Мелани Роун - Принц драконов
Она подошла к своим собственным дочкам и обняла их, громко смеясь при мысли о том, что настанет время подыскивать им самых богатых и знатных женихов в стране. Но девочки были еще слишком малы; пока рано волноваться об их будущем. Сейчас ее заботил поиск мужей для законных дочерей Ролстры. Первой жертвой Палилы должен был стать принц Рохан. О Рохане ходили слухи, что он добросердечен — так, может, ему придется по нраву незлобивая Найдра? Кроме того, поговаривали, что принц не семи пядей во лбу: в таком случае ему подойдет глуповатая Ленала. Палила поклялась, что ни умная Янте, ни хитрая Пандсала не увидят Рохана как своих ушей: мысль о том, что кто-то из них сможет стать могущественнее ее, для фаворитки верховного принца была нестерпима.
— Ты только глянь на нее, — прошептала Пандсала Янте. — Вот сука!
Янте обворожительно улыбнулась.
— Ленала, дорогая, лошадь не может сидеть верхом на всаднике. Найдра, будь добра, объясни ей правила игры еще раз, ладно? А мы с Салой тем временем прогуляемся.
Две младших принцессы неспешным шагом шли по саду. Виноградные гроздья отбрасывали цветные тени на грубо отесанные каменные стены высотой в два человеческих роста, которыми был обнесен сад и весь замок Крэг. Таким образом, все они жили в замкнутом мире. Однако стена не мешала девушкам видеть хрустальный ручей, стекавший со скал, и слышать доносившееся снизу неумолчное журчание Фаолейна. Принцессам не было нужды оборачиваться, чтобы представить себе огромный остроконечный замок, вздымавшийся за их спинами. Поколения предков возвели здесь самую грозную крепость во всей стране. Лабиринт комнат, коридоров, прихожих и лестниц перемежался башнями и башенками, сооружавшимися там, где строители могли найти свободный клочок земли. Кончилось тем, что таких клочков не осталось вовсе, и крепость постепенно стала напоминать кучу серых и черных камней. Рассказывали, что много лет назад драконы проводили в этих холмах лето, если оно не совпадало с брачным сезоном, и летали по небу сотнями, так что их крылья закрывали солнце. И Янте, и Пандсала целыми днями завидовали умевшим летать драконам и тщетно мечтали как можно скорее упорхнуть отсюда.
Пандсала сорвала с куста розу и воткнула ее себе в волосы.
— Так когда же мы наконец что-нибудь сделаем с Палилой?
— Я кое-что придумала. — Темные глаза Янте радостно заблестели. — Ты обращала внимание на то, сколько в замке Крэг женщин и как много среди них беременных?
— Наверно, в этом виноват здешний воздух, — с гримасой отвращения ответила Пандсала. — Женщины размножаются, потому что высиживают одних дочерей.
— Отнюдь не все.
Пандсала нахмурилась, а затем уставилась на сестру. Янте засмеялась.
— Если у Палилы родится сын — едва ли, конечно, но все бывает на свете — я присмотрела здесь нескольких девушек с тем же сроком беременности, что и у нее.
— Почему бы не сделать с ней то же, что она сделала с бедной Сурией?
— Я думала и над этим, — призналась Янте. — Но слуги Палилы абсолютно преданы ей — одна Богиня знает, почему! Она спит либо с отцом, либо под охраной стоящих у дверей стражников, а еще две женщины ночуют на полу ее комнаты. Она никогда никуда не ездит, не покидает замка, не ходит с нами в баню и даже не ест того, что не приготовлено ее собственными слугами. Если ты сможешь придумать, как справиться с этим, я сниму перед тобой шляпу!
— Я всегда знала, что ее «нежный желудок» — это только отговорка…
— Она доверяет нам не больше, чем мы ей. Строит глазки и делает вид, что все мы здесь лучшие друзья. Я не знаю, кого она хочет одурачить, но только отец здесь ни при чем!
— Отцу наплевать на нас — за исключением тех случаев, когда нам удается его насмешить. Янте, я так устала смешить его! Скорее расскажи, что ты придумала.
— Избавиться от Палилы мы можем только одним способом — перещеголяв ее в лицемерии. Ты ведь знаешь, что она собирается продать нас самому знатному покупателю,
— Я бы с удовольствием вышла замуж за кого угодно, лишь бы вырваться из этого курятника! — Она махнула рукой в сторону лужайки, на которой резвились сводные сестры.
Янте медленно шла вдоль усаженной колючими кустами стены, пока не нашла розу ярко-фиолетового цвета. Она сорвала цветок и провела его нежными лепестками по щекам и губам.
— Нет ничего плохого в том, чтобы самой подобрать себе мужа. Но вспомни, кто в последнее время присылал к нам послов? Принц Виссарион. Что ж, жених хоть куда — для тех, кому по душе разврат. А потом был этот шепелявый идиот от принца Айита. Тебе хочется пополнить собой список его умерших жен? Скольких он похоронил — кажется, четырех?
— Пятерых. Не хуже отца, — злобно фыркнула Пандсала, но в ее темных глазах появился страх. — Прекрасно. Значит, вот что ты придумала: если Палила родит сына, попробовать найти способ подменить его девочкой?
— Если у отца появится наследник, нам достанется меньше, чем ничего.
— Я знаю. — Пандсала поддала носком туфельки комок влажной земли. — Янте, но мы ведь говорим о нашем брате.
— Тебя волнует, что принц вырастет сыном дворцового слуги? Сала, нам впору Задуматься о собственном будущем. Если богатство отца разделят на семнадцать частей, это будет очень скверно, но стоит появиться на свет мальчику, и мы не то что семнадцатой — сотой доли наследства не увидим! Конечно, тебе, мне, Найдре и этой идиотке Ленале достанется больше, чем прочим, поскольку мы принцессы. Но пять сотых, даже помноженных на пять, это тоже почти ничто. — Она смяла розу в ладони. — А если у Ролстры не будет сына, ему придется выбирать следующего верховного принца из наших сыновей.
Глаза Пандсалы на мгновение сузились, но она тут же спохватилась и постаралась взять себя в руки.
— Не только Палила может родить ему сына, найдутся и другие. Знаешь, Янте, наверно, лучше всего было бы кастрировать его!
Младшая сестра залилась смехом.
— Вот это да! А кто обзывал меня авантюристкой? Пандсала тоже расхохоталась.
— Не правда! Я только говорила, что у нас обеих практический склад ума…
Принцессы продолжали прогулку в обоюдном согласии, но никто из них больше ни словом не обмолвился ни о будущих сыновьях, ни о человеке, который должен был стать их отцом.
Верховный принц — который вовсе не был так равнодушен к своим дочерям, как они думали — сидел за письменным столом в своем кабинете, располагавшемся в высокой башне над садом. О том, что Ролстре сорок пять лет, можно было догадаться лишь по одному-двум седым волоскам в темной шевелюре, паре морщинок в уголках светло-зеленых глаз и новой дырочке в поясе. Он был удивительно хорош в юности и стал очень видным мужчиной; возраст только красил его. Но годы абсолютной власти наложили отпечаток на выражение его глаз: оно стало надменным, циничным и презрительным. Все эти чувства читались сейчас во взгляде, устремленном Ролстрой на его самого высокооплачиваемого, хотя и не самого доверенного слугу.
