Марина Канаева - Подарочек из прошлого
— Ну ладно, пока! Я уже спать ложусь! — сказала я и нажала на кнопку, не отрывая при этом телефон от уха. За спиной уже звонко цокали каблуки маман. Не оглядываясь и не опуская мобильник, я кинулась прятаться в собственный дом.
Забегать в свой подъезд было бы безумием: на первом этаже дежурила вездесущая представительница местного общества пенсионеров — тётя Зоя. Её сыночек работал то ли в администрации мэра, то ли на администрацию мэра. Несмотря на это, за последнее время он приехал к матери лишь раз, и то в сопровождении своих шкафоподобных «секретарей» в тёмных костюмах, у которых буквально на лице были написаны неполные пять классов не слишком качественного образования. Но стоит отдать ему должное — в деньгах тётя Зоя не нуждалась. И именно поэтому она из любви к искусству встроила в дверь небольшую камеру и наблюдала за перемещениями жильцов.
Оставался лишь один вариант, и я, не задумываясь, его избрала. Ускорившись, я юркнула в соседний подъезд. Внизу меня ожидал не самый приятный сюрприз в виде на удивление молодой дежурной, резко спросившей:
— К кому?
Я вспомнила всё, что слышала от маман про скандал вокруг дежурств в соседнем подъезде, который разразился не так давно. Жильцы отказались платить охраннику, тот ушёл. После выгнавшие его бабушки-старушки, сразу почувствовав себя незащищёнными и несчастными, мобилизировали самых небогатых и беззубых жильцов сторожить по ночам стратегически важные двери квартир. Видимо, эта женщина попала в ряды этих несчастных.
Конечно, то, что я всю жизнь только тем и занимаюсь, что рисую, читаю, учусь и смотрю телевизор, понемногу приносит свои плоды: словарный запас у меня весьма обширный, а фантазия и того похлеще. Потому в подобных ситуациях я отвечаю раньше, чем успеваю подумать. Этот раз не стал исключением:
— К Маргарите Сергеевне, той, что на третьем этаже, дверь справа.
К слову сказать, я понятия не имею, кто там на самом деле живёт. Я личность, которую не слишком тянет на общение с соседями по дому, потому я ни с кем особо и не знакома. Так что остаётся просто плыть по течению:
— Она мне звонила, просила зайти. Номер квартиры не сказала.
Наверно, женщине было не до общения, а с утра ещё и на роботу вставать. Ей явно хотелось высказать мне много эпитетов, метафор и глаголов, преимущественно означавших передвижение. Но мне повезло — тётя попалась культурная:
— В этом доме такая не живёт.
Глядя на сугубо несчастное выражение лица дежурной, я подумала, что ей, наверное, снился какой-то прекрасный сон. Романтичный ужин при свечах, поцелуи при луне, принц на белом лимузине…. Всё равно. Мне по-любому надо выиграть время.
— Вы уверены? Мне так и сказали: Дом 43Б, подъезд 2, Маргарита Сергеевна, 3 этаж.
— Но я точно знаю, у меня нет соседки с таким именем.
— Вы уверены?
— Да, я уверена.
— Возможно, она у кого-то в гостях?
— Да кто она такая, эта ваша Маргарита Как-её-там?
А, правда, кто она? Ничего, щаз придумаем…
— Врач.
— Вы идёте к врачу в два часа ночи? Вы вообще нормальна?
— Не знаю, вот и иду к врачу, — выдал мой язык прежде, чем я успела его прикусить. Взглянув на лицо дежурной, которое приобрело восхитительный оттенок варёного буряка, я мгновенно вспомнила, что, наверное, мне пора домой. Женщина начала вставать, но я уже юркнула за дверь.
* * *Я медленно брела по ночному Харькову. Спать мне хотелось просто жутко, но трамваи и метро уже не ходили, а мобильник разрядился. В общем, мне ничего не оставалось, кроме как флегматично топать в сторону бабушкиного дома. После того, как на меня несколько раз обратили внимание ночные гуляки, я с третьей попытки не без помощи карт создала «отведиглаз». Теперь я всем казалась просто куском штукатурки или кустиком. Надо сказать, что ощущение мне нравилось: очень уж импонировало моей склонности к одиночеству. Так вот откуда, значит, берутся легенды о невидимках! Оказывается, стандартное воздействие на мозг.
Размышляя об этом, я как раз вышагивала по площадке, зажатой между четырьмя высотными домами. Тут околачивалась какая-то компания, но я по привычке не обратила внимания на них. Лишь когда я почти дошла до выхода в переулок, неясная тревога заставила меня обернуться. Четыре фигуры не сдвинулись с места, но что-то с ними было не так. Наверно, для гуляющей компании они вели себя слишком тихо, постоянно держались в тени. Странно, но я не могла различить ни малейшей детали их одежды или внешности — всё скрывала тень.
Они повернулись, словно почувствовав мой взгляд, и мне в лицо дохнуло одуряющим запахом тлена и сырой земли. Я ясно осознала: они видят меня, а на мою защиту, которой я так гордилась пару минут назад, им глубоко наплевать. Эти странные ребята медленно направились в мою сторону, двигаясь неспешно и вальяжно, как хищники, добыча которых однозначно никуда не убежит.
Я попробовала добраться до их страхов, но то ли я что-то перепутала, то ли сознания новых знакомых были абсолютно пусты…если, конечно, они вообще были.
От этой не слишком логичной и оптимистичной мысли по моей спине пробежал холодок. Стремясь рассмотреть встречных поближе, я подалась вперёд…и не смогла сдержать крика. То, что я увидела, было диковинными сгустками, тьмой, принявшей человеческий облик. У них не было лиц, не было одежды, не выделялась ни одна деталь, не играли блики света — просто клубящиеся тени, неумолимо приближавшиеся ко мне. С внезапной ясностью я осознала, что абсолютно бессильна. Тени обступали, словно вырвавшиеся из ночного кошмара призраки, и конечности сковывал могильный холод, а в ушах зазвучали чьи-то вопли. Я при всём желании не могла пошевелиться. Карты в кармане запылали, пытаясь согреть меня, но ледяное дуновение не ослабевало. Одна из теней протянула руку, приглашая в пустоту, где нет ничего…где тихо и всегда свободно…где не звучат голоса….
Моё сознание разрослось, и я почти физически почувствовала, как в одной из квартир заплакал ребёнок. Мгновение спустя там вспыхнул свет. Его жёлтый квадрат отразился на асфальте, совсем рядом со мной. Испуганная его прикосновением тень метнулась в сторону.
Жуткий зов утих лишь на мгновение, но мне этого хватило. Длинный прыжок — и я уже под защитой слабых, но всё же спасающих лучей. Тени кружили вокруг, как падальщики вокруг раненого зверя, не смея прикоснуться. Понятно, что это не на долго, но сознание оставалось предельно ясным, искало выход. Мне больше не хотелось к теням, в пустоту. Я хотела жить.
Я непонятным образом слышала, как родители, включившие свет, пытаются успокоить ребёнка. Но у него, видимо была способность видеть. Он чувствовал тени и не желал утихать.
