Мария Заболотская - И.о. поместного чародея
— Не мелите чепухи, Каррен! — рявкнул он. — Кто примет на обучение сироту без денег, не из чародейской династии да еще среди зимы?!! Я, конечно, могу этих оболтусов превратить в сусликов и отправить прямиком в теггэльвские степи, но я же не всесилен!
И на этом объяснения были исчерпаны. Магистр резко развернулся и зашагал дальше. Адепты, чудом избежавшие знакомства с теггэльвскими просторами, брызнули во все стороны, точно застигнутые врасплох тараканы.
Наконец мы остановились у дубовых дверей. Я перевела дух и заметила, что адептов и магов тут что-то не видать, да и роскоши существенно поубавилось. А магистр решительно постучался.
После подозрительных шорохов, приглушенных звуков падения чего-то стеклянного, и последовавших за сим проклятий, из-за дверей высунулось востроносое личико, которое тут же просияло при виде магистра Каспара. Но сияние это было, как бы точнее выразиться, далеко не благостным.
— Ах, это вы, глубокочтимый магистр Каспар! Столь удивительно, что я вас лицезрею! — медоточиво проворковал этот субъект, впрочем, даже не предложив нам войти.
— Да я и сам пребываю в изумлении, милейший Озрик, — точно таким же сладким голоском ответствовал ему магистр Каспар, и востроносый скривился как от микстуры.
— Что же вам угодно? — чуть более нетерпеливо осведомился он.
— Я хотел бы поговорить с госпожой Стеллой ван Хагевен, — сказал магистр Каспар.
— Ах, мне право досадно, но ее сейчас нет. И когда будет — доподлинно неизвестно.
— Ах, вот как? — приподнял бровь магистр, и концентрация медово-сиропной ненависти в воздухе стала предельной.
— Да именно так.
— Ну, тогда я подожду, пока госпожа Стелла появится.
Носатый Озрик сладчайше улыбнулся и сказал:
— Как вам будет угодно, господин магистр! — и не успели эти слова отзвучать, как дверь захлопнулась перед носом у Каспара, словно небесные врата перед носом закоснелого грешника.
— А мог бы и пригласить, сморчок. Но предпочел откровенное оскорбление, — задумчиво произнес магистр куда-то в пустоту. — Ну, ничего, я на память никогда не жаловался…
Я только открыла рот, чтобы спросить, что все это значило, как с негромким, шипящим звуком в коридоре материализовалась софа, на которой магистр и расположился. Я подумала, и присоединилась. Софа была самая настоящая, с бархатной обивкой, слегка потертой на подлокотниках.
— Я знаю, — с мученическим лицом начал магистр, — что расспросов мне не избежать, да к тому же вам, похоже, попросту нравится задавать каверзные вопросы и ставить меня в глупое положение. Готов поспорить, что если бы вы не были сиротой, то ваши родители наверняка бы вас удавили, едва вы начали бы говорить. Молчать! — предостерегающе скомандовал он, увидев, что мой рот уже приоткрылся, чтобы дать достойный ответ — Да, вот так хорошо. Слушайте внимательно, потому что сегодня я уеду и надолго, так что переспрашивать будет не у кого. Стелла ван Хагевен, которую мы сейчас ожидаем — это мажордом Академии. Она заправляет тут всем хозяйством. Если вам скажет какой-нибудь олух, что главный в этом сумасшедшем доме ректор, то знайте, что вас либо надувают, либо вам повстречался редкостный недоумок, которого самого можно надуть. Покудова этот мир держится на слонах, черепахах, китах и прочем зверинце, главным в Академии всегда будет мажордом. Он генерал армии конюхов, кухарок, прачек, поломоек, которые удерживают весь этот бардак на плаву. Адепты приходят и уходят, а это войско остается на своих позициях. За этой дверью — тут он ткнул пальцем в сторону дубовых врат — хранится столько тайн, что даже мне противно. И именно у Стеллы я сегодня буду просить для вас место. Вы будете служанкой при Академии!
От разочарования у меня даже рот приоткрылся. Вовсе не так должно было завершиться мое бегство из дома дяди Леонарда!
— Служанкой? Но я же…
— Так я и думал, — скривился магистр. — Конечно, служанка — это не инфанта и даже не адептка. А хотели бы вы стать адепткой? — вдруг спросил он, и в его светлых глазах блеснула какая-то подозрительная искра.
Вопрос застал меня врасплох, хотя совсем недавно я спрашивала у магистра, не затем ли он привел меня в Академию. Но так прямо и без обиняков… И действительно, хотела бы я стать чародейкой? Изучать тайные премудрости магии, корпеть над манускриптами, кипятить драконью желчь и ворожить на веревке повешенного? Хотела бы несколько лет изучать демонов, чудовищ и монстров? Танцевать на кладбище с упырями? В полнолуние варить на адском огне яды и приворотные зелья?
И не успела я даже толком поразмыслить, как услышала свой собственный голос, который абсолютно предательски произнес:
— Да!
Магистр Каспар удовлетворенно кивнул головой.
— Так я и предполагал. Но возникает ряд сложностей, дитя мое. И я вам их уже перечислял. Вы сирота без гроша за душой, и у вас нет в роду знаменитых магов, да и вообще никаких магов, как я понимаю. Иначе вряд ли бы у вас так горели глаза. Что, уже представляете полеты на метле и танцы в полнолуние? Боже, как извращена в сознании народа суть чародейского ремесла… Но я отвлекся. Значит, вы чувствуете тягу к магии, а я, в свою очередь, могу подтвердить, что у вас наличествуют несомненные способности. В идеале, справедливость должна восторжествовать и путем нелегкой борьбы, а также демонстрации неоспоримых талантов, вы просто обязаны получить пропуск в мир магии. Н-да. Но вам уже тринадцать лет, милая моя и вы должны знать, что сказки сказками, а жизнь тем временем идет своим чередом. У вас нет денег? Можете разворачиваться и идти, куда глаза глядят, даже если вы движением брови можете сравнять средней величины замок с землей. Вы не внучка Фелиции Гвиттской и не племянница Анрианды Лаальской? Можете гипнотизировать уток на подворье, сколько влезет, но в Академии вам не место. Надеюсь, вы поняли, о чем я?
— Но вы же… — робко сказала я и не решилась продолжить свою мысль, вместо этого начав ковырять бархатную обивку.
Магистр с досадой сплюнул прямо на мозаичный пол.
— Каррен, не надо быть семь пядей во лбу, чтобы заметить шаткость моего положения. Сами подумайте — на каком я тут счету, если какой-то паршивый сопляк Озрик захлопывает у меня перед носом дверь, при этом не являясь неизлечимо больным или же склонным к самоубийству? Год назад… Эх, да что тут говорить! Если бы вы валялись в сугробе год назад, то сейчас бы вкушали райское блаженство в райских же кущах, потому что ноги бы моей не было в той паскудной забегаловке. Но жизнь забавная штука. Только что я был магистром Каспаром, которому плевать на всех с высокой колокольни, а теперь — увы — я у подножия той самой колокольни и мне может отомстить каждый, кому не лень плюнуть. Поэтому не возлагайте больших надежд на мои возможности, а то еще раздавите эти самые возможности неаккуратным движением…
