Роджер Желязны - Знак единорога
— Да?
— Ну… он был… откуда-то… осведомлен… о такой вероятности.
Флори сделал паузу и уложила перчатки на стуле подле себя.
— Ой-ёй, — сказал я. — И что же он тебе сказал?
— Что это мог быть настоящий ты, — сказала она. — Он сказал, что был… несчастный случай.
— Неужели?
— Ну, нет, — призналась она. — Не несчастный случай. Он сказал, что была драка, и он тебя ранил. Эрик подумал, что ты умираешь, а он не хотел, чтобы его обвинили. Так что он переправил тебя в Тень и оставил там. Потом, много позже, он решил, что ты, скорее всего, мертв и что между вами все кончено. Мои новости, естественно, всполошили его. Так что он взял с меня клятву держать все в секрете и отослал обратно, чтобы обеспечить надзор за тобой. У меня было шикарное оправдание для пребывания на тени Земля, раз уж я всем нарассказывала, как сильно мне нравятся эти края.
— Ты не хранишь молчание даром, Флори. Что он дал тебе взамен?
— Он дал слово, что, если когда-нибудь придет к власти здесь, в Янтаре, меня не забудут.
— Слегка рискованно, — сказал я. — В конце концов, это по-прежнему оставляло тебя с компроматом на руках — знанием о месте пребывания претендента-соперника и об участии Эрика в грязном мероприятии по избавлению от конкурента.
— Верно. Но все пошло вверх тормашками, и мне, чтобы хоть кому-то рассказать об этом, пришлось бы признать, что я — соучастник.
Я кивнул.
— Круто, но не невозможно, — согласился я. — Но ты полагаешь, Эрик позволил бы мне жить, если б у меня хоть когда-либо возник шанс занять трон?
— Это никогда не обсуждалось. Никогда.
— Но должно было прийти в голову.
— Да, позднее, — сказала она, — и я решила, что, вероятно, Эрик не сделает ничего. В конце концов, все указывало на то, что ты лишился памяти. Не было причин что-то делать с тобой, пока ты был безобиден.
— Так ты осталась наблюдать за мной, чтобы убедиться, остаюсь ли я безобидным?
— Да.
— И что бы ты сделала, продемонстрируй я признаки восстановления памяти?
Флори посмотрела на меня, потом отвела взгляд.
— Доложила бы Эрику.
— И что бы он тогда сделал?
— Не знаю.
Я посмеялся немного, и она покраснела от смущения. Я не смог вспомнить, когда я видел в последний раз, чтобы Флори краснела.
— Не будем разглагольствовать, — сказал я. — Ну, ладно, ты осталась, ты наблюдала за мной. Что дальше? Что случилось?
— Ничего особенного. Ты просто продолжал жить, а я продолжала следить за тобой.
— И все остальные знали, где ты?
— Да. Я не делала тайны из места своего проживания. Как правило, все то и дело приходили навестить меня.
— В том числе и Рэндом?
Флори скривила губы.
— Да, несколько раз, — сказала она.
— Отчего такая ухмылка?
— Поздновато начинать притворяться, что он мне нравится, — сказала Флори. — Ты знаешь. Мне просто не нравится сброд, с которым он общается, — все эти преступники, джазовые музыканты… Мне приходилось выказывать ему семейную учтивость, когда он навещал мою тень, но он так нервировал меня, постоянно приводя с собой такой народ… джем-сейшены, партии в покер. Дом смердел после этого неделями, и я всегда радовалась, когда знала, что он уходит. Извини. Я знаю, тебе он нравится, но ты хотел правды.
— Он оскорблял твои изнеженные чувства. О'кей. Теперь я обращу твое внимание на тот краткий период, когда был твоим гостем. Рэндом присоединился к нам слишком быстро. Его преследовало полдюжины гадких парней, которых мы приговорили в твоей гостиной.
— Я ясно помню эти события.
— Ты четко помнишь этих парней — тварей, с которыми нам пришлось иметь дело?
— Да.
— Достаточно хорошо, чтобы узнать одного из них, если когда-либо увидишь еще раз?
— Думаю, да.
— Хорошо. Ты когда-нибудь видела их раньше?
— Нет.
— После?
— Нет.
— Слышала ли, как их кто-нибудь описывал?
— Этого я не помню. А что?
Я покачал головой.
— Не сейчас. Это мое расследование, не забыла? Сейчас я хочу, чтобы ты вспомнила время накануне того вечера. События, что упрятали меня в Гринвуд. Может, даже чуть раньше. Что произошло, и как ты об этом узнала? Каковы были обстоятельства? Каково твое участие в этом?
— Да, — сказала Флори. — Я знала, что рано или поздно ты спросишь меня. Случилось так, что Эрик связался со мной через день после того, как это произошло, — из Янтаря, через мой Козырь.
Флори вновь взглянула на меня, очевидно чтобы оценить, как я это восприму, изучить мою реакцию. Я оставался полностью бесстрастным.
— Он рассказал мне, что вечером накануне ты побывал в тяжелой аварии и что тебя госпитализировали. Он сказал мне перевезти тебя в частное заведение, туда, где я могла бы оказывать большее влияние на методы обращения с тобой.
— Другими словами, он хотел, чтобы я остался растением.
— Он хотел, чтобы тебя держали под успокоительными.
— Взял он на себя ответственность за аварию или нет?
— Эрик не сказал, что посылал кого-то стрелять по шинам, но он знал, что это произошло. Откуда бы ему еще знать? Когда я узнала потом, что он планировал захватить трон, то допустила, что он наконец принял решение — убрать тебя окончательно. Когда попытка провалилась, показалось логичным, что он сделает более эффективный ход: присмотрит, чтобы тебя держали подальше от событий, пока не пройдет коронация.
— Я не знал, что стреляли по шинам, — сказал я.
Ее лицо дрогнуло. Но она быстро овладела собой.
— Ты сказал мне, что знал — это не было несчастным случаем… что кто-то пытался убить тебя. Я подумала, что ты осведомлен и о деталях.
Впервые за последнее время я снова ступил на мерзко зыбкую почву. У меня еще сохранились последствия амнезии, и я полагал, что быстро от них не избавлюсь. Воспоминания о нескольких днях перед аварией по-прежнему смахивали на лоскутное одеяло. Образ восстановил утерянную память о всей жизни до катастрофы, но травма напрочь стерла воспоминания о некоторых событиях, случившихся незадолго до аварии. Не самый необычный случай. Скорее смахивает на органическое повреждение, а не на функциональное расстройство. Я был счастлив получить назад свою жизнь, так что малая невосстановившаяся часть не казалась мне прискорбной потерей. Что касательно самой аварии и моих ощущений — это было нечто большее, чем просто авария: я вспомнил выстрелы. Их было два. Мельком я даже увидел фигуру с винтовкой — быстротечно и слишком поздно. А может, это была чистой воды фантазия. Но мне кажется, что я видел. У меня был некий замысел, когда я направлялся в Уэстчестер. Мне невыносима единственная ущербность — ущербность моей памяти, особенно сейчас, когда я властвую в Янтаре. Чтобы раскопать остаток воспоминаний, я чуть-чуть поиграл с Флори в кошки-мышки. И решил прицепиться к выигрышной комбинации.
