Раиса Сапожникова - Мой замок
Когда нежданный гость был уже вполне чист для беседы, показалась Леонсия. Она пригласила всех к себе в будуар.
Других женщин не было видно. Предусмотрительная графиня запретила служанкам лезть не в свое дело.
Граф усадил жену, дочь и сына на скамью у стены, а сам, оседлав табурет, рассмотрел своего пленника повнимательнее. Мальчик был на вид далеко не крестьянским парнем, это беспокоило его тем более, что ситуация складывалась... гм... нежелательная.
– Как тебя зовут? – спросил он, хотя все уже было ясно.
– Роланд. Роланд Арден! – гордо заявил юноша. – Я сын лорда Ардена. Настоящего! – и в голосе его звучал вызов.
– Вот как, – спокойно проговорил сэр Конрад. – А я даже не знал, что у покойного графа Ардена был сын.
От дверей отозвался Торин:
– Он вполне может быть незаконным сыном. Хотя конечно, нельзя было отдавать его в рабство, но...
– Я – законный сын! – огрызнулся тот яростно.
– Это еще доказать надо.
– Вот именно, – задумчиво проговорил сэр Конрад и положил перед собой перепачканный том Тита Лукреция. – И что самое интересное, доказательство есть. Самое что ни на есть бесспорное. Или почти бесспорное.
От неожиданности с лица Роланда спала наигранная бравада. Он неуверенно посмотрел на нового хозяина замка, который поглаживал переплет книги, словно не решаясь ее раскрыть.
– Доказательство, отец? – нетерпеливо спрашивал Родерик. Ему просто интересно, подумал граф и стал объяснять:
– Дарственная надпись на этой книге доказывает, во-первых, что лорд Виктор Арден был женат. Не знаю, жива ли еще эта леди...
– Она умерла. Мне... было тогда восемь лет, – тихо сказал Роланд.
– Ох... – донеслось со стороны дам.
– Во-вторых, у нее был сын, и даже сказано, когда он родился. Надпись помечена 11... годом, то есть шестнадцать лет назад. Значит, сейчас ее сыну семнадцать, или чуть больше.
– Ну, возраст – это еще не все! – не сдавался упрямый Торин. – Но как можно доказать, что это и есть он? Вот этот вот парень?
– А теперь я могу показать вам кое-что интересное. Погляди, сын. Поглядите все. – Он указал на раскрытую страницу, испятнанную следами от грязных пальцев.
– Ты открывал книгу? Сегодня, когда нашел ее?
– Да. Я хотел посмотреть... Снова увидеть ее письмо. Я не хотел пачкать.
– У него не было чем помыть руки, – заступился за него Родерик совсем по-детски, что, как всегда, вызвало улыбку его отца. – И вообще ночью не видно. Это просто несчастный случай!
– Да нет. Случай как раз счастливый, если можно так выразиться. Посмотри повнимательнее, сын. Эти пятна не кажутся тебе похожи на что-нибудь?
– Н-нет...
– А вам, миледи? – подмигнул он жене.
– Это просто отпечатки пальцев, – пожала плечом Леонсия, – очень четкие отпечатки. Можно даже точно сказать, каким пальцем он дотронулся до пергамента. Так похоже на те детские пальчики. Ну, того бедного маленького ребенка...
– Вон именно! – хлопнул по колену лорд Арден. – Те же самые пальчики, дорогая. Точь-в-точь. Значит, и человек тот самый. Это и есть доказательство.
– Да не может быть! – изумился пораженный Торин. – Как можно верить в такое? Да у меня, может, тоже такие пальчики. И что же – я тоже сын лорда Ардена?
– Ну, ты постарше будешь, – засмеялся невесело сэр Конрад. – Но если хочешь, сравни свои руки с его руками.
– И я хочу! – вмешался неугомонный Родерик. – Давайте сравним!
Он первый вытянул руки и растопырил все десять пальцев. Потом это сделала его сестра, захваченная любопытством, а потом и все остальные, то есть Торин, Леонсия и сам лорд.
К необычайному удивлению всех – а Родерика в особенности – руки у всех оказались разными. До сих пор мало кто обращал внимание на такую мелочь, как линии на пальцах (разве что гадалки, да и те предпочитали читать ладонь). И даже недоверчивый барон Мак-Аллистер вынужден был согласиться, что доказательство, хоть и странное, но все же есть.
Больше всех поражен был сам Роланд. Ему верили! Больше того, этот новый граф сам нашел доказательство – и какое необычайное!
О мать моя, бедная моя матушка, ты с того света благословляешь своего сына, подумал он. Я ведь только хотел коснуться строк, что ты написала. Твоего имени. Я берег это единственное сокровище, спас от грабежа, не дал твоего имени на поругание, и Бог наградил меня, о, спасибо Ему! Они все поверили, что я – лорд Арден!
И как будто слыша его мысли, новый граф в задумчивости сказал:
– Да. Все очень плохо, дамы и господа.
– Плохо? – воззрились на него Хайди и Родерик. А Леонсия с Торином переглянулись и промолчали.
– Мне все казалось, что я что-то забыл вчера, – продолжал он как будто сам для себя. – Этот бейлиф Хоуленд. Его не было за обедом, он не ночевал в замке. Куда он исчез, а?
– Я знаю. Он при мне говорил Джону Баррету, что поедет ночевать в корчму, к зятю. То есть, к его, Баррета, зятю, – сообщил Родерик, не понимая, почему отец вдруг так отвлекся.
– Знает кошка, чье мясо съела, – презрительно бросила леди Арден.
– Как всегда, дорогая, ты все понимаешь быстрее всех.
– А что? – несмело вмешалась Хайдегерд. – Он испугался? Он в чем-то виноват?
– Кто знает... Роланд. Сэр Роланд, как, очевидно, я должен назвать тебя... Ты-то понимаешь, что получилось?
Тот молчал. Он все еще не верил своему счастью. После долгих, страшных, бесчисленных дней и ночей в темной каменоломне только лишь одной теплой ванны было достаточно, чтобы ошеломить его. А тут целая семья чистых, добрых людей...
Добрых?! А о чем сейчас говорит этот старый лорд, захвативший его родной дом?
– Леонсия, Хайди... Родерик. Если у Виктора Ардена есть сын, то, значит, король Джон не имел права отдавать нам ни его дом, ни имя.
– Но ведь он сделал именно это? – серьезный голос жены напомнил всем, что эта женщина раньше была царицей.
– Да, милая. Он это сделал. И мог сделать такое при двух условиях.
– Во-первых, если граф Виктор Арден официально лишен титула и потомственных прав наследования... То есть, если король сам приказал лишить Роланда титула и наследства и сдать его в рабство.
– Разве так можно? – заинтересовался Родерик. – Это законно? Ведь Роланд был еще несовершеннолетний, за что король наказал его?
– Законно или нет, король мог это сделать. Но сделал ли? Роланд, что ты молчишь? Ты помнишь, как твоего отца арестовали, судили..
– И повесили, – прошептал тот. – Да, я помню.
– Ты был здесь, и все видел? – с состраданием уточнила Леонсия.
– Я был здесь, но... Я ничего не видел. Меня заперли в первый же день. – Он поежился, вспоминая. – Они давали мне есть, пить... Но не выпускали. А потом этот Хоуленд пришел и велел Харвиду увести меня в каменоломню.
