Олег Мельник - Книга Тьмы. Дилогия (СИ)
Началась песня довольно неуверенно, скованно, но каждая прозвучавшая нота словно вливала новых сил. Клубок энергии все рос, и вот уже сфера поглотила стол жюри, подмяв их под свое влияние, — я видел, как их сопротивление ломалось.
В далекой стране,
Между гор и небес,
Стоял ослепительный город.
И там, в тишине,
Где кончается лес,
Царил обжигающий холод.
И парень сидел
У сырого бугра —
Землей скрыто тело любимой.
А он все сидел,
Все сгущалась мгла…
Вот ночь пронеслась над могилой.
Но парень сидел, вспоминая о ней,
При свете первых еще блеклых лучей.
Музыка крепла, начиналось крещендо.
Поднялся,
Взглянул в небеса
И в небо он крикнул сквозь слезы:
«О, боже! я клялся,
Ей глядя в глаза,
Что смерть разлучить нас не может!»
Тут вынул кинжал,
Свое сердце пронзил,
На землю упал уже мертвый.
И вдруг оказался он среди скал,
И взгляд ее — грустный, холодный:
Она говорила о вечном, о главном,
К Звезде приближаясь плавно…
Музыка притихла. Диминуэндо.
Он взял ее руку,
Подумал немного,
И прыгнул со скал на свет божий —
Блаженный лик Духа
Стелил им дорогу.
Внизу злилось Адово Ложе:
Упали сквозь стены —
В пылающий ад,
Но ветром их вдруг подхватило;
Заботливым пленом
Манило в Каскад,
Где солнце над раем кружило…
Смеялись, играя, служители ада
И ангелы — воины Расплаты…
Отказав Небесам,
Устремились к Звезде,
Взбежали на первый луч воли.
Сверкнула гроза,
Но не как при дожде,
И слышны в ней — загробные вопли…
Исчезло вдруг все,
Остался лишь свет,
Что их нес на лесную поляну.
Окончился сон;
Просыпался рассвет,
Затягивал темную рану.
И тихо закончили:
А на поляне обнимались двое,
И никто уже не смел нарушить их покоя…
В себя мы пришли только на свежем воздухе. То, что происходило после прослушивания, как-то вскользь задело память, оставив только силуэты и неразборчивые фразы. До сих пор чувство эйфории держало нас, кружило голову, а в ушах гремела музыка.
Тишина и свежий воздух быстро привели нас в чувство. Гитаристы жадно дымили сигаретами, думая о чем-то своем. Первым нарушил молчание Алекс, видимо посчитав, что ему сейчас следует что-нибудь сказать в честь приглашения на фестиваль в качестве исполнителей:
— Ну, что, поздравляю всех…
— Вот у меня такое ощущение, что я проспал всю прослушку, — перебил его Сергей. — Вырубился в самом начале, витал где-то, сны видел… а потом проснулся уже на улице с сигаретой в руке…
Сергей с надеждой посмотрел на остальных. Как будто ждал какую-то подсказку или поддержку.
— Выспался хоть? — невесело спросил Дима. Сергей с досадой покачал головой.
— Странно, — задумчиво произнес Игорь, — а меня прям такой драйв охватил, будто энергетика выпил и еще «дунул» сверху. Так круто было, глаза закрываю, барабанов не вижу, но… как будто еще две руки выросли и молотят… ни разу не сбился. Фиг знает, что это было…
— Да-а… — непонятно протянул Дима.
— Я думал, меня одного эта блажь накрыла, — сказал Алекс. — Видел, конечно, на репетиции вы по очереди отключаетесь так, да и мне тоже интересно стало. Глаза закрываю, а там… бурлит все, весь воздух живой… Не знаю, как объяснить. А главное удивляет, что не сбиваешься, пальцы отдельно работают, на автомате, сами куда надо становятся. Но вот когда попытался понять, что это такое, сразу в пальцах запутался. Глаза открываю, лажаю-ю… Понял, что концентрироваться на этом надо, образ мелодии держать, а тело уже само работает. Конечно, понятно, мышечная память, но какая-то… не своя.
— Когда глаза закрыты, слух обостряется, — сказал я, и тут же все испытывающие взгляды сошлись на мне. — Посторонние вещи не мешают, и начинаешь концентрироваться только на музыке. Если с открытыми глазами создавать какой-то зрительный образ, то он накладывается на то, что мы видим перед собой, и становится уже искаженным. А с закрытыми глазами этот образ ложится, как на чистый лист, не засоренный посторонними вещами. Наверно что-то вроде такого должны испытывать слепые, когда приходится видеть мир ушами. Слух становится… четким. Я вот даже… осязаю музыку наверно, она как дрожь по телу проходит. И каждое слово отражается образом в голове. Любая песня становится картинкой. Раз уж мы создаем образы, которые воспринимаются только слухом, то и творить должны эти образы… как бы ушами.
Я замолк, задумавшись, и на некоторое время повисла тишина. Только когда прогоревшая до фильтра сигарета Димы обожгла ему указательный палец и он вскрикнул, ребята вышли из раздумий.
— Вы двое, — Дима обвиняющее ткнул обожженным пальцем поочередно в меня и Алекса, — мне за сегодняшний день мозг поломали.
Мы ничего не ответили. Алекс выключил сигнализацию и открыл багажник.
— Твою мать! — неожиданно вскрикнул Сергей, глаза его испуганно забегали. — Я там гитару оставил! — и огромными шагами побежал к деревянной двери, расталкивая по пути музыкантов. Диму тут же от смеха скрутило так, что он упал на колени на грязный асфальт.
Глава 7
Два месяца спустя мы отыграли на долгожданном концерте. Ничего феерического, глобального и красочного на нем не оказалось, да и само название «фестиваль» для этого события громко звучало. Скорее это был типичный для провинции рок-концерт с дилетантским исполнением пары десятков команд на площади в центре Ставрополя, повторяющийся раз в год примерно в одно и то же время. Большую часть расходов на организацию праздника неформалов взяло на себя Министерство культуры — вроде как годовой отчет о проделанной работе музыкальных организаций, — хотя в списке спонсоров значились только ЧП. Никакие знаменитости на концерте так и не появились. Единственным значимым моментом явилось то, что группа «Скальд» в этот день впервые вышла на сцену. Пока еще неумело, от волнения сбивались, куда уж там сосредоточиться, но ближе к концу все-таки разыгрались, взяли себя в руки и закончили так, что народ на площади перестал засыпать пьяными криками округу и молча дожидался последнего аккорда. А когда наконец толпа зашевелилась, загудела, до сцены донеслись одобрительные крики. Это чувство мы испытывали впервые — благодарность публики, и это оказалось настоящим подарком. Захотелось ощущать его снова и снова. Тогда нам стало понятно, для чего мы сочиняем свои песни — именно для таких вот моментов.
