коей она, без сомнения и являлась, Кетллберн же сидел, равнодушно глядя в потолок и крутя большими пальцами сложенных в замок рук. Он славился тем, что никогда не отменял своих решений, и даже Дамблдор предпочитал с ним не спорить, в отличие от Минервы, которой всегда жутко хотелось в конце года завоевать Кубок школы.
Под вечер слизеринцы пошли на квиддичную площадку заканчивать свою скульптуру. Гигантский василиск уже приобрел отчетливые узнаваемые формы. Студенты, рассыпавшиеся по своим снежным объектам, начали тщательную отделку деталей, Северус помогал как мог, замораживая прозрачной ледяной коркой места, которые ему указывали. Через несколько часов, когда уже начало темнеть, слизеринская фигура была готова — огромный, с раскрытой пастью, оснащенной острыми ледяными клыками, голова с желтыми светящимися глазами увенчана четырьмя рогами, каждая чешуйка окрашена магическими красками в зелено–серебряный цвет и переливается на свету, шикарный высокий гребень вдоль спины и длинный мощный хвост с шипами на конце. Студенты удовлетворенно вздыхали, любуясь своим совместным творение. Законченные работы накрывались огромными полотнищами с гербами факультетов, дабы никто не мог причинить умышленно вреда скульптурам.
На площадке Рейвенкло высился исполинский темно–синий ворон с раскинутыми крыльями, словно вот–вот собравшийся взлететь, хаффлпафцы тоже изобразили своих любимых барсуков, небольших, но зато во множестве и за разными занятиями, гриффиндорцы предсказуемо вылепили немного корявого, но страшного на вид грифона, пурпурно–красного цвета, естественно. Северус, кидая в сторону Мародеров внимательные взгляды, заметил, как они, скучковавшись, шушукаются о чем‑то, тыкая пальцами в сторону слизеринского василиска, уже накрытого огромным покровом с изображением змеи.
Он предупредил одногруппников, и во избежание каких‑либо подлостей было решено тайно остаться возле скульптуры на ночь, и, пользуясь Согревающими чарами или зельем, караулить ее до утра, уж больно подозрительно выглядели гриффиндорцы, с ненавистью поглядывавшие в их сторону.
