Н Шитова - Наследник
Женщина вскинула голову и сжала губы. Слова Стерко задели ее. Но она и на этот раз промолчала.
— Мне редко доводилось командовать, потому что я боец-одиночка. Но уж если Лэри… майр Лэри настаивает, я буду вами командовать, и уж не обессудьте, так, как смогу… — добавил Стерко. — И сейчас я хотел бы поговорить по существу. Меня интересует, насколько вы представляете то, с кем вам придется иметь дело…
— С мерзавцами, — процедила женщина. — С всесильными и коварными убийцами… С трудноуловимыми воплощениями сил Пограничья…
— Ах, вам и про Пограничье известно? — горько съязвил Стерко.
— Нам много чего известно, защитник, — в тон ему ответила женщина. На языке хаварров она изъяснялась на удивление правильно, только раздражающий жесткий акцент был неприятен уху Стерко. — Мы работаем на департамент не первый год. Майр Лэри вряд ли стал бы подсовывать своему лучшему сотруднику отбросы, какими вы наверняка считаете меня и Л'Шасса…
— Ну хорошо… — перебил ее Стерко, недоверчиво качая головой. — Но мне все же хочется услышать, что представляет из себя то самое телесное воплощение сил Пограничья. Л'Шасс?
Руад не шевельнулся. Но губы его выговорили:
— Они являют собой тип существ, энергетически очень высоко организованных. Энергетикой своей и чужой они способны управлять на таком высоком уровне, что их уже тысячелетиями зовут чародеями… Но это примитивно, это обиходная оценка, и она нам не подходит. Научный подход нас тоже не устраивает, напряжение и направления энергетических полей нас не интересуют. Мы изучаем Пограничье для того, чтобы уничтожать сети вершителя, раскинутые в разных местах мироздания…
— Вас хорошо учили, — вставил Стерко с усмешкой. — Вам наговорили много теории, а как насчет практики? Кто-нибудь из вас хоть однажды вступал в поединок хотя бы с простым вассалом вершителя? А с посвященным наследником?
Напарники многозначительно переглянулись и промолчали. И Стерко стало немного не по себе. Женщина и руад вели себя так, словно снисходительно позволяли Стерко умничать.
— Вы знаете, как локализовать одну из ячеек сети? Как вытащить живое существо из-под мучительного воздействия? Как снять импульс, взяв его на себя? Как выйти на след вершителя?
Молчание.
Потом руад словно нехотя ответил:
— Поверьте, защитник, и люди, и руады способны овладеть аппаратурой и оружием хаварров. Не настолько уж непознаваема ваша славная цивилизация, насколько вам, может быть, кажется… Мы знаем и умеем ровно столько, сколько нужно, чтобы быть полезными департаменту…
— Вот как?.. — вздохнул Стерко, окончательно убеждаясь в том, что оба его новых напарника составили о нем весьма нелестное мнение. Что ж, жизнь покажет. Чем спорить с вами, лучше нам вместе хорошенько подготовиться к выполнению нового задания. А посему… — Стерко решительно встал. Не знаю, голодны вы или сыты, хотите спать или нет, но сейчас вы пойдете со мной в архив, и мы вместе на живом материале посмотрим, с чем и с кем нам придется работать. Заодно я сам наберу новой информации. И мы сутки не выйдем из архива, если это понадобится.
Стараясь сдержать кипевшее в нем негодование, Стерко пошагал в помещение архива департамента. Особого приглашения он никому делать не собирался, ожидая, что напарники последуют его примеру. Почти сразу он услышал сзади шаги женщины. Через минуту Стерко обернулся. Оказалось, что и руад тоже движется следом, ступая совершенно бесшумно.
Где только Лэри их выкопал, этих чудовищ?! Стерко знал своего бывшего друга, как себя. Если уж Лэри вздумалось повесить на Стерко эту нелепую свиту, он от своего не отступит.
Стерко знал очень немногих руадов лично, и восторга от этих знакомств не испытал. Это были заторможенные, туго соображающие существа с замедленными реакциями. Они зачастую вели себя так, словно до отупения боялись всего, что их окружает. Ни эмоций, ни чувств, один полумертвый взгляд и сдавленный голос.
К женщинам у Стерко была особая неприязнь. Возможно, это было глупо, но женщины вызывали у Стерко резкую антипатию, проходящую все стадии от эстетического отрицания до психологического дискомфорта.
Внешние признаки, обусловленные женской физиологией, на этаже хаварров не могли быть расценены иначе, чем некое уродство или распущенность. В глазах хаварров внешность женщины была символом гипертрофированного извращения: продажные хаварры, обслуживающие своих партнеров за деньги, для привлечения клиентов нередко прибегали к установке грудных подкожных прокладок, выпячивающих их несдержанную больную сексуальность. А для нормального хаварра внешность женщины была мучительным обманом. Пытаясь не поддаться этому обману, Стерко каждый раз раздражался и ничего не мог с собой поделать. И проведя столько лет среди людей, Стерко сторонился женщин, потому что они как-то чувствовали его отношение к ним, и даже вынужденное общение с ними приносило одни неудобства. И это несмотря на то, что внешне Стерко вполне подходил под высший мужской стандарт.
Подходить-то подходил, но мужчиной не был.
Короче говоря, Стерко не представлял, как ему быть с такими напарниками, и не знал, как он выдержит эту прихоть Лэри.
Глава 5. Неформальный визит
Стерко закрыл за собой дверь номера и огляделся.
Да, интерьер радовал глаз. К такому удобству и обширному пространству Стерко привык с детства. Таким был его родной дом, дом старого Калео, так безжалостно разрушенный вершителем…
Стерко торопливо разделся и обошел номер. Совершенно стандартная для такого места обстановка вдруг показалась ему невиданной и незаслуженной роскошью. Стерко просто соскучился по всему родному, и теперь только тяжесть потери, давящая на него уже вторые сутки, не давала расслабиться и порадоваться возвращению.
Дома. Хоть цена этого возвращения слишком высока, но все-таки дома.
В большом затемненном холле было уютно, несмотря на немалые размеры помещения. Низкая широкая софа, кресла с высокими спинками, столик с аппаратом связи, полупрозрачные занавеси на окнах… Тона темные, серо-коричневые, приглушенные…
Стерко включил низко закрепленный над столом светильник и уставился на аппарат. Рука его сама потянулась к трубке.
Вспомнилось, как много лет тому назад, он, совсем молодой, дерзкий и шустрый, начинал свою службу в департаменте. Он был ошарашен невероятно сложной, выматывающей и совсем не романтичной работой и безоговорочно очарован своим первым напарником и наставником, стройным золотоглазым хаварром по имени Лэри. Затаив дыхание, Стерко ловил каждое слово своего нового друга, старался подражать каждому жесту и взять на вооружение каждый подмеченный прием. Наверняка, он страшно доставал этим Лэри. Но уж кого-кого, а Лэри было трудно вывести из себя. Он был на редкость терпелив и невозмутим во всем, что касалось работы, хотя драл со Стерко по три шкуры каждый день.
