Алан Фостер - Сын чародея с гитарой
Впрочем, сейчас у него на уме было вовсе не плавание.
Они остановились футах в девяти над водой; дальше земляной склон переходил в галечный пляж, а рослые деревья сменялись кустарником и травой. Солнечные лучи играючи, как нож масло, рассекали томные воды.
И – ни единого шевеления в лесу на другом берегу, только под налетающим то и дело ветерком колокольные деревья названивали в контрапункте со своими родичами, обжившими этот берег.
Банкан сел на ближайший валун, свесил ноги над водой и взял дуару на изготовку. Выдры смотрели на него выжидающе.
– Ну, кореш, это твой концерт, – сказал Сквилл. – Об чем прикажешь петь?
Ниина кокетливо поправила бандану.
– По-моему, у вас уже разок неплохо получилось, – проговорил Банкан. – Я так думаю, сможете выдать еще чего-нибудь.
– Мы? Нет уж, фигушки. Кажись, это ты хотел спасать мир. Будто он этого ждет не дождется.
«Нужно что-нибудь основательное», – подумал Банкан. Но как назло ровным счетом ничего не шло в голову. Выдался прекрасный денек, река дышала покоем, в Колоколесье не пахло ни одним злым колдуном, и никто поблизости не звал на помощь. В таких обстоятельствах чаропение выглядело сущей блажью.
И все-таки надо попробовать. Если выдры усомнятся в его готовности к совместной деятельности, у них, возможно, больше ничего не получится. Особенно если о затее проведают Мадж с Виджи.
– Есть охота, – заявила вдруг Ниина.
– Скоро ужин, – напомнил брат.
– Точняк, только рубать хочется щас. – Ниина покосилась на Банкана.
– Как насчет наколдовать хавки? Попробуем, а? Мы ж на Обрубке. Давай чаропением рыбку вкусную приманим.
«Рыба – это не очень основательно», – подумал Банкан.
– Как-то неромантично, – с сомнением отозвался он.
Ниина раздраженно дернула хвостом и ткнула в юношу коротким пальцем.
– Банник, послушай, че я тебе скажу. Оно конечно, клево и кайфово хилять по белу свету, махаться с адскими ордами и выручать всякую замордованную шелупонь. Но беда в том, че в таких странствиях завсегда нагуливаешь волчий аппетит. Так че не мешало б выяснить первым делом, смогем ли мы в пути своими силами заморить червячка.
– Я в том смысле, что начинать следовало бы с чего-нибудь простенького, – пробормотал Банкан.
– И Мадж бы одобрил, – добавила Ниина.
– Эт точно. – Сквилл весело присвистнул. – Мадж все одобряет, че связано с хавкой.
– Ладно, пусть будет еда. – Банкан тяжело вздохнул. – Ну, я жду.
Снова пошушукались близнецы. Затем разошлись. Ниина посмотрела на Банкана. И дружно топнули три ноги.
Мы пришли без лески и поплавка,
Но зато готовы сожрать быка.
Нам нужна еда, нам нужны харчи.
Пусть плывут харчи из речных пучин.
Заблести, плавник, зашурши, песок,
В наши глотки влезет любой кусок.
Лишь бы нам за ним не нырять ко дну.
Ни сачок не взяли мы, ни блесну.
Выдры пели в приятном расслабленном ритме, на этот раз Банкан успевал легко. Над грифом успокоительно сиял зеленоватый нимб.
Гармоничный союз речитатива и аккордов плыл над безмятежными просторами Обрубка. Однако рыба упорно не проявляла желания разорвать опаловую гладь и пасть к ногам чаропевцев. Ни одна сребробокая красавица не высунула нос из омута под валуном. Река знай себе текла – невозмутимая и ко всему безразличная.
Пальцы Банкана оторвались от струн.
– Э, ребята, без огонька поете, – упрекнул он выдр. – В чаропесню надо вкладывать душу, Джон-Том все время об этом твердит. Чтобы с помощью музыки вытворять чудеса, одних аккордов и слов маловато. Делу нужно отдаваться всем сердцем, дарить ему самые сокровенные чувства.
– Е-мое, чувак, а че мы, по-твоему, делаем? – огрызнулся Сквилл.
– Ага, между прочим, я взаправду есть хочу, – добавила сестра.
– Значит, надо захотеть еще сильнее, – заключил Банкан. – Не думайте о чаропении, не думайте о волшебстве. Думайте только о том, как вы проголодались.
– Так ведь это ей охота хавать, а не мне, – возразил Сквилл.
Банкан метнул в него сердитый взгляд.
– Так пусть и тебе захочется.
Выдр задумался.
– Ну, раз ты говоришь, че без этого никак… Пожалуй, я и впрямь чуток проголодался от такой работенки. Точняк! Я тут с тобой лясы точу, а в пузе кишка кишке бьет по башке.
Банкан улыбнулся.
– Вот это я и имел в виду. – Его пальцы вновь легли на струны. – Ладно, попытаемся еще разок. Но теперь души и сердца вкладываем без остатка. А заодно и желудки.
Выдры соприкоснулись усами и грянули снова. Банкан сразу ощутил разницу. В стихах появилась энергия, удержать которую по силам разве что парочке выдр, – взрывная, нервная, зубодробительная, стимулирующая выброс адреналина в кровь. Банкану – опытному дуаристу – пришлось попотеть, чтобы не отстать.
Над рекой появился темно-зеленый туман. Чаропевческая мощь выкачивала осязаемую энергию из некоего каббалистического хранилища мглы. Туман клубился, сгущался, створаживался, перетекал с места на место совершенно непредсказуемо – точь-в-точь грозовое облако, не знающее, куда через мгновение его понесет ветер. Под Банканом затрясся валун, словно занервничала сама земля. Зашуршали, застучали друг о друга камешки на берегу, завибрировали травинки – тысячи нерукотворных камертонов вторили сверхъестественному и сверхмощному нарушению покоя.
«Неужели, – подумал слегка вспотевший Банкан, – оно выходит из-под контроля?» Выдры, похоже, не разделяли его тревоги – знай себе шпарили рэп.
Из-под валуна вдруг вывалился изрядный ком глины, камень накренился, и Банкан едва не свалился с него. Он судорожно зашарил ступнями в поисках опоры; при этом дуара осталась в руках и даже не умолкла, чем была обязана не столько его здравомыслию, сколько навыкам музыканта. На противоположном, доселе незыблемом берегу Обрубка появились трещины, глина и песок сползали в воду, оставляя влажные шрамы.
В тумане материализовалось нечто громадное, с продолговатым туловищем и плоскими гибкими конечностями. Рыба, как и хотели Сквилл с Нииной. Но такой огромной рыбины Банкан не видел ни разу в жизни. Даже не предполагал, что подобные существуют. Загипнотизированный этим чудом, он машинально продолжал играть.
Рыбина вздымалась над туманом и не на шутку волновала реку хвостом.
Очень скоро прояснился один немаловажный факт: это вовсе не рыба.
Банкан оставил дуару в покое.
– Эй, ребята! Хорош.
Выдры обернулись – последние строки они пели, сидя спиной к реке.
Банкан показал на чудовище.
– Сеструха, – зашептал Сквилл, – я, конечно, завсегда дивился твоему аппетиту, но даже не подозревал, до чего ж ты у нас прожорлива.
