В ночной тишине послышались шаги. На тропинке появился старик, похожий на сидящих на поляне, но без шокировавшей меня "половинчатости". Этот полностью напоминал волхва: и балахон был одноцветный, коричневый, и полуобритости не присутствовало. Вместо пояса с рунами имела место обычная витая верёвочка. Он оглядел меня сочувственно-понимающим взглядом и протянул пузатую бутыль.
- Пениво,- ответил он на мой вопросительный взгляд, после чего добавил.- Мое имя Асий.
"Мыло!- догадался я и не преминул про себя же ехидно добавить.- Шампунь "Ваш энд гоу" - "Иди умойся"! Идеальное средство от перхоти!"
Впрочем, от перхоти я знал средство и получше. Взятым с собой ножом (чрезвычайно, кстати, острым- хоть за этим чертов Посланник следил!) я сбрил противный пух с головы, срезал страшные загибающиеся ногти. Хорошо, что ночь была теплая. За несколько минут в холодном ручье я продрог до самых костей (а до них при этом телосложении-теловычитании совсем близко). Пениво оказалось замечательным средством, и вскоре я хрустел, как малосольный огурчик. Возвращаясь обратно, я чувствовал себя уже довольно сносно, если не считать озноба после купания и того, что до колотья в боку запыхался на совсем небольшом подъеме.
Я стоял в центре рядом с алтарём, преодолевая укоренившуюся привычку тела сутулиться. Ноги почему-то всё время хотели находиться в полусогнутом состоянии. Чертовски стыдно находиться голым среди стольких одетых людей, среди которых присутствовало и немало женщин!
- Мне нужна одежда,- сказал я.
Никто не промолвил ни слова, но из толпы вышел всё тот же Асий. Он протянул мне свёрток, в котором оказалась одежда из мягкой ткани, похожая на монашескую рясу с капюшоном. К ней прилагались кожаные сандалии и ремешок с подвесной сумкой. Облачившись в этот наряд, я почувствовал себя более сносно.
Всё это время старцы сидели пред рогами абсолютно неподвижно, скрестив ноги и держась руками за воткнутые в землю посохи. Я решил не торопить события, и тоже замер без движения, хотя моему новому телу это давалось с превеликим трудом: постоянно ощущались позывы к каким-то подёргиваниям, навязчивым жестам. Ждать пришлось недолго. Всего лишь несколько минут прошло в тишине, нарушаемой только потрескиванием светильников да криками ночных птиц. А потом урочище прошил певучий звук, похожий на заключительный аккорд, взятый скрипачом-виртуозом. Разом ярко вспыхнули сине-зеленоватым пламенем все светильники, выпустив к ночному небу высокие столбы искр. В кругу волхвов прошло лёгкое движение. Один из них поднялся, подошёл и стал напротив меня.
